Но мне надо было получить от него одно обещаньице. Он ведь сумел убедить меня, что не нарушает своих обещаний.
Вот я и поехал.
Партнер встретил неприветливо. Ефим Аркадьевич вообще меня не любил. Возможно, получил обо мне какую-то новую информацию. От того же Джамы.
Думаю, если б профессор не так нуждался в деньгах или, что даже важнее, больше бы знал о моем жизненном пути, наше партнерство не состоялось бы.
Но, к счастью, все случилось так как случилось.
– Какие вопросы? – спросил меня Береславский, когда я сел в его машину.
– Только один. И довольно выгодный.
Может, я зря сосредоточился на его алчности. Потому что профессор никак не среагировал.
– Хорошо, – зашел я с другого конца. – Сделайте это для Наргиз. Сейчас прошу только о ней.
– Что именно? – наконец он выказал интерес.
– Мы с ней скоро уезжаем. Деньги переведены.
– Знаю, – сказал Береславский, чтоб я быстрей переходил к сути. Я и перешел.
– Если меня грохнут, здесь или по дороге, Наргиз не сможет их получить.
– Почему? Ты не съездил к тому деятелю второй раз?
– Съездил. Документы оформил. Паспорт Наргиз вписал.
– Ну и в чем дело?
– Она выросла в кишлаке. Или в ауле. Она не знает, где Каймановы острова.
– Я тоже не знаю, – парировал Береславский. – У меня всегда было плохо с географией. Зато летчик знает. И кассирша в авиакассе.
– Слушай, партнер! Ну что, мне перед тобой на колени становиться? Хочешь – встану. – Ради Наргиз мне было не западло встать на колени ни перед кем.
– Не хочу, – испугался партнер.
– Я люблю ее, – сказал я. – Никогда никого не любил. Даже, наверное, мать. А ее вот – люблю.
– Так в чем просьба? – Похоже, он наконец понял, что речь вообще не обо мне.
– Если Наргиз останется одна, отвези ее к деньгам сам. Возьми себе часть, какую – тоже реши сам. Только отнесись к ней по-человечески. Не как ко мне.
– Я к тебе не по-человечески отношусь? – не понял он.
– Замнем, – предложил я, чтобы не усложнять. – Ко мне все относятся не по-человечески. Да я, в общем-то, и не человек. – Последнюю фразу я произносить не собирался. Она вырвалась сама. Проклятые Туровы. Проклятые друзья детства. Проклятая жизнь.
– Короче, – прервал мои мысли партнер. – Если тебя убьют, я помогу Наргиз получить деньги, так?
– Так, – облегченно выдохнул я.
– А как я узнаю о ее проблемах?
– У нее есть ваш телефон. Если дадите еще контакты, мне будет спокойнее.
– Хорошо. – Береславский достал визитку и дописал в нее дополнительные телефоны, мейлы и скайп. – Хоть один, но сработает. До меня обязательно дойдет.
– Спасибо, – сказал я. У меня действительно с души гора свалилась. Впервые за долгие годы стало легко.
– Все же тебе лучше выжить, – подумав, сказал партнер. – Вряд ли ты ей миллионы оставишь. Да и не только в деньгах дело. Так что лучше будь рядом. Хотя бы первые несколько лет.
– Я постараюсь, – сказал я. – Девочка вон через полгода родится. Я знаю, что это такое – ни разу не увидеть отца.
– Поздравляю, – после паузы сказал Береславский. – Если воспитаешь человеком – считай, искупил.
– Все искупил? – как дурак, с надеждой спросил я. Все-таки профессор на меня оглупляюще действует.
– Вряд ли все, – вздохнул профессор. – Но тогда твое существование станет осмысленным.
Черт, он нашел точное слово. Не зря профессор. Раньше в моей жизни не было смысла.
Теперь – есть.
По-хорошему, теперь мне не надо ехать по адресу, указанному в булатовском конверте. Потому что это – не главное. Это – из прежней жизни, которая не имела смысла.
Но прежняя жизнь не отпускает мгновенно.
Вот почему я поеду.
Впрочем, это уже никак не касалось Береславского. Он просто вежливо ждал, пока я додумаю свою думу.
Вернувшись домой, отдал драгоценную визитку жене.
Заставил выучить наизусть все многочисленные цифры.
Удивительно, но на это у нее ушло всего несколько минут. Даже испугался – может, она с такой же скоростью их и забудет?
После обеда – овощной суп, тушеное мясо, морс, я никогда так вкусно не ел – заставил ее повторить цифры. Не ошиблась ни разу.
Ближе к вечеру стал собираться.
Зайдя в ванную, проверил оружие и сам себе перевязал руку. Наргиз не должна знать о моем ранении. Она и так слишком много в своей жизни слышала плохих новостей. Там же, в ванной, выпил очередную таблетку ампициллина. Запил из-под крана. Вроде ничего не указывало на воспаление, пуля прошла насквозь. Но береженого бог бережет. Написано: курс пять дней – буду пить пять дней. Глядишь, дочь Наргиз будет знать своего отца.
Жена села в уголок, на табуретку, и исподлобья следила за мной.
Типичная для нее манера поведения.
Типа, ничего не могу поделать, но не одобряю.
Я подошел к ней, поцеловал в макушку. Почему-то мне это чертовски приятно. Не менее приятно, чем в губы. Может, потому что этот поцелуй – точно без секса. Чистая любовь.
Прежних своих баб я никогда не целовал в макушку. Там был чистый секс.
– Я ухожу в одиночку последний раз, – сказал я Наргиз. – Потом мы всегда будем вместе.
– Честно? – спросила она.
– Честно, – ответил я.
– Таблетку не забыл выпить? – сказала уже у дверей жена.
Вот тебе и все мои тайны!
Тяжело что-либо прятать от женщин.
К Полею ехал на моторе. Старался ловить южных. Точно никуда не донесут. Правда, уже в Москве был забавный инцидент. Ловил тачку в сильно безлюдном месте, по ночному времени. Машина – тонированная «шестерка» – тормознула, но я увидел, что на заднем сиденье – еще человек. Причем так пригнулся, чтобы быть минимально заметным.
Я этого не люблю. Жестом показал им ехать дальше.
Тогда водила стал прямо орать, что, мол, раз остановил – садись. Пришлось показать им «тульского Токарева». С глушителем он выглядит еще красивее.
Горцы все поняли правильно. «Шестерка» взвыла мотором и с заносом ушла по шоссе.
Впрочем, нынешний водитель – пожилой небритый грузин – грабить меня явно не собирался. Мужика больше волновало, чтобы я его не ограбил.
Жизнь у него точно несладкая. Вкалывает на чужбине, наверняка содержит семью. Да к тому же лицом отвечает за действия швали, собравшейся в столицу со всего бывшего СССР.
Остановился примерно за километр до назначенного адреса. Теперь уже и не понимаю, как я раньше обходился без навигатора и спутниковых карт.
Поселок охранялся, но – таджиками. Без оружия и запуганными до глубины души.
Я показал им удостоверение, у меня их много, они сами провели на территорию.
Впрочем, дача полеевского донора оказалась совершенно автономной территорией, со своими камерами слежения и охраной.
Под камеры лезть не стал. Ни к чему.
В принципе, с приглашением можно было пройти и внутрь. Но решил повременить. Если можно все провернуть вне периметра – оно будет проще. Потом пробежка в полтора километра до трассы, схватить мотор – и в сторону от Москвы. Дальше пересесть на следующий и уже тогда потихоньку возвращаться.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});