Читать интересную книгу Культура и мир - Сборник статей

Хотя Россия исторически и, самое главное, культурно всегда принадлежала Европе, с которой нас связывает христианство и общие ценности, однако, существенное различие имеется в русской и западноевропейской ментальности в вопросе о роли и ценности материальных благ, богатства. И это связано, прежде всего, с тем, что начавшаяся в XVI веке в Европе Реформация оказала значительное влияние на картину мира Европейской цивилизации. Представления о богатстве в протестантской этике скоро стали господствующими в европейском сознании в целом. Русские же всегда больше были настроены на совершенствование не столько внешнего, сколько своего внутреннего мира, поскольку этот мир, в отличие от «другого», имеет преходящий, временный характер, и богатство, необходимое для улучшения развития окружающей действительности, оказывается не столь нужным и необходимым. Эти представления в полной мере нашли своё воплощение в русском традиционном сознании, русской картине мира, в том числе и в дворянской. По сути, настоящим богатством для дворян были их образ жизни, ценности и идеалы, а внешняя роскошь, внешнее богатство, придётся повториться, являлись лишь блестящим антуражем, символом социального статуса.

Как быть с известным «хищничеством» дворян, которое подвергалось критике со стороны либерально настроенной общественной мысли? Следует отметить, что, во-первых, не все представители дворянства отличались подобными качествами, а во-вторых, здесь сказался сословный «корпоративный» эгоизм, вступающий всё время в противоречие с нравственными идеалами.

Крестьянское сословие, являющееся самым многочисленным в Российской империи, изначально было носителем русских традиционных ценностей. В сознании крестьянства самым причудливым образом переплелись как религиозные, православные, так и дохристианские, архаичные представления о богатстве. Что касается кажущейся «отчужденности» крестьянства от богатства, «неактуальности» для крестьянства этой проблемы, то причина этого коренится в его социальном, культурном и ментальном статусе: крестьянское сознание относится к наиболее древнему, архаичному пласту культуры, обращённому к «естественным», если так можно выразиться, формам материального.

В привычном для «цивилизованного» и современного мышления экономическом измерении богатство является слишком «абстрактным» для крестьянства. Богатство, связанное в крестьянском мировоззрении с городом, с «другим», по преимуществу «враждебным» традиционному порядку вещей, миром, не обладало для него притягательной силой. Для традиционной картины мира, разделяемой как крестьянством, так и дворянством, были характерны созерцательность, отсутствие положительной оценки предпринимательства, хотя в России предпринимательство имело достаточно широкие традиции (купечество существовало ещё со времён Киевской Руси).

Архаичность дворянского и крестьянского сознания проявлялась в понимании богатства, как показателя социального и личностного статуса человека и отождествления его не столько с деньгами, сколько с имуществом. В крестьянском менталитете преобладало представление о том, что богатство – это изобилие вещей, богатство – это земля, а не деньги. «Среди крестьянских мудрецов и бывалых людей бытовали истины, идейно-нравственное содержание которых в переводе на современный язык было примерно таково: богатство человека состоит не в деньгах и комфорте, не в дорогих и удобных вещах и предметах, а в глубине и многообразии постижения сущности бытия, стяжании красоты и гармонии мира, создании высокого нравственного порядка» (Платонов 1995: 54). Богатство в полноте бытия, добродетели и духовности вызывало наибольшее уважение крестьянства. Зачастую богатство воспринималось как «божий дар», который может быть дан человеку, а может и нет. «…Православие не отрицает возможности праведного приобретения богатства, но в отличие от западных ветвей христианства, где признаётся возможность наживаться и богатеть за счёт собственного труда, в православии это дар божий, предназначенный для творения добрых дел» (Брянцев 2000: 8). Но здесь это не было связано с презрением к труду, как в дворянском сознании. Если для дворян богатство зачастую считалось «божьим даром», проще говоря, «дармовым», то в крестьянском менталитете труд являлся одной из важнейших жизненных ценностей, «оправданием» богатства. Богатство являлось божьим даром в том смысле, что без помощи и благословения Всевышнего богатство не приобретёшь. Что касается денежного эквивалента богатства, то в крестьянском сознании, связанном не с религиозным, а с архаичным, «фольклорным» пластом, деньги нередко наделялись «сверхъестественными» возможностями, «отсылались» как к реальным, так и к метафизическим аспектам бытия. Крестьянский менталитет в вопросе восприятия богатства был весьма противоречивым. В контексте архаичных, дохристианских воззрений богатство не считалось чем-то неблаговидным, скорее, наоборот. Тогда как в христианской аксиологии, напротив, господствовало совершенно иное, отрицательное, понимание богатства и его роли в жизни общества и человека.

Богатство в русском самосознании и русской культуре всегда вызывало неоднозначное отношение: с одной стороны, богатство – важнейший компонент социально-экономических отношений, с другой, богатство всегда ассоциировалось с чем-то второстепенным и преходящим.

Вопрос о богатстве являлся одним из главных «водоразделов» между русским и западноевропейским менталитетами. Русская культура и, особенно, русское мировоззрение до сих пор испытывают на себе это противоречие, колеблясь между разными полюсами восприятия богатства. Наиболее характерно это проявилось на примере дворянской субкультуры. Дворянство России XVIII–XIX веков, разделявшее традиционные для русского менталитета представления о богатстве, в то же время, подверглось влиянию западных ценностей. Однако традиционные представления оказались сильнее, хотя в России всегда восприятие богатства было связано с крайностями.

Библиография

1. Богданов К. А. Деньги в фольклоре. – СПб.: Белл, 1995. – 128 с.

2. Оссовская М. Рыцарь и буржуа. – М.: Прогресс, 1987. – 528 с.

3. Яковкина Н. И. Русское дворянство первой половины XIX века. – СПб.: Лань,2002. – 160

4. Хренов Н. А., Соколов К. Б. Художественная жизнь императорской России. – СПб.: Алетейя, 2001. – 816 с.

5. Платонов О. А. Русская цивилизация. – М.: Ин-т русской цивилизации, 1995. – 224 с.

6. Брянцев М. В. Религиозно-этические основы предпринимательства в России (XIX в.). – М., 2000. – 97 с.

7. Вилков Н. О. Философия богатства. – Тюмень.: Изд-во Тюменского гос. ун-та, 2000. – 248

8. Домников С. Д. Мать-земля и Царь-город. – М.: Алетейя, 2002. – 672 с.

9. Лотман Ю. М. Беседы о русской культуре: Быт и традиции русского дворянства (XVIII – начало XIX века). – СПб.: Искусство, 2002. – 413 с.

10. Платонов О. А. Экономика русской цивилизации. – М.: Ин-т русской цивилизации, 2008. – 800 с.

11. Православное отношение к деньгам. – М.: Дарь, 2006. – 400 с.

12. Шубарт Вальтер. Европа и душа Востока. – М.: Русская идея, 2000. – 448 с.

Л. Б. Брусиловская. Культура «оттепели» в России и Запад: от конфликта к диалогу

У «оттепели» как культурной эпохи, во многом предвосхитившей «перестройку» и постсоветский период истории России, были движущие механизмы, исподволь осуществлявшие «перелом» от сталинской «зимы» к хрущевской холодной «весне» и имевшие кросскультурный характер. Источники начавшихся в ней глубоких и необратимых изменений определялись всемирно-историческими факторами – окончанием Второй мировой войны и ее социокультурными последствиями. Начавшийся по объективным причинам – прежде всего военного характера – еще в разгар войны культурный диалог между Советским Союзом и Западом (странами антигитлеровской коалиции) не закончился даже в связи с объявлением «холодной войны». Военные трофеи, вошедшие в быт и образ жизни советских людей и поневоле дополнившие русскую советскую официальную культуру атрибутами европейской культуры и западного образа жизни, стали одной из главных внешних причин рождения «оттепели».

Когда советские воины оказались в Европе – хотя и обескровленной оккупацией и бомбежками, но сохранившей свой неповторимый цивилизационный облик, – это было для них в прямом и переносном смысле «открытием Америки». И еще неизвестно, что оказало большее впечатление на русских солдат, – непосредственное участие в военных действиях на территории Германии или добротные немецкие дома с качественными вещами внутри них, европейский благоустроенный (даже во время войны!) образ жизни и быт, атмосфера благополучия и комфорта, особенно остро ощущаемые на фоне тягот армейской полевой жизни, хронического дефицита предметов потребления за время советской власти и идеологического обличения «мещанского тепла и уюта», несовместимых с революционной борьбой и социалистическим строительством.