должны иметь детей.
Я н. Ты что, сошел с ума?
М и х а л. Нет, просто предвижу возможные осложнения. Мы забыли, черт возьми, что кроме нас троих здесь живут еще те двое.
Я н. Трое — это уже большинство.
М и х а л. Дорогой мой, мы не в лагере. Только там все вопросы решались голосованием. Не забывай — мы уже на свободе.
Я н. Самое время воспользоваться ею! (Подходит к Михалу, смотрит ему в глаза.) Ты боишься их или себя?
М и х а л (в бешенстве). Смотри, я тоже умею читать в твоих глазах. Они выдают тебя больше, чем ты думаешь.
Я н. Послушай! Ты не уйдешь отсюда. Пять лет мы были вместе, и вместе пробудем эти несколько дней. Может статься, что именно они окажутся самыми трудными. (После паузы.) Скажу честно, и мне бы хотелось воспользоваться свободой, ее исступлением. Не воображай, что я собираюсь отказываться от чего бы то ни было, но… (Гневно.) Не забывай, что этот старый, запуганный человек поверил нам.
М и х а л. А я не доверяю никому из нас. До последней минуты я еще не был в этом уверен, но теперь твердо знаю. Понимаешь? Никому! Себе в том числе. А тебе менее всего.
Из глубины квартиры доносится громкий, вызывающий смех Люцци.
Я н (подходит к двери и слушает, затем возвращается). Ну что ж. В таком случае уходи. Жаль. Наша пятилетняя община распалась. Пройдет несколько дней — и мы разлетимся в разные стороны…
М и х а л. Наша община? Не вспоминай ее. Ничто нас не объединяет. Понимаешь? Ничто, кроме той мерзости, о которой нужно поскорее забыть. Я уже не могу смотреть на вас. Не могу! Наша свобода? Пока мы вместе, я ничего о ней не знаю. Ничего!
Я н (смущенный). Понимаю, не сердись. Но мне казалось, что в последний раз мы все вместе сделаем что-то такое, пусть небольшое, но достойное воспоминания. Такое, что поможет нам возродить собственную жизнь… Ведь дело не только в этих девушках.
М и х а л (насмешливо). Знаю, дело в обретенном праве выбора поступков, да?
Я н. Да. Именно в этом.
М и х а л. Должен тебя огорчить. Мы обрели прежнюю ложь и ничего более. Воображаем бог знает что, а ведь в глазах этих девушек мы только нищие. Ну что ты можешь сказать? Будешь дожидаться, пока одна из них не придет в твою постель?
Я н. Врешь! (С бешенством.) Не здесь! Не здесь, где нам все дозволено!
М и х а л. Именно поэтому я и ухожу. Не смогу теперь быть здесь, по-прежнему разговаривать, смотреть вам в глаза… Ты, может быть, и не замечаешь, что у нас теперь воровские, бегающие глаза… (Вынимает из своего вещевого мешка электрический фонарик, берет охапку дров, лежащих у печки, подходит к лесенке, ведущей на второй этаж.) Переночую сегодня в комнатке наверху, а завтра переберусь куда-нибудь подальше, на другую улицу. (Поднимается по лесенке, освещая ступеньки фонариком, и исчезает.)
Ян молча смотрит ему вслед. Входит И е р о н и м.
И е р о н и м. Ну, с самой маленькой мы уже на «ты»! Зато средняя, откровенно говоря, не нравится мне. Не по возрасту самоуверенная. И производит такое впечатление… будто легко могла бы договориться с кем-нибудь из вас наедине.
Я н (иронически). Ты хотел сказать — с кем-нибудь из нас?
И е р о н и м. Нет, я не в счет. Я говорю о тебе, о Михале.
Я н. Михал, к сожалению, уходит от нас. Боится, что без доктора нам здесь станет более тесно, чем с доктором.
И е р о н и м. Вполне возможно. Сказать по правде, старик нас околпачил. Я предпочел бы, чтобы он меньше доверял нам.
Я н. Да, человеческое доверие нисколько не облегчает жизнь. В лагере, возможно, все казалось проще. То, что хочет сделать Михал, — отступление назад, за колючую проволоку.
Снова доносится звонкий, вызывающий смех Люцци.
И е р о н и м. Это она, средняя.
Прислушиваются.
(После паузы.) Ты не замечаешь, что здесь, черт побери, вдруг стало как-то душно?
Я н (насмешливо). Что ж, если вы оба настаиваете, можно все обратить в шутку. Еще не поздно. Скажу старику, чтобы забирал своих детей и возвращался домой. Скоро настанет вечер. Пусть сидят у себя в темноте и дожидаются, пока к ним не начнут ломиться в дверь.
И е р о н и м. Ну зачем ты паясничаешь, Ян? Через несколько дней нас все равно здесь не будет. Так или иначе эти люди будут предоставлены своей судьбе.
Я н. Именно эти несколько дней имеют значение. Для них и для нас. Мы должны взаимно убедить друг друга, что действительно со всем покончено. Со всем, что творилось в течение пяти лет с нами и с ними. У нас должно быть для этого свое, небольшое, сугубо личное доказательство. Мы должны…
Входят Д о к т о р и д е в у ш к и.
Д о к т о р. Так вот… Я, собственно, могу уже идти. Мне удалось окончательно убедить дочек, что они будут в полной безопасности.
И е р о н и м. Нас по крайней мере убеждать в этом не надо.
Д о к т о р. Могу вас заверить, они будут вести себя так, будто их здесь нет.
Я н. Это не обязательно, доктор. Пять лет мы находились в мире, где детей не было. Уверяю вас, тот мир был страшен.
Д о к т о р. С трудом могу себе это представить. Но будем надеяться, что это уже никогда не повторится, ни с кем… (Обнимает Лорхен.) Дети — вот единственная подлинная поэзия нашей жизни. Если бы мы постоянно помнили об этом, мир был бы лучше.
И н г а (нетерпеливо, шепотом). Хватит, отец, хватит. Тебе пора идти, если уж это нужно.
Д о к т о р. Ну хорошо, детка, хорошо. (Яну и Иерониму.) Дочь торопит меня, вот вам доказательство, что она свыкается с новым положением. Итак, желаю вам спокойной ночи… И вам, мои дорогие дети… Завтра утром, с вашего разрешения, загляну сюда. (Отворачивается и непривычно быстро уходит.)
Долгое, неловкое молчание.
Л ю ц ц и (прерывая паузу). По правде говоря, Лорхен должна была бы пойти с отцом. Ему будет очень тоскливо в пустой квартире.
И е р о н и м (Яну). Ну что, я прав? У этой девицы все новые выдумки. Только этого еще не хватает, чтобы они остались вдвоем. А потом кто-нибудь из вас скажет моей жене, что первые дни и ночи мы провели с немецкими девушками.
Л ю ц ц и. Я не знаю вашего языка и не понимаю, что вы сказали, но поклялась бы — вы мне возражаете. А почему вы не садитесь? Сидя, люди становятся более благожелательными. Садись, Инга! Стульев здесь, к счастью, достаточно. У господина Клюге семья была большая, и они заботились об удобствах.
Инга машинально садится.
И е р о н и м. Очень приятно, что вы чувствуете себя у нас так просто.
Л ю ц ц и. Не знаю, что в данном случае означает