Читать интересную книгу Дым отечества - Татьяна Апраксина

Здесь, у себя, ему не нужен был свет. Дверь конторы мэтр Эсташ открыл так же, наощупь. И услышал чужой голос:

— Осторожней, достопочтенный мэтр Готье. Пол еще мокрый. У потомственного купца не было привычки носить с собой оружие постоянно, а особенно — в своем доме. Дорога — другое дело; а, видимо, придется и дома. Хотя драться с этим… глупая затея. Если уж все слуги во дворе, в доме проворонили. Если они живы. Нет, это уже глупость — и шум был бы, и нет у исчадья ада манеры убивать кого попало. Но до чего ж не хватало ножа, кинжала, кастета хотя бы. Просто чтоб греть ладонь.

— А сюда слуги без разрешения не заходят, вообще-то, — сказал он спокойно, как говорил бы с новой бестолковой служанкой.

— Я запомню это на будущее, достопочтенный мэтр Готье. Но в этот раз я просил бы вас снизойти к моему бедственному положению — и позволить мне переночевать тут. По крайней мере, пока вас не навестит кто-то из людей вашего покровителя. Большей нелепицы Готье в жизни не слышал. У господина посла — отбросим забавы ряженых, — есть посольство и целый штат слуг, защитников, помощников. Да что там, само положение посла Альбы обеспечивает ему неприкосновенность. Но для этого нужно быть послом, а не гулящей девкой, шляющейся по тюрьмам. Сидеть на своем месте, соблюдать статус. А господин студент-посол-потаскун сегодня попался. И все-таки… чего он хочет?

— Я сегодня не жду гостей. Темнота смеется. Тихо и даже как-то вежливо.

— Даже если так, вам стоит их позвать. Потому что они ищут одну вещь, вы знаете, какую. А я ее нашел. И не думаю, что об этой находке им стоит говорить с представителем Ее Величества в Аурелии, но очень нужно поговорить со мной. И с каких же пор, спрашивается, представителю Ее Величества кто-то мешает любезно пригласить в посольство графа де ла Валле или просить об аудиенции герцога Ангулемского, если ему нужно что-то обсудить? Мэтр Готье, определенно, поднялся — но не проснулся. Сообразить, в какой омут тянет его подлая тварь,

неразличимая в темноте, никак не удавалось. Ну хорошо, ну, нашел он подлинник… ну хорошо, ну может торговец шелком устроить ему тайную встречу с тем же шевалье фицОсборном; но что за собаки должны сидеть на хвосте у альбийской лисы, чтобы он не мог встретиться с шевалье сам?!

— Я не хочу встречаться с ним сам, — а от пола и правда пахнет холодом, и водой. — Потому что подлинника никто не видел, даже Его Высочество. А у нас есть мастера, которые могут сделать копию не хуже девицы Колеты. Я пришел к вам прямо из того места, где нашел подлинник.

— Тряпку, — в тон отвечает мэтр, — нужно выкручивать.

Графу де ла Валле очень нравилось, что король Людовик велел ему заниматься розысками лично. Королевскую волю нужно выполнять, и чем буквальнее — тем лучше. Потому как исполнение ее сулит редкостные удовольствия, делиться которыми с кем-то было бы донельзя обидно; а пришлось бы. Господину графу, главе дома, предводителю королевской партии, патрону многих менее знатных дворян просто не по чину скакать ночью по Орлеану, драться, прыгать по крышам, переодеваться черт знает кем… Не подобает. За исключением одного-единственного случая: прямой приказ Его Величества. Ради короля мы и по крышам поскачем, и в пыточную спустимся.

Но, черт побери это дело, черт побери все его перипетии — оставить ради него супружеское ложе?! Променять прелести законного брака на достоинства фицОсборна?! Тяжела ты, служба королевская! Тяжела. Но у обычно спокойного армориканца зеленый блеск в глазах и уголки рта, нет, не разошлись в улыбке, но встали ровно, будто шевалье сквозь прорезь арбалета на цель смотрит. И очень хорошо ее видит.

— У вас, я вижу, приятные новости, …

— Я подумал, господин граф, что вы обидитесь, если мы уедем на охоту без вас.

— Разумеется, обижусь. — Хорошо иметь привычку из любого положения, из совершенно любого, оказываться готовым даже к дальней дороге за три «Отче наш».

— Вы напали на след? В последние дни это казалось совершенно безнадежным. Оригинал растворился в

Орлеане, сгинул, осел в сундуке у некой девчонки из приличного дома, связавшейся с приречным мусором, но, видать, не так прочно связавшейся, чтобы ее выгнали прочь со всеми сундуками. Сколько в Орлеане приличных домов? Сколько в Орлеане служанок, падких на чьи-то румяные щеки и белокурые локоны? Жан де ла Валле домов не считал, а о служанках мог сказать с уверенностью — да тысячи их…

— Я не поставлю на это свою голову. Но думаю, что нашел дом. К сожалению, я нашел его не один — и возможно не первым. Так что мы очень торопимся. ФицОсборн не выглядит как человек, который торопится. Но двигается он при этом очень быстро. Было бы интересно, когда-нибудь посмотреть, каков он с оружием. Может быть, при везении, это получится даже сегодня.

— Как вы его отыскали? — Между двумя сыщиками не было споров о первенстве,

даже неявных или шутливых, но Жана одолевала сейчас, пока он спускался по темной лестнице собственного особняка, зависть. Чистая, беззлобная, жгучая.

— Я поставил надежных людей собирать сведения обо всяких девицах… молодых, хорошеньких, служанках, чем-то огорченных или потерявших кавалера или жениха. Море. — заключил фицОсборн. — Но море можно вычерпать, если есть время, а девицы и особенно уже не девицы такого рода обычно разговорчивы. Томазен был уверен в том, что ей можно доверить ценную вещь, значит, скорей всего, они были помолвлены и делили постель. Потом случилось убийство в языческом квартале… и представьте, свидетели говорили, что у бедняжки убитой пропал жених. Я подумал, что такое совпадение — скорее всего случайность, но дом стоит проверить и отправил одного расспросить по кварталу. А в тот же день в «Жемчужине» надежный человек заметил… другого человека, о котором нам точно известно, что его пиво оплачивает Ее Величество Маб. Он крутился около наших лжезаговорщиков, так что сначала концы с концами мы не свели — но вот потом его заметили угадайте где. «Ага, — отмечает Жан. — Зависть моя не вполне по адресу. Человек, пьющий пиво за здравие альбийской королевы, успел быстрее и раньше. ФицОсборн только учуял его след и встал на него, уловил отблеск…»

— Как это ему удалось? Томазен давно мертв, и секрет его с ним.

— Если нам повезет и мы поторопимся, то сможем его спросить — когда поймаем. Наведаться в дом он наверняка не успел, только подходы осматривал. Думаю, ждет дождя. — дом, двор, конюшни, камни под ногами, все это было неважно, все выцвело и отошло, а вот затянутое тучами небо над головой неожиданно сгустилось и стало из декорации реальностью, частью будущей охоты. — К сожалению, опять же, ловить его придется со всей осторожностью.

— Кажется, я понимаю, о ком идет речь, — протянул Жан. А потом настало время вскакивать в седло и мчаться по улицам, сперва широким и прямым, а потом кривым, косым и горбатым, где вместо мостовых и настилов — то щебень, то песок, то просто утоптанная земля; это еще приличные улицы, потому что квартал, где селятся язычники, относится к пристойным. Бедные язычники в Орлеане сами по себе почти не селятся, ищут помощи у торговцев, лекарей и прочих, кто уже может позволить себе дом и слуг. Через пару минут после того, как кавалькада покинула самые дорогие, самые благородные кварталы, де ла Валле всей душой начал разделять высказывание Валуа-Ангулема о Лютеции: «Она сгорела. Восславим же милосердие Господа. Теперь ее можно отстроить как подобает». Только в Лютеции выгорела вся сердцевина, а Орлеану не помешал бы хороший пожар по окраинам. И о том, где нужный дом, фицОсборна спрашивать не пришлось. Там горели огни,

метались люди и царил бедлам, какого и нарочно не устроишь. И городская стража в наличии, и местная, квартальная. Что-то здесь уже стряслось. Опять. Но раз стража есть, так и спросить можно.

— Именем короля. Я — граф де ла Валле. Что у вас происходит, сержант?

— Кто-то в дом проник, — отвечает сержант-борода-лопатой. — В тот самый. Ловкий как черт… — сержант осекается, борода, перечеркнутая ремешками шлема,

сконфуженно прыгает. — Ловкий, в общем. По верхам, знать, пришел. А обратно как вылезать стал… — сержант уныло смотрит на Жана, топчется. — Такой весь… огонь вокруг него. И серой несет. В жаровню-то бросил, воняло как. Это он нарочно, не иначе. Мы мимо шли, — пояснил он. — Мы сюда старались заглядывать почаще, а местные эти тут и стояли. Мало ли что. Так что это он нам. Издевался. Не всех, мол, поймали. Нарочно… если в доме не было алхимической лаборатории, то нарочно, спору нет. А вот зачем?

— Дом обыскали?

— Да, Ваша Светлость, — кивает сержант. Неспешно, солидно. — Местные говорят, там и было все внутри перевернуто. Не знаем уж, стало ли больше. Да и мы натоптали. С жаровней-то… Эти, — презрительный взмах руки в толстой перчатке, — стали про нечистого верещать.

— В каком окне вы его видели? — это уже фицОсборн.