Наверно, ему весь мир теперь кажется унылым. Джайре было его немного жаль, но кто бы открыл ему глаза, кроме нее? Гарольд? Нет, этот не станет срывать чей-то флаг боевого духа ради черно-белых красок реализма — он сам свято верит в государство и короля, как, впрочем, и все рыцари. Ну, кроме некоторых. Точнее — эти символы рыцарства сами и есть эти «некоторые», а все остальные далеко не рыцари. Джайра оглядела их всех, кто был в поле зрения, давая им оценку на первый взгляд. О Жуане Хтаре и Рутто Валиенсе она уже все сказала, можно еще добавить, что они могут быть искуснейшими доносчиками, если не следить за своими словами при них. Ей было известно, что и в начале, и в конце процессии есть еще подвое рыцарей, но основную часть защитников Октавы Фленьелл поместил рядом с шатром. Кроме нескольких наемников, достаточно опытных, у шатра ехали еще четыре рыцаря, не включая Королевских Мечей, самого кастеляна и Бенрада. Их имена она пока еще не запомнила, поэтому различала по гербам на панцирях. У одного был очень сильно исцарапанный медведь на желтом поле, и сам рыцарь был намного старше Гарольда и очень много ворчал похожим на медвежий голосом. У второго — сокол со стрелой в лапке среди насыщенной зелени, у третьего — шипящий и дыбящий шерсть черный кот на лазурном. Друг друга эти трое так и называли по гербам: Медведь, Сокол и Кот. Четвертого Джайра узнала бы и без всякого герба. Эрион Фенир Линделл, уроженец Сардолла, города рыцарей, прозванный Молодым Фениксом из-за своего яркого герба: раскинувшего крылья огненного феникса на белоснежном поле. Он был начальником октавской стражи и славился своим благочестием и привлекательностью повсеместно, однако отличался стойкими моралями и справедливым умом. Лучшего человека для поддержания порядка в Октаве, казалось бы, и не найти, но в одиночку сэр Эрион ничего сделать не мог — стража столицы известна своей недисциплинированностью. Наверно, эти рыцари и помогали ему, как могли. Сейчас что-то такое Джайра припоминала: будто над западными воротами Октавы некогда реяло знамя с медведем, но остальных она точно видела впервые.
Даже наблюдая за ними со стороны, многое можно было сказать об этих рыцарях. Самый молодой из них был Кот — на вид не больше шестнадцати, но настолько юркий и звонкий, что без труда в нем угадывался недавний оруженосец, вот только чей? Оруженосцев судят только по их бывшим хозяевам — они их наставники и нередко кумиры всей жизни. Молодой Сокол ничем не отличался от своих собратьев охотничьих рыцарей с западной части Сердечной области и Пограничья — у них нередко на знаменах была охотничья атрибутика. Тихий, скромный, прислушивающийся к старшим, он показался Джайре темной лошадкой. Эврикида ей много раз повторяла: под маской скромности, даже очень искусной, может скрываться хитроумный зверь. Старый рыцарь с прозвищем Медведь не представлял собой ничего выдающегося, разве что склонностью указывать младшим братьям. Но какой старец этим не страдает?
Эрион Линделл, этот сверкающий улыбкой на каждую шутку статный молодой человек чуть постарше ее самой, был все же не так весел и беззаботен, как хотел всем казаться. Улыбка была только на губах, глаза кричали об отчаянии, и он сам то и дело отводил взгляд в сторону и смотрел в одну точку, пока кто-нибудь из друзей не окликал его. В общем, картина складывалась такая: эти трое земных зверушек развлекали небесную, но вечно горюющую птицу как могли. Что же такое случилось с Фениксом?
— Это ведь Эрион Феникс, да? — осторожно спросила она у Бенрада, стараясь не обратить на себя внимание глубоко задумавшегося Фленьелла.
— Он, в Ардонии больше никто не носит в своем гербе эту птицу.
— И что с ним? Переживает чью-то утрату?
— Почти, — качнул головой Бен. — Он слишком сильно переживает из-за того, что стражники плохо служат ему. Это дело лучше бы выполняли наемники, чем бойцы Октавы. Ну, в это число не входят только гвардейцы Гарольда и Королевские Мечи. Сам понимаешь.
— Откровенно говоря, нет, не понимаю. Он же рыцарь, старше их по званию, так почему же у него проблемы с простыми солдатами?
— Можешь сам у него это спросить. Сейчас я вас познакомлю.
— Бен, нет…
Наверно, зря она задала Бенраду этот вопрос. Направив свою высокую лошадь к этой четверке, он приветствовал их по-рыцарски — стукнул стальной перчаткой по сердцу. Все четверо ответили ему тем же.
— Как настроение?
— Нашел о чем спрашивать, Де Мио, — проворчал Медведь. — Погода кидается из одной крайности в другую — то дождь, то зной, караван проигрывает в скорости улитке, ехать немного, но не видно ни зги, а ты спрашиваешь про настроение!
— Видимо, оно отличное, раз ты так разговорчив, Фараут.
— Сэр Урейн! Или я, по-твоему, молокосос, чтобы фамильярничать со мной?
— Да ладно тебе, Медведь, — пихнул локтем старого рыцаря тот, кого называют Котом. — Сэр Бенрад занимает пост выше тебя, это мы должны так обращаться к нему.
— И тебе приятных вестей, Бен, — вздохнул Эрион. — Чем можем помочь?
— Пока мы не приедем в Октаву — ничем. Я просто хотел вас познакомить с Героем Ардонии.
— Наемник? — недоверчиво, но, как показалось Джайре, наиграно глянул на наемницу Медведь. — Все наёмники продажны, чем этот будет лучше, если нацепит рыцарские доспехи?
— А разве рыцарство заключается только в доспехах? — парировала Джайра. Бенрад благодарно ей улыбнулся, Эрион удивленно вытаращился на нее. — По-моему, быть рыцарем — это значит дать священный обет чести, стать символом героя для народа и выполнять все обязанности защитника короля и государства. Жаль, что о своих обязанностях почти никто не помнит. Но и я не претендую на пост защитника чести.
Медведь хмыкнул, будто хищник, сверкая глазами на Джайру. Феникс сменил удивление на интерес.
— Верно. Все предпочитают больше пользоваться своими правами, чем беспокоиться об ответственности.
— Друзья, это тот самый Кровопийца с Болотистой пустоши.
Торжественный тон, которым представил героя Бенрад, передался молчанию рыцарей.
— Тот самый? — наконец подал голос «темная лошадка». — Чем вы докажете?
— Ничем, — пожала плечами Джайра. — Моя дружелюбность строится на доверии, которое не нужно доказывать. Что ж, если вы считаете иначе, в чем я вас не упрекаю — у всех свои принципы, — то мне лучше остаться в стороне.
— Как раз-таки вам можно доверять, если вы надеетесь только на дружелюбие.
Уже собравшаяся обратно переехать на правую сторону от шатра, Джайра снова развернула Ворона. Лицо Эриона Линделла осветилось улыбкой — может, не стоит лишать его хоть мимолетной беззаботности?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});