Читать интересную книгу Наковальня звезд - Грег Бир

Сейчас Мартин видел траву, растущую по краям туннеля. Яркая, завораживающая зелень — от неё трудно было отвести взгляд.

— Ты помнишь, как вызвался добровольцем? — спросил Джакомо.

— Это было трудное время для меня, — отвечал Хаким. — Моя мать была против. Отец строго поговорил с ней. Она много плакала. Но я твёрдо решил, что должен лететь. Моя мать… С того дня она просто не замечала меня. Все это очень грустно.

— А как вам удалось пройти тесты?

— У меня их было немного, — теперь ответил уже Мартин.

— А мне пришлось пройти огромное количество тестов, — сказал Джакомо. — Психологические…

— А, эти, — небрежно откликнулся Мартин. Сразу вспомнилось, как погруженный в объёмные поля, он трепетал, ожидая результатов тестирования. А момы ходили туда-сюда и ничего ему не говорили.

Мартин вспомнил гордое и печальное лицо отца в последний день перед отлётом. Семьи собрались рядом с только что построенным Кораблём Правосудия. Светили звезды. Некоторые из детей испытывали нервное возбуждение, слишком сильное для их юных лет. Мартин вспомнил, как Рекса Дубового Листа стошнило, поспешно высланное поле захватило содержимое его желудка и смело прочь. Мартин улыбнулся. Момы никогда не дисквалифицировали детей за взвинченные нервы и страх.

Бессонные ночи, когда «Спутник Зари» уходил в темноту, поднимаясь почти год на горящем факеле, поглощаемом гасителями. Учебные занятия, освоение момерафа. Первое свидание Мартина с Фелиситой Тигровым Хвост — неловкое и восхитительное; небольшое замешательство, охватившее его, когда он понял, что влюбился. Фелисита, обладавшая большей природной мудростью не остановила тогда свой выбор на нём. В мягкой форме она отвергла его настойчивость, без смущения знакомя с другими своими приятелями…

Что удивительно, он не сразу почувствовал влечение к Терезе. В вопросах житейской мудрости момы почти не опекали своих питомцев, позволяя приобрести опыт, не прибегая к помощи Благодетелей — чисто человеческим путём, учась на своих ошибках…

— Мартин, ты помнишь свою первую встречу с Дженнифер? — спросил его Джакомо.

— Да, помню. Кажется, это было в Центральном Ковчеге…

— Нет, ты ошибаешься, на Корабле Правосудия.

— Как она выглядела тогда? Я плохо помню её в тот период.

Они долго ещё вспоминали и беседовали о превратностях судьбы. Постепенно разговор иссяк, и они молча созерцали Вселенную. Мартину казалось, что она вобрала в себя его трепещущее сердце. Звёздное ожерелье ожило, окутав его тонкой паутиной. Он ощутил своё слияние с галактикой и с новой силой испытал эйфорию от нахлынувших чувств.

Сколько времени прошло, Мартин не знал. Джакомо нарушил его блаженство, громко сказав:

— Все, с меня хватит.

— Но почему? — удивился Хаким.

— Потому что, чёрт побери, я только что громко плакал во сне.

Они решили, что действительно пора остановиться. Проекция вновь уменьшилась до маленькой звёздной сферы, возвращая их в тесную, но более комфортную кабину судна.

Торможение прошло быстро. Около двух часов они выравнивали курс и скорость с погибшим судном. Объёмные поля расстаяли. Все трое с нетерпением ожидали, когда же появятся очертания корабля.

То, что они увидели, трудно было предположить. Корабль походил на скрученный, морщащийся в огне лист бумаги. Он был весь в дырах, края которых горели оранжево-красным пламенем. От домов-шаров остался только скелет, который медленно дрейфовал в облаке дыма.

— Господи! — воскликнул Джакомо.

— Что произошло? — Хаким тоже не мог сдержать волнения.

Мом позволил им медленно облететь вокруг корабля.

— Корабль — очень старый, — сообщил робот. — Централизованный контроль имел массу недостатков. Фальшивая материя полностью разрушена. Через несколько сотен лет от реальной материи останется одна шелуха.

— Никто не выжил? — спросил Хаким.

— Мы, кажется, уже на «Спутнике Зари» это знали, — угрюмо напомнил Мартин.

— Но без особой уверенности, — подчеркнул Хаким.

— Выживших нет, — объявил мом. — Мозговой центр корабля не работает. Мы исследуем сейчас секторы долгосрочной памяти.

В их корабле появилось отверстие. Мартин вылез первым. Его окружило сферическое поле с зеленоватым баллоном системы жизнеобеспечения.

— Такое ощущение, будто я нахожусь в мыльном пузыре, — заметил он.

Они работали с такими полями и раньше. Мартин придвинул к себе контрольную панель и освободил стрелку компаса, чтобы определить направление движения. Пузырь начал отходить от корабля. Его движение сопровождалось негромким звуковым сигналом и слабыми вспышками света — этим ознаменовывалась встреча атомов материи и антиматерии. После каждой вспышки на зеркально гладкой поверхности поля появлялись небольшие чашеобразные углубления.

Джакомо следующим вылез из корабля, за ним Хаким. Их снова окутала Вселенная, теперь уже не спроектированная, а реальная. Мартин увидел созвездие Орхидеи. В той же стороне, недалеко от линии проекции на звезду, известную людям под названием Бетельгейзе, находился «Спутник Зари», разделённой с ними двумя сотнями миллиардов километров.

Мартин развернул пузырь в направлении созвездия, которое Хаким прозвал Философом.

— Как назывался этот корабль? — спросил Джакомо.

Голос мома ответил:

— Не знаю.

Они преодолели около двух километров. Мартин следовал за Джакомо, наблюдая стоккато вспышек умирающих атомов.

— Я чувствую себя ангелом. Это невероятно, — прокричал ему сзади Хаким.

Внимание Мартина сконцентрировалось на останках корабля, неясно вырисовывающихся впереди. Он мог разобрать три дома-шара, съёжившихся сейчас до нечто психоделического — скелетов листьев с красными, жёлтыми и белыми пылающими краями.

— Я знал, что кораблю необходима энергия для поддержки фальшивой материи… Но я не знал, что её отсутствие становится причиной такого плачевного финала, — сказал Джакомо.

Мартин развернул пузырь и направился к третьему дому-шару, оставив Джакомо и Хакима у второго. Он заметил отверстие, достаточно большое, чтобы суметь просочиться вовнутрь. Мартин собирался предпринять эту попытку, заручившись поддержкой мома.

Уменьшенный до половины обычного размера, медно-бронзовый мом следовал за ним по пятам. Мартин не видел, как судно создавало уменьшенного робота, но, честно говоря, его несильно интересовал этот процесс. Крошечный мом передвигался, используя энергию собственных вспышек.

— Что я должен искать? — спросил Мартин у мома.

— Мозговой центр корабля должен был оставить маркер, способный контактировать с близ расположенными полями. А архив долгосрочной памяти хранится, скорее всего, в третьем доме-шаре, в месте наибольшей концентрации реальной материи.

Пузырь Мартина пересёк отверстие, которое когда-то было люком оружейного склада.

— Корабль был атакован?

— Нет, — ответил мом. — Он прекратил выполнять свою миссию.

— Почему?

— У нас слишком мало информации для ответа на этот вопрос.

Мартин заметил, что какой-то горящий ком ударился о пузырь. Он замедлил скорость и двинулся дальше. Он увидел искорёженные стены, разрушенные спальные помещения, обломки различных предметов. Куски оторванной материи — реальной, когда-то занимавшей вполне определённое место — проносились мимо пузыря, задевая его и отлетая в сторону. Мартин мог теперь оценить, какой тонкий слой покрывал фальшивую материю — не толще слоя краски.

— Я внутри второго дома-шара, — прозвучал голос Джакомо.

— Я вхожу в первую перемычку, — а это был Хаким. — Корабль здесь полностью истончённый — непонятно, что удерживает его части вместе. Я иду дальше.

Внутри темноты углубления, за листами изогнутой материи, Мартин заметил какую-то тень, непохожую на части корабля. Он отодвинул листы в сторону и увидел ссохшееся застывшее лицо — глаза запали внутрь орбит, казалось, они смотрели прямо на Мартина, длинную шею обтягивала сухая сморщенная кожа.

— Я нашёл одного из них, — закричал Мартин.

— Он заморожен? — спросил Джакомо.

— Точно не знаю. Похоже, что он умер и мумифицировался, а потом долго находился в открытом космосе, — возможно, сотни лет.

— Один из сауроподов?

Мартин передал изображение на жезл Джакомо, чтобы удовлетворить его любопытство. В это время хлопающий парус материи накрыл тело.

Мартин сманеврировал вокруг тела и двинулся дальше.

Внезапно пузырь содрогнулся и вспыхнул бледно-зелёным светом. Затем всё вернулось к норме.

— Это сигнальный огонь маркера, — объяснил крохотный мом. — Мы рядом с архивом долгосрочной памяти.

— Я нашёл ещё тела, — прозвучал голос Джакомо. — Целую дюжину. Такое впечатление, что они просто уснули. Кажется, они умерли спокойно, без сопротивления.

— Корабль должен был ускориться, когда они умерли, — заметил Хаким. — Кстати, пока мы не увидели никаких признаков трупного окоченения.