слова.
— Я обращался не к вам, опциан Глоу.
— У меня нет объяснений, командор, — Брайд мучительно пытался подобрать слова, понимая, что не сможет дать внятных ответов, не открывая истинной роли Глоу. — Мной был получен приказ об индивидуальных тренировках и, вероятно...
— Вероятно, вы подумали, что Устав больше не властен над вами, цептор? — Гвинн явно был вне себя от возмущения. — Если вы не в состоянии контролировать себя и своё поведение на виду у всех, боюсь, вам не стоит рассчитывать на успех и в тренировках. Чего бы они не касались. Я не потерплю подрыва дисциплины в своём отряде, и мне неважно какой степени важности вам были даны поручения. Уверен, что те, кто их выдал, вовсе не имели в виду то, что вы можете теперь делать всё, что заблагорассудится. Теперь с вами, Глоу. Я не знаю кем вы являетесь на самом деле, да и не желаю знать. Но ваше демонстративное... управление цептором Бринэйном категорически недопустимо.
— Командор, я всего лишь..., — снова попытался возразить Глоу.
— Молчать! — рявкнул Гвинн. — Я не думал, что мне придётся напоминать вам о субординации, опциан. Оставьте нас с цептором наедине.
Глоу скривил губы, но послушно развернулся и вышел. Командор проводил его недобрым взглядом и посмотрел на Брайда, который обескураженно глядел в пол.
— Ты — идиот? — неожиданно тихо спросил Гвинн.
— Что? — Брайд, опешив, вскинул голову.
— Ты — идиот, — мрачно кивнул командор. — Я так понимаю, Глоу приставлен к тебе Серп-Легатом, так?
Брайд неуверенно пожал плечами.
— Командор, я не имею права говорить об этом.
— Я не требую говорить об этом, — Гвинн выделил последнее слово. — И так понятно. А я не имею права обсуждать подобное с тобой. Но совет дать тебе всё-таки хочу. Не как твой командир, а как твой соратник по ордену. Позволишь?
— Разумеется.
— Я больше чем уверен в том, что Серп-Легат не подразумевал того, что ты будешь подчинён опциану Глоу. Думаю, что опциан увлёкся своей ролью и несколько переиграл. Послушай меня, Брайд. Ты никогда не добьёшься успеха, если будешь ходить как козёл на верёвочке за каждым, кто якобы имеет власть. Глоу велено обучать тебя и быть посредником между тобой и командованием. Но вряд ли ему позволено открыто подрывать основы армейской иерархии. Я очень советую тебе, чтобы ты при всём этом, оставался тем, кем ты являешься на самом деле. Цептором Амеронта. И, Брайд..., — Гвинн вдруг с силой хлопнул ладонью по столу. — Мне абсолютно наплевать как ты будешь раздирать своё седалище на двух сёдлах, но видеть как моего цептора гоняют, как мальчишку, два мага, я не желаю. Ты понимаешь меня? Твоя задача не только научиться использовать свои способности в полной мере, но и обезопасить себя от возможных последствий неуставных отношений с магами. Я не могу тут приказать тебе, но прошу прислушаться ко мне.
— Два мага, — тихо сказал Брайд. — Вы знали?
— Знал, — буркнул Гвинн. — Давно. И очень хочу предостеречь тебя от ошибки. Не стоит так уж принимать на слепую веру всё, что тебе хотят сказать. Или показать.
— Так что же мне делать-то? — почти жалобно спросил Брайд, уже совершенно не понимая как теперь выкручиваться из этой ситуации.
— Держать необходимую дистанцию, цептор Бринэйн. И требовать чтобы её держали те, кто ниже тебя по званию. Основа основ, Брайд. Или ты рискуешь стать разменной монетой в чужой игре. Не ты первый... Всё. Хватит на этом. Обещаешь мне подумать над моими словами?
— Обещаю, командор, — выдохнул Брайд. — Благодарю.
Глава 21
Холодный ветер взметнул полы плащей, хлестнул по лицам мелкой моросью. Осень постепенно утверждала свои позиции. А в трактире на окраине Байона призывно и дружелюбно светились окна. Зайти бы сейчас неспешно в зал, выбрать столик в углу и сидеть так, в тепле и покое, потягивая пиво. И не думать ни о чём.
Люди неизменны в своих привычках. Тревожные вести с границ, полноценные стычки с тангарами, рейды дахака почти что по всему югу Хорта... Но пока в окнах трактира горит свет, а изнутри доносится музыка, люди будут стремиться коротать сырые осенние вечера за кружкой пива. И обсуждать эти самые тревожные вести и рейды. И надеяться на то, что трактир на окраине так и будет неизменно кормить и поить гостей.
Но уже не одно заведение Брайд видел и совершенно другим. «Распутица» — таверна на перекрёстке торговых путей. Некогда шумное, вечно забитое народом место. И оно же после того, как там порезвились дахака. Столько крови и столько отвратительных следов «развлечений» культистов Брайд никогда раньше и представить не мог. Бродил тогда по скользким от ещё свежей крови полам, а взгляд поневоле выхватывал мерзкие подробности. Распластанное тело женщины на столе, вскрытое от яремной ямки до паха, пронзённые одним заточенным колом двое поварят — лицом к лицу, прижаты плотно в издевательском подобии объятия, сам трактирщик с чудовищно раздутым животом и горловиной бутыли, вбитой между обломанных зубов прямо в глубину глотки.
Дахака появлялись и исчезали, оставив после себя вырезанные до последнего младенца поселения, разорённые трактиры, склады и постоялые дворы. Чем безмерно пугали боеров и торговцев, и те спешно покидали Хорт. С середины лета тянулись от южных границ обозы беженцев. Постепенно приграничные земли провинции пустели. И на месте возделанных, но так и не убранных полей, спешно разбивались временные военные лагеря Первых Столпов. Оплоты уже не в состоянии были достаточно оперативно пресекать стремительные вторжения. Тактика коротких, быстрых натисков на всём протяжении земель близ южных границ оказалась весьма успешной для Тангаты. Из донесений уже было ясно, что тщательно организованными рейдами командует Тень над Тенями Дахака Кабар — Ниранн Вирот. И, по всей видимости, Тангата затевает что-то глобальное.
И ордену Серпа Ревнителей работы хватало в достатке. Корпус Брайда был переквартирован в новый каструм — южнее, а отряды раздроблены уже на малые группы, в каждой из которых теперь был и дознаватель. Несколько таких по указанию Серп-Легата прибыли в корпус. Дознавателем же в группе Брайда стал Сайор. Было ли это случайностью — вряд ли. В случайности Брайд перестал верить полностью.
— Гранты в дверях. Трое у главного входа, двое — у чёрного, — Брайд отдавал распоряжения о привычной расстановке, много раз виденной им,