Читать интересную книгу Десант в прошлое - Александр Абердин

А вот с этим я был просто вынужден согласиться. Рауль, он же Серёга и он же Святой, такой оперативный псевдоним у него был в ГРУ, был полностью прав. Мой авторитет не смотря на всё то море помоев, которое выливали на мою голову в прессе, иногда даже в России и США, действительно был очень велик. Да, меня ненавидело множество людей, но даже мои самые лютые враги были вынуждены прислушиваться к моим словам потому, что боялись однажды утром проснуться с головой, отделённой от туловища. Хотя нет, в таких случаях, кажется, положено просто смотреть на свой труп со стороны. В любом случае мне это не мешало заниматься своими прямыми обязанностями — руководить огромным коллективом единомышленников.

С тех пор мы навсегда забыли о неприятностях, связанных с гереро и нама. Одни учились и одновременно с этим работали на заводах и фабриках, другие просто учились, а третьи занимались своим любим делом и тут уже гаучо удивлялись умению гереро успокаивать скотину. Молодые механизаторы распахали поля и засеяли их кормовыми культурами, которые дали такое количество кормов, что больше половины шло на продажу соседям. Товарное производство молока и мяса резко увеличилось, зато количество пастбищ в пересчёте на одну корову сократилось, так как выручали заготовленные впрок корма. Наш опыт в дальнейшем подвиг всех гаучо перейти именно на такую форму хозяйствования, а то, что Аргентина становилась индустриальной страной, заставило плантаторов выращивать пшеницу и многое другое, её и в Штатах выращивалось с избытком.

Да, мы чётко регулировали нормы производства и не допускали в первую очередь перепроизводства. Всё нужно выпускать в меру и уровень потребления должен быть несколько больше, чем уровень объёмы поставок. Это единственный способ избежать кризиса. Когда все работают и при этом рынок не перенасыщен, то за счёт роста населения создаётся постоянный дефицит, который не даёт предприятиям остановиться. Наши экономисты даже вывели какие-то замысловатые формулы на этот счёт, но это не моя тема. Впрочем, как и многое другое, ведь я кроме политики, которой был вынужден заниматься, да и то в качестве то символа успеха, то жупела, а то ещё чёрт знает кого, меня интересовали радиотехника, ментальные технологии и моя жена. На большее меня просто не хватало.

А между тем к концу девятьсот седьмого года мы не только заменили весь свой станочный парк на станки второго поколения, но уже построили немало станков третьего, сверхточных, прецизионных, с чистотой обработки четырнадцатого класса. Более того, это были уже станки-полуавтоматы и нам срочно требовались компьютеры, чтобы достичь наивысшего уровня развития всех своих технологий. В этом, по большому счёту, не было ничего удивительного, ведь мы просто шли тем путём, который наметили себе ещё в своём несчастном двадцать первом веке. Всё, что сделали для этого мои друзья, так это работали всё это время по двенадцать часов в сутки, с точно такой же самоотверженностью, как некоторые из них, самые старые, делали это в годы Великой отечественной войны.

Мы успели сделать за эти два года так много, что я даже порой не верил в это, но при этом мы ведь отказались от гигантских кузнечных и штамповочных прессов, а также от огромных прокатных станов и всё потому, что нашим другом был величайший гений — Никола Тесла, или, как мы уважительно называли его на русский лад — Николай Милутинович. Благодаря целому ряду его изобретений, особенно механическому осциллятору, мы могли теперь изготавливать трубы любого диаметра, выдавливая их так, словно они были не стальными, а пластмассовыми. Точно так же на наших заводах изготавливался любой прокат из любых металлов и все эти нанометаллы имели просто колоссальную прочность.

Уже в девятьсот девятом году наша компьютерная компания намеревалась начать изготавливать компьютерные комплектующие и процессоры с несусветной тактовой частотой в семьдесят пять гигагерц и это должны были быть самые обычные персональные компьютеры с плоскими экранами. В общем ноутбуки с экраном в двадцать пять дюймов. Эта разработка была сделана нашими компьютерщиками уже после того, как мы отправились в прошлое. Буквально все мало-мальски серьёзные учёные, которые сотрудничали с нами, а не со своими ублюдочными правительствами, замерли в предвкушении чудо и через пять семь месяцев оно произошло, хотя первоначально речь и шла о двенадцати. Но уже задолго до этого дня главным языком программирования, как и всей науки в целом, стал русский язык, причём без таких излишеств, как фита, ять и прочие. Ни от кого возражений не последовало лишь по той причине, что наших, русских учёных на тот момент было гораздо больше.

Никого из учёных не очень-то смущало, что они были вынуждены жить двойной жизнью. Некоторые господа почему-то решили, раз в их руки появились учебники опередившие время, то уже всё, они оседлали Сивку-Бурку и потому повернулись к нам спиной. За что были сверх меры обласканы правителями большинства стран Европы, а все те учёные, которые перешли на нашу сторону, стали, как и король Альфонс XIII вместе с царём Николаем II, стали чуть ли не изгоями, а потому быстро перебрались в США, Венесуэлу, Бразилию, Аргентину и Колумбию, которую мы также стали активно развивать, как следующую страну по списку. В первую очередь потому, что в ней уже тогда выращивали коку с целью производства кокаина отнюдь не в медицинских целях, а нам это не нравилось.

Пока мы торчали в Аргентине, а эту страну мы покинули только в середине апреля девятьсот восьмого года, наши авиастроители решили, что дирижабль "Россия" это полный отстой и его нужно срочно заменить на новый. И они его построили, да такой, что я ужаснулся, едва только узнал о их планах. Навалившись большой толпой на это дело, они соорудили точно такую же летающую тарелку, только диаметром уже в четыреста метров и высотой в сто. Он имел рабочий объём в семь с половиной миллионов кубических метров и мог поднять в воздух уже три тысячи тонн полезного груза, что делал крайне редко, только в самых крайних случаях. Это был первый дирижабль из десяти супердирижаблей. Мы назвали его "Великая Россия". При его строительстве были применены конструкционные материалы даже не двадцать первого, а всего двадцать второго века, поскольку таких в наше время точно не производили в промышленных объёмах.

Его каркас был полностью изготовлен из углепластикового профиля, гелиевые баллоны из сверхпрочного тонкого пластика, покрытого снаружи прочнейшей зилоновой тканью, что в наше время шла на изготовление бронежилетов, а изнутри золотой фольгой. Наружный корпус был изготовлен из наносплава бериллия, магния и титана, который отличался не только лёгкостью, но невероятной прочностью и к тому же его ещё и покрывала жидкая броня. В общем он был пуленепробиваемый. Просто фантастически лёгкий корпус позволял "Великой России" подниматься на высоту в двенадцать километров и шпарить со скоростью в пятьсот двадцать километров в час, так как дирижабль был оснащён мощными, электрореактивными двигателями. На предельную высоту он поднимался имея в своих трюмах и на борту полторы тысячи тонн полезного груза.

Экипаж "Великой России" стал больше всего лишь на шестнадцать человек и то только за счёт того, что на нём было установлено уже четыре батареи сверхлёгких, автоматических пушек калибра восемьдесят восемь миллиметров, по восемь штук в каждой. Гондола нашего нового супердирижабля представляла из себя сферический пятиэтажный дом с летним садом на крыше. К тому же он нёс теперь в своём ангаре не шесть, а десять десантно-штурмовых самолётов несколько большего размера с экономичными гибридными двигателями. Штурмовики, как и прежде, брали две тонны бомб, но помимо этого на них было установлено по два пакета НУРСов и это при том, что десять десантников сидели в салоне с полной боевой выкладкой, а самолёт при этом имел бронирование ничуть не хуже, чем у штурмовика двадцать первого века, вот только летал со скоростью всего семьсот километров в час, а потому и его век тоже был недолгим. Впрочем, в своей сугубо гражданской ипостаси он летал тридцать лет.

"Великая Россия" была построена так быстро только потому, что надвигалась весьма знаменательная дата. Скоро должен был упасть на Землю Тунгусский метеорит и некоторые наши учёные хотели это видеть своими глазами. Воздушный взрыв, произошедший в районе реки Подкаменная Тунгуска семнадцатого июня девятьсот восьмого года в семь часов четырнадцать минут по местному времени или в ноль часов четырнадцать минут по Гринвичу, имел примерно такую же мощность, как взрыв пятидесяти мегатонн тротила. Для того, чтобы наблюдать за падением Тунгусского метеорита, нам нужно было находиться на высоте не менее двенадцати километров и не ближе, чем в семидесяти километрах от эпицентра взрыва. По расчётам учёных в этом случае наш супердирижабль конечно же содрогнётся от сильнейшего удара, но воздух на такой высоте уже изрядно разряжен и потому ударная волна не причинит нам особого вреда.