Читать интересную книгу Торговцы жизнью - Николай Басов

И почти тотчас пришла уверенность, что это будет не просто – отобрать себе хоть немного тамошней территории. Как бы в довесок к этим сомнениям Ростика прозвучал голос старшины Квадратного:

– Пока мы не придумаем, как ту местность удерживать, как ее защищать от подвижных и очень умелых отрядов пернатых, не советую туда и соваться.

Капитан Дондик посмотрел на Квадратного, на Ростика, на Пестеля, которые втроем и составляли тот самый первый отряд, перешедший за Олимпийскую гряду, и громко, вполне решительно скомандовал:

– Так, совещание закончено. Все могут идти работать. А вот вас, ребята, – он указал на троих путешественников, – а также тебя, Поликарп, я попрошу остаться. Хотелось бы все-таки понять, что там тогда произошло и почему эту идею все время то предлагают, то отвергают.

Совещание в более тесном кругу продолжилось почти до обеда. И даже после, когда Ростик ушел к себе наверх, потому что был еще слаб и не мог вспоминать и строить предположения весь день напролет. А вот вечером, когда он уже улегся спать, его вдруг одолели полусонные мысли.

Он словно бы знал, что вот-вот произойдет, что случится в несколько ближайших дней и что будет длиться долго, в течение месяцев, а может быть, и лет. И еще при некоторой концентрации внимания начинал понимать, чем это кончится. Причем выводы, к которым он приходил, совершенно не укладывались в его представление о настоящем положении дел.

Это было довольно странное состояние, появившееся именно тут и в последние несколько дней, может быть, за последнюю неделю, как он побывал в слишком плотном контакте с викрамами. Хотя, Ростик знал это твердо, виной тому были не викрамы, а скорее то существо, которое он ни разу не видел, но в существовании которого не сомневался. Более всего это прогнозирование походило на прозрения, мучившие Ростика с момента Переноса в Полдневье. Но они оказывались не острыми, не мгновенными и почти не болезненными, а скорее размытыми, расплывчатыми и не очень отчетливыми.

Сейчас, например, засыпая, Ростик вдруг понял, что с торфом не выйдет. Потому что эта территория уже захвачена и пернатые ее без боя не отдадут… Даже не без боя, а настоящей войны, может быть, долговременной, кровавой и почти невероятной по числу возможных потерь. Не та у людей оснащенность для этой войны, чтобы легко ее выиграть, – пожалуй, первую настоящую войну тут, в Полдневье, когда противник не уступает людям ни в уме, ни в организации, ни в численности.

Но это все виделось в таком отдаленном будущем, что Ростик почти не сомневался, оно сейчас не актуально. Чтобы столкнуться с этой проблемой, следовало миновать еще немало других опасностей… Ах, как заболела вдруг голова. Может быть, об этой боли и следует думать, может, с ней-то и следует бороться? Может, с ней-то и связано то, что окажется следующей большой бедой?..

Он почти не удивился, когда с тревожным светом факелов в его комнату вломились Квадратный и Ким. За ними следовал Винторук, который что-то безостановочно лепетал, чего раньше представить было совершенно невозможно. Кроме того, в голосе волосатика звучали откровенно панические нотки – он то всхлипывал, то хныкал, то просто выл, как иногда воют панцирные шакалы, на которых гиеномедведи отрыли охоту за неимением другой добычи.

– Пойдем, Рост, – попросил Ким. – Что-то плавает в гавани… Как ты и говорил.

– Что я говорил? – удивился Ростик, быстро одеваясь, не обращая внимания на слабость рук и дрожание пальцев. Похоже, ему начинали приписывать мнения и слова, о которых он не имеет понятия.

– Ты говорил, – поддержал Кима старшина, – что эта штука всплывет. Похоже, она всплыла.

Они вылетели из общежития и, не сбавляя хода, добежали до причальной стенки на краю плошали. Тут уже стояла немалая толпа, причем почти треть собравшихся ребят держали над головой факелы, пытаясь разглядеть нечто, что бултыхалось в темной воде у их ног.

Кто-то тихо, в четверть голоса, переговаривался, но в общем толпа была молчалива. И на удивление податлива, решил Ростик. При желании всеми этими людьми можно управлять как единым целым, как неким общим организмом, словно индивидуальности ушли и осталось лишь нечто объединяющее всех людей, как некогда всех насекомых объединяло единство Роя. Вот и тут в нечто роеподобное превращались люди… Это было ужасно. Но дело еще не зашло далеко, в этом Ростик был уверен.

– У нас что – нет других способов осветить гавань, кроме факелов? – дребезжащим от раздражения голосом спросил Ростик.

– Есть у кого-нибудь ракета? – тут же поинтересовался Квадратный очень уверенно, спокойно и твердо.

Люди стали приходить в сознание, кто-то даже повернул голову в его сторону.

– Давно они стоят? – спросил Ростик Кима.

– Кто его знает? Некоторые, кажется, и не ложились. Как оказались тут, так и застыли.

– Что же вы раньше не пришли?

– Сами только что узнали от него. – Ким кивнул на Винторука.

– И это называется круглосуточной охраной города!

– Ладно тебе, у меня следующий обход через час, а разводящие… Они так же ловились на эту штуку, – старшина кивнул в темную гавань, – как простые патрульные, – и все-таки старшина вздохнул. – Конечно, ты прав – это не дело. Вот сейчас ребята соберутся, высветим эту тварюгу, если надо, из пушек вжарим… Ведь ничего ужасного не произошло?

Ростик подошел ближе к причальной стенке. Тут уже не рисковали стоять даже самые зачарованные. Кто-то из девушек непроизвольно заговорил:

– Ближе нельзя, Рост… Оно иногда вскидывается.

– Что тут происходит? – зазвучал голос Дондика за спинами зачарованных одесситов.

Ему объяснили. Кажется, этим занялся старшина. Потому что доклад прозвучал по всей форме и вполне грамотно. Капитан отреагировал как и следовало:

– У нас что, осветительных ракет больше нет?

– Ким пошел за ними, сейчас принесет.

А Ростик тем временем напрягал свое необыкновенно развившееся ночное видение. И понимал, что на воде перед ним лежит что-то одушевленное, но и неживое, что-то хищное, но и слабое, что-то агрессивное, но и ждущее помощи.

Больше всего это существо хотело оставаться теперь с людьми и жить где-то поблизости. И, может быть, даже служить им за самую малую малость – за то, чтобы иногда ловить им мысли, желания, эмоции… «С этим чудищем можно договориться, – решил Ростик. – И его не нужно гнать. Оно пригодится. Все так может обернуться, что оно окажется не очень полезным, а может выйти, что будет единственной защитой… От чего?»

Внезапно сзади взлетела ракета. Она залила все вокруг своим мерцающим, бледным, лишенным красок светом. И в этом свете Ростик наконец, как и все остальные, увидел… Именно в этот момент над молчаливой толпой пронесся очередной полувздох-полувсхлип Винторука:

– Фоп-фолла…

В этом слове звучал такой ужас, что Ростик почувствовал, в противовес собственным недавним ощущениям, как по его спине заскользили капли пота. А может быть, причиной тому было напряжение, с которым он пытался узнать новое существо, приплывшее к ним, и с которым он боролся, преодолевая то влияние, какое оно на него, как и на других людей, оказывало. Но, в отличие от этих других людей, он мог преодолеть это давление. Может быть, потому, что уже испытал его немного. А может, потому, что был ментально сильнее… Хотя в чем выражалась эта сила, чем он ее заслужил – было неясно.

Зато было понятно другое – с этим можно бороться. А значит, в нем нет фатальной угрозы. И Ростик решил, хотя отлично помнил, что стало с Антоном, и ни мгновения не сомневался, именно этот Фоп-фолла виноват в постигшем друга несчастье, но убивать его не следует. Как ни иллюзорны были его опасения, но с ними приходилось считаться. Ведь что ни говори, а он еще ни разу не ошибался. Может быть, не ошибается и на этот раз.

33

К утру в городе стало спокойнее. Переклички показали, что никто не пропал, и те люди, кого вывели из внушенного ступора, не слишком пострадали. А немалая часть людей к тому же поднялась на Семафорную гору, подальше от гавани.

Разумеется, когда отлегло, появились и такие, кто начал строить самые невероятные предположения о существе, которое якобы шарило тяжеленными, диаметром с телеграфный столб, щупальцами, и некоторые даже рвались тут же спуститься вниз, нырнуть в воду и выяснить, кто сильнее… Но это было обычной реакцией на страх, на пережитый ужас, все это осознавали, и никто всерьез никого не подначивал. Люди понимали – они столкнулись с чем-то совершенно необычным, совершенно новым для любого человека, для человечества Полдневья.

А когда все-таки включилось Солнце, на главной площади Одессы оказалось не так уж много смельчаков. Да и из тех половина присутствовала по служебной необходимости, например люди Квадратного. Они храбрились, делали свирепые мины, потверже перехватывали свои «калаши» или ружья пурпурных, а некоторые даже поигрывали связками гранат. Пришлось послать старшину, чтобы он построил своих людей, иначе заставить их не играть с оружием было невозможно. Ребята всерьез нервничали.