приложение генерирует больше Юлиных черт в него.
- Третий будет. Как назовём?
- Ванечка… - опускает взгляд.
- У меня дед Иван был. Согласен.
А девочка... Девочка просто маленькая Юля! Курносенькая голубоглазая очаровашка. Демонстрирую.
- От меня вообще ничего!
- Не правда. Изгиб бровей твой. И ямочка…
- Но вообще справедливо. Если Степаха моя копия, то Василиса - обязана быть твоей копией.
Вздохнув, Юля кладёт ладонь на живот.
- Ляльку хочу... - шепчу ей в губы.
Несколько раз чмокаю.
- Хочу, чтобы ты ходила пузатенькая... Капризничала... Требовала по ночам мороженое, клубнику и…
- Персиков хочу... - жалобно. - консервированных. Таких знаешь... В густом сиропе.
- Мои девочки!... Всё будет...
- Кости давно нет.
- Как чувствуешь себя?
- Нормально...
Истомин возвращается с самим Бергманом. Он у нас ведущий сосудистый хирург. Они долго мурыжат Юлю на УЗИ. Потом - на кольпоскопии… Еще там что-то…
Замучили бедную мою девочку!
Мне скидывают СМС из гинекологии, через час возможна срочная операция, надо идти, готовиться. И у меня максимум ещё полчаса.
- Не нужно так переживать, дорогая моя, - слышу успокаивающий голос Бергмана. - У вас нет угрозы.
- У меня опять кровотечение. Как нет угрозы?!
Опять?!
Залетаю в кабинет.
- Борис Егорович... - с лёгким порицанием, стреляет мне на выход взглядом Бергман.
- Это мой ребенок и моя женщина, я хочу знать расклад! - категорически отказываюсь выйти.
- Пусть останется. Пожалуйста, - просит Юля.
- Итак, у нас много хороших новостей и одна плохая, - указывает мне на стул Истомин.
- Начнем с плохой. У тебя, Юль, врождённый дефект сосудов в шейке матки. Вена идёт в неположенном месте по поверхности. Стенка сосуда растянута. Во время беременности кровоснабжение матки резко увеличивается, давление поднимается и сосуд рвется. Кровит он. Это печально. Но хорошая новость в том, что это довольно легко корректируется и на твою беременность никак не влияет. Вторая хорошая новость - никаких признаков непроходимости маточных труб у тебя нет. Ты абсолютно логично - беременна. Ну и последняя отличная новость в том, что мы наконец-то нашли то, что искали с тобой! Подлог в документах Крынского. Он не поставил тебе этот диагноз, хотя не мог не видеть причин твоего кровотечения в первую беременность. Но он ставит тебе отслойку плаценты. И в базе лежат снимки и результаты обследований, на которых нет твоих дефектных сосудов, но есть отслойка. Вуаля! Подлог анализов. Прямо схема какая-то! И точно такой же прокол, как с последней пациенткой.
- Я не понимаю - зачем? - разводит недовольно руками Бергман.
- Я знаю "зачем"... - отводит взгляд к окну Юля. - Чтобы я смотрела на него, как на бога, который спасает моего ребенка. Всё время.
- Сколько раз я объяснял своим сотрудникам, что неэтично лечить своих родственников самим! - злится Бергман.
Выходит.
- Костя... Но у меня был тяжёлый токсикоз и преждевременные роды.
- Не знаю, Юль... Возможно, это был результат психоза, в котором ты жила, боясь потерять ребенка. Нервное истощение... Токсикоз явление не редкое. А может, попытки лечить отслойку дали такой эффект. Ведь повышение тромбоцитов вызывает гипоксию плода. Мы этого никогда не узнаем теперь. Крынский вряд ли исповедуется нам. Скорее обвинит кого-то в путанице с документами и анализами. Это в его духе.
- Таки что? Наш пупс в безопасности? - уточняю я.
- Да! Носите с удовольствием. Хотя, стоп. Нет! С удовольствиями у вас пауза, ребята. Пока не решите вопрос с сосудами, никакого секса. При сексе сосуды тоже могут травмироваться.
- Оу... - вытягивается моё лицо.
- Вагинального... - уточняя, поджимает губы Истомин.
- Э! Доктор... Что за детали? - хмурюсь на него ревниво. - “Мавр сделал свое дело, мавр может уходить!” - намекаю ему чтобы свалил.
Нехрен тут со своими фантазиями... У меня своих дохрелион!
- Юлия Юрьевна, - салютует ей Истомин. - Вы беременны, здоровы и выписаны. Но берегите себя, головокружения и токсикоз никто не отменял. И при кровотечениях всё же придется наблюдаться, чтобы нам не перепутать безопасные его версии с какими-то проблемами. Найдите гинеколога, которому доверяете.
- Спасибо... - растерянно бормочет она. - Боже... Спасибо, Костя! - льются у нее из глаз слезы.
Истомин смывается.
- Юлька... - ласково уговариваю ее. - Ну ты чего?! Давай радоваться! Мы беременны! Домой поедем, пир закатим с персиками твоими. Хвастаться будем… Я сам себе завидую! Любимая… сын… дочка… Да я только мечтать мог!
- Я радуюсь... - рыдает она. - Это просто гормоны… Я теперь всю беременность рыдать буду.
- Ну рыдай, ладно, - соглашаюсь я, целуя ее пальчики.
Мне звонят. Операция...
- Поспи пока под присмотром Кости. Вечером тебя заберу.
Глава 43 - Подстава
Глава 43 - Подстава
Набираю несколько препаратов в шприцы.
- Мне плохо... - надсадно дышит пациентка.
Поднимаю на неё взгляд. На лбу испарина... Ведёт расфокусированным тревожным взглядом.
- У Вас паническая атака? Вы боитесь операции?
- Я очень боюсь наркоза... Мне кажется, я не проснусь.
- Ну что Вы, мы в ответе за тех, кого усыпили! - шучу я, пытаясь расслабить пациентку. - Проснетесь, как огурчик. Я же как Баба Яга, стою на границе двух царств Яви и Нави. Провожу вас за ручку и за ручку выведу. Похож? - улыбаюсь ей.
- Не очень… - пытается улыбнуться в ответ. - А вот хирург мой… вполне на кощея… тянет.
- Вас как зовут?
- Валентина.
- Давайте посчитаем немного, Валентина? На счёт десять Вы уже очнетесь прооперированной. Я Вас встречу. Хотите с музыкой? Какую музыку вы любите?
Подношу шприц к катетеру.
- Стойте! Минуту, пожалуйста...
- Хорошо. Давайте спокойно подышим.
- Хирург ждёт... - негромко подгоняет меня сестра.
- Мы скоро.
Валентина прищуриваться.
- Всё плывет...
- Рановато.
Вид такой, что сейчас отъедет.
Бывает, пациенты паникуют.
- Хотите анекдот расскажу?
Делает глубокий тяжёлый вдох. Что-то размазанно мямлит в ответ.
- Борис Егорович! - торопят.
Наклоняюсь над ней, заглядывая в глаза. Тень падает на лицо.
- Нам пора.
Какое-то тревожное ощущение бьёт в живот.
- Хо-ро-шо, - соглашается она через силу.
Втыкаю препарат, медленно ввожу.
- Десять, девять, - подсказываю ей я.
- Восемь... Семь... Шесть… - зажевывает слова.
Остаётся пара кубов.
Ощущение тревоги нарастает. И вдруг бьёт под дых.
Зрачки!