Читать интересную книгу Стихотворения - Николай Языков

ХОР

Петый в Московском благородном собрании, по случаю прекращения холеры в Москве

                     Велик господь! Земля и неба своды                     Свершители судеб его святых!                     Благословен, когда, казнит народы,                     Благословен, когда спасает их.

                     Пославший нам годину искушенья                     Не до конца рабов своих карал;                     Нам воссиял желанный день спасенья,                     День милости господней воссиял.

                     Велик господь! К нему сердца и руки!                     Ему хвалу гласи тимпана звон!                     Ему хвалу играйте песен звуки!                     Велик господь! И свят его закон!

К А. Н. ТАТАРИНОВУ

"Не вспоминай мне, бога ради,"

                        Не вспоминай мне, бога ради,                        Веселых юности годов,                        И не развертывай тетради                        Моих студенческих стихов!                        Ну, да! судьбою благосклонной                        Во здравье было мне дано                        Той жизни мило-забубенной                        Изведать крепкое вино!                        Успех трудов и песнопенье                        Младое, полное огня,                        На знаменитое служенье                        Тогда готовили меня;

                        Тогда мои пленяла взгляды,                        Мои тревожила мечты                        Душа, одетая в черты                        Богинь божественной Геллады.                        Как гордо радовался я!                        Как вдохновенно сердце билось!                        А ныне!.. Все переменилось,                        Жизнь и поэзия моя! —                        Гляжу печальными глазами                        На вялый ход мне новых дней,                        И славлю смертными стихами                        Красавиц родины моей!                        Не так ли сын богатырей,                        Им изменивший богохульно,                        Недужен телом и душой,                        Из чаши прадеда разгульной                        Пьет охладительный настой?

М. В. КИРЕЕВСКОЙ

"В те дни, как путь богоугодной"

Ее светлости, главноуправляющей отделением народного продовольствия по части чайных обстоятельств, от благодарных членов Троице-Сергиевской экспедиции

                       В те дни, как путь богоугодной                       От места, где теперь стоим,                       Мы совершали пешеходно                       К местам и славным и святым;                       В те дни, как сладостного мая                       Любезно-свежая пора,                       Тиха от утра до утра,                       Сияла нам, благословляя                       Наш подвиг веры и добра;                       И в те часы, как дождь холодный                       Ненастье нам предвозвестил,                       И труд наш мило-пешеходный                       Ездою тряской заменил;                       Там, где рука императрицы,                       Которой имя в род и род                       Сей белокаменной столицы                       Как драгоценность, перейдет,                       Своею властию державной                       Соорудила православно                       Живым струям водопровод;                       Потом в селе, на бреге Учи,                       Там, где в досадном холодке,                       При входе в избу на доске,                       В шинели, в белом колпаке,                       Лежал дрожащий и дремучий                       Историк нашего пути, —                       Его жестоко утомили                       Часы хожденья и усилий                       И скучный страх вперед итти;                       Потом в избе деревни Талиц,                       Где дует хлад со всех сторон,                       Где в ночь усталый постоялец                       Дрожать и жаться принужден;                       Потом в местах, где казни плаха                       Смиряла пламенных стрельцов,                       Где не нашли б мы и следов                       Их достопамятного праха;                       Там, где полудня в знойный час,                       Уныл и жаждущий подушки                       На улице один из нас                       Лежал — под ним лежали стружки!                       Потом, в виду святых ворот,                       Бойниц, соборов, колоколен,                       Там, где недаром богомолен                       Христолюбивый наш народ;                       Обратно, в день дождя и скуки,                       Когда мы съехалися в дом                       Жены, которой белы руки                       Играли будущим царем, —                       Всегда и всюду благосклонно                       Вы чаем угощали нас.                       Вы прогоняли омрак сонной                       От наших дум, от наших глаз.                        Итак, да знаменье оставим                       На память будущим векам,                       И свой великий долг исправим                       Святой признательностью к вам.                       Мы все с поклоном вам подносим                       И купно молим вас и просим                       Принять с улыбкою наш дар,                       Лишь с виду малый и убогий,                       Как принимают наши боги                       Кадил благоговейный пар.

НА СМЕРТЬ НЯНИ А. С. ПУШКИНА

                        Я отыщу тот крест смиренный,                        Под коим, меж чужих гробов,                        Твой прах улегся, изнуренный                        Трудом и бременем годов.                        Ты не умрешь в воспоминаньях                        О светлой юности моей,                        И в поучительных преданьях                        Про жизнь поэтов наших дней.

                        Там, где на дол с горы отлогой                        Разнообразно сходит бор                        В виду реки и двух озер                        И нив с извилистой дорогой,                        Где, древним садом окружен,                        Господский дом уединенный                        Дряхлеет, памятник почтенный                        Елисаветиных времен, —

                        Нас, полных юности и вольных,                        Там было трое: два певца,                        И он, краса ночей застольных,                        Кипевший силами бойца;                        Он, после кинувший забавы,                        Себе избравший ратный путь,                        И освятивший в поле славы                        Свою студенческую грудь.

                        Вон там — обоями худыми                        Где-где прикрытая стена,                        Пол нечиненный, два окна                        И дверь стеклянная меж ними;                        Диван под образом в углу,                        Да пара стульев; стол украшен                        Богатством вин и сельских брашен,                        И ты, пришедшая к столу!

                        Мы пировали. Не дичилась                        Ты нашей доли — и порой                        К своей весне переносилась                        Разгоряченною мечтой;                        Любила слушать наши хоры,                        Живые звуки чуждых стран,                        Речей напоры и отпоры,                        И звон стакана об стакан!

                        Уж гасит ночь свои светила,                        Зарей алеет небосклон;                        Я помню, что-то нам про сон                        Давным-давно ты говорила.                        Напрасно! Взял свое Токай,                        Шумней удалая пирушка.                        Садись-ка, добрая старушка,                        И с нами бражничать давай!

                        Ты расскажи нам: в дни былые,                        Не правда ль, не на эту стать                        Твои бояре молодые                        Любили ночи коротать?                        Не так бывало! Славу богу,                        Земля вертится. У людей                        Все коловратно; понемногу                        Все мудреней и мудреней.

                        И мы… Как детство шаловлива,                        Как наша молодость вольна,                        Как полнолетие умна,                        И как вино красноречива,                        Со мной беседовала ты,                        Влекла мое воображенье…                        И вот тебе поминовенье,                        На гроб твой свежие цветы!

                        Я отыщу тот крест смиренный,                        Под коим, меж чужих гробов,                        Твой прах улегся, изнуренный                        Трудом и бременем годов.                        Пред ним печальной головою                        Склонюся; много вспомню я —                        И умиленною мечтою                        Душа разнежится моя!

ПОДРАЖАНИЕ ПСАЛМУ CXXXVI