На ладони лежало массивное золотое кольцо. Круглое, украшенное маленькими плоскими синими сапфирами – красивое и не дешевое обручальное кольцо. Брови Аверина поползли вверх. На безымянном пальце его брата красовалось точно такое же.
– Можно взглянуть? – попросил Аверин.
– Конечно. Я в полном недоумении.
Аверин взял кольцо двумя пальцами левой руки, а правой начертил защитный знак. И такой же – на ладони Василя, на всякий случай.
– Закрой дверь, пожалуйста, я не хочу, чтобы нас кто-то подслушал, – проговорил он. Василь закрыл дверь, а когда вернулся, Аверин положил кольцо на столик и указал на то, что было на брате.
– Это твое венчальное кольцо?
– Ну да. Только не говори, что первый раз его видишь.
Аверин не стал говорить. Он никогда не обращал внимания на то, какие кольца носит его брат.
– Ваши с Марией кольца заказывала бабушка, насколько я понимаю?
– Ну да. Она вообще всей свадьбой занималась. А я… ну… В общем, нам не до этого было.
– Да? И почему же?
– Ну… – Василь смутился, – Маша уже носила под сердцем Любаву.
– Ах вот оно что. – Аверин был на свадьбе, но не заметил, что невеста беременна. Он на нее вообще не смотрел. – А сними-ка свое.
Василь послушно начал стягивать кольцо с пальца. Не сразу, но оно поддалось. Аверин указал на место рядом с первым кольцом. Кольца оказались почти идентичны, разве что второе чуть побольше и со следами длительной носки. Оба кольца однозначно были сделаны на мужскую руку.
– А у Марии? Какое у нее кольцо?
– Такое же. Только в нем розовые рубины. Ну и оно меньше, конечно.
– Ясно…
Перед глазами Аверина мелькнула рука дивы Анастасии, украшенная «обручальным кольцом». Он некоторое время внимательно смотрел на кольца, потом перевел взгляд на Василя.
– Я думаю, это мое кольцо.
– Твое? В каком смысле? – озадаченно спросил брат.
– Бабушка заранее заказала две пары колец. На две свадьбы, тебе и Марии и нам с Мариной. Она даже мысли не допускала, что я откажусь.
– Но я не понимаю, зачем она его прячет! – Василь удивленно смотрел на кольцо.
– Я тоже.
«А особенно – зачем Марина его ищет».
Кольцо нужно было тщательно обследовать. И лишний раз прикасаться к нему Аверин совершенно не хотел. Даже с защитой – он как будто чувствовал исходящую от кольца опасность. Да и Кузя говорил о заклятии.
Аверин прислушался к своим ощущениям: нет, никаких «как будто». От кольца исходил едва ощутимый, но явный холодок.
– Мне можно надеть мое? – спросил Василь.
Аверин кивнул. Если за все эти годы кольцо не причинило Василю вреда, то вряд ли сделает это сейчас. А уже вскоре Аверин надеялся докопаться до истины. Он встал, открыл витрину с отцовскими инструментами и бесцеремонно вытряхнул скальпели из узкого серебряного футляра.
– Ты что делаешь? – Глаза у Василя стали размером с кофейные чашки.
– Не бойся, отец не будет нас ругать. – Аверин взял зажим, подошел к столу, подцепил им кольцо и сложил в футляр, который в свою очередь сунул в карман, а потом двинулся к выходу, приглашая брата следовать за собой.
– Попроси прислать кого-то, чтобы прибрались здесь, – сказал он уже в дверях.
Обед прошел оживленнее, чем было принято последнее время. Анонимус усадил бабушку в ее кресло во главе стола. Аверин удивился, но когда фамильяр уселся за стол, бабушка не сказала ни слова и как будто даже не заметила. Ела она немного, но для человека, который несколько часов назад чуть не умер, выглядела просто превосходно. Вероятно, чародейские знаки на ней были весьма сильны, а сила Анонимуса не давала им угаснуть.
Еду подавали все те же две горничные. Правда, одна из них, та, что видела Анонимуса в демонической форме, постоянно вздрагивала и, проходя мимо него, чуть было не уронила поднос. Глаза ее были красными, вероятно, девушка долго плакала. Нужно спросить у брата, что все это значит. Кто знает, может, бабушку пыталась отравить обиженная прислуга?
Хотя Аверин уже собрал изрядную часть мозаики. Оставалось только разместить все части на свои места.
Он взглянул на Марину. Женщина все утро избегала его, но это как раз не было удивительным. Как минимум ей должно быть стыдно за вчерашнюю выходку.
– А где же Кузя? – внезапно спросила Вера.
Аверин хотел было пояснить девочке, что кот вряд ли придет обедать. В коробке, которую отнесли ему в комнату, зефира было столько, что можно было досыта накормить человек десять. Но в этот момент Кузя появился сам. Он степенно зашел в столовую, буквально волоча за собой раздувшееся пузо, в зубах он нес большую белую зефирину.
Анонимус метнул взгляд на Кузю и замер с вилкой в руках, глаза его округлились, а рот слегка приоткрылся. Он перевел ошарашенный взгляд на Аверина, потом на Василя. Кузя тем временем прошел через всю столовую и остановился возле окна, намереваясь на него запрыгнуть.
– Ой! Он кушает зефир! Какой смешной! – заливисто рассмеялся Миша и захлопал в ладоши.
Взгляд Анонимуса тут же изменился и как будто потеплел.
– Я ему дал, он любит, – Аверин улыбнулся детям.
А Кузя, поняв, что все планируемое впечатление он произвел, грузно выскочил в окно.
Глава 7
День был удивительно теплым. После обеда все семейство высыпало на лужайку перед домом. Только бабушка заявила, что устала, и отправилась спать, но пока с ней был Анонимус, Аверин за ее здоровье не волновался.
Зато Кузе пришлось несладко. Он попытался вздремнуть на клумбе после сытного обеда, но его нашли дети. И за съеденный зефир ему пришлось расплачиваться сполна. Василь курил в беседке, Любава на скамейке под липами читала книгу, Мария с сестрой о чем-то сосредоточенно беседовали на качелях.
На первый взгляд – семейная идиллия. Но кто-то из этих людей – убийца.
Аверину очень хотелось выяснить, о чем говорят сестры. Но Кузя был занят, да и послать его подслушивать не получилось бы: женщины знают, что кот – это див, а вокруг качелей остриженный газон, незаметно не подберешься. И Аверин пошел в беседку к брату.
– Василь, – начал он, – я бы хотел с тобой еще кое о чем поговорить.
– Если ты опять про Анонимуса, – улыбнулся Василь, – то я тоже имею кое-что сказать. Ты не мог бы запретить своему диву дразнить моего? Это уже ни в какие рамки. Ты ему специально зефир дал? Я бы даже подумал, что ты сам заставляешь его это делать, но я тебя знаю. Так что…
Аверин сел:
– Нет, конечно. Не скрою, у меня