Смертельный страх придал мальчику необыкновенную силу, он рванулся в сторону и вместе с птицей покатился вниз по склону. Орел отпустил его, и Харка упал в ручей. И только стал он выбираться из воды, как увидел, что орел готов к новому нападению. Скатываясь по склону, мальчик не выпустил из рук оленьих рогов и теперь выставил их навстречу хищной птице. Но орел, размах крыльев которого был, пожалуй, больше двух метров, не собирался упускать добычи. Он кружил вокруг мальчика. Глаза Харки заливала кровь, от удара клювом у него кружилась голова, но в мыслях было одно: защищаться, иначе — смерть. Он с трудом поднялся на ноги и размахивал рогами над головой. Орел поднялся чуть выше. Харка отер кровь, которая заливала ему глаза, и попытался укрыться под защиту скалы. Но едва он сделал шаг, как снова услышал над собой ужасный шум крыльев. Мальчик, напрягая последние силы, взмахнул рогами и ударил по нападающей птице. Орел отвалил в сторону. Харка снова поднял рога, но потерял равновесие и опять скатился вниз, к ручью. Орел не оставлял его. Ему удалось нанести Харке удар по руке. И вот уже страшный клюв над головой… Харка прижался лицом к земле, чтобы защитить глаза. И тут новая боль заставила его сжаться. Прошла секунда, другая. Больше ударов не последовало. Мальчик приподнялся. Он ничего не видел, но слух не мог обмануть его: мустанг вступился за мальчика. Он бил копытами, кусался. И вот — все стихло…
Харка лежал на берегу ручья, ослабевший от потери крови. Он не двигался. Рядом стоял Серый и трогал его теплыми губами. Подошел и второй мустанг. Временами животные брыкались задними ногами: орел все еще кружил над ними. На траве рядом с Харкой лежали два огромных пера из хвоста орла. Серый выдрал их.
Мальчик пришел в себя, и в нем росла воля к жизни. Потеря крови вызывала жажду. Но он преодолел слабость и, чувствуя, что рядом, совсем рядом с ним вода, собрал все свои силы, подполз к ручью и принялся жадно пить. Стало легче. Тронув рукой нестерпимо болящую голову, он почувствовал, что рука в крови. Надо остановить кровь… в землянке есть лыко… Но землянка так далеко… Хватит ли сил до нее добраться?..
Харка погрузил руку в воду и промыл глаза. И когда он снова увидел зеленую траву и лучи солнца, отражающиеся в чистой воде ручья, у него словно прибавилось силы, и он медленно пополз вверх к землянке. Этот короткий путь занял, наверное, несколько часов, но все-таки он добрался. Пришлось полежать и перевести дух, прежде чем он смог приняться за поиски лыка. У него еще хватило сил сделать перевязку, хватило сил натянуть на себя тяжелую бизонью шкуру, которая могла быть хоть какой-нибудь защитой от нападения хищной птицы. И тут он потерял сознание. В таком состоянии и нашел его отец, когда ночью вернулся с охоты с добычей.
Две убитые лани и два енота были брошены на траву, и Матотаупа, полный тревоги за сына, все внимание уделил ему.
Прошло пять дней, прежде чем Харка смог рассказать отцу о том, что с ним произошло. Все эти пять дней и ночей отец не отлучался от него. Еды было достаточно, но немало было и забот. Матотаупа за эти дни выделал шкуры убитых животных, обработал кости. Из рожек ланей он изготовил наконечники для стрел и кинжал. Часть снятых и высушенных шкур он нарезал на узкие полоски и связал из них лассо.
Когда Харка почувствовал себя лучше, он был совершенно счастлив с отцом. Сознание, что выдержано серьезное испытание, доставляло ему радость. А главное — они были вместе и сейчас не испытывали ни в чем нужды.
Только орел продолжал летать высоко над долиной.
— Когда я охотился, — сказал Матотаупа, — я приметил, где его гнездо. Нам надо покончить с ним, если мы хотим спокойно жить. Но спешить с этим нечего, сначала тебе нужно как следует поправиться и набраться сил.
Матотаупа терпеливо ждал, пока раны Харки затянутся и мальчик окрепнет. Но это произошло довольно скоро, вероятно, предвкушение охоты на орла способствовало выздоровлению, и они начали подготовку к охоте.
— Есть разные способы убить этого орла, — сказал как-то вечером Матотаупа. — Ты можешь убить его из твоего мацавакена, но при этом лишишься одного заряда без особой нужды. И потом неизвестно, попадешь ли ты в него. Выстрел из ружья далеко слышен. До сих пор мы не встречали поблизости человека — ни краснокожего, ни белого, мы не разводили огня, чтобы не привлечь кого-нибудь дымом. Никто нас не может найти, если случайно не окажется совсем рядом и не обнаружит наших следов. Пока этого не случилось. И я думаю, не стоит стрелять по орлу из мацавакена.
— Какой же способ ты предлагаешь, отец?
— Если бы орел спустился пониже, я мог бы попасть в него стрелой. Но он теперь держится очень высоко. Вот почему я думаю, что нам надо добраться до его гнезда и уничтожить его там.
— Ты сказал, что знаешь, где оно. Можно к нему подобраться?
— Трудно, но можно. Этот орел не селится на деревьях, он выбирает одинокий крутой утес и там строит себе гнездо. Я думаю, нам надо будет взять с собой лассо, лук со стрелами и копье.
— И мой мацавакен?
— Это твое дело.
— Когда мы отправимся, отец?
— Завтра рано утром. Большую часть пути мы можем проехать верхом и сбережем время и силы.
На рассвете навьючили коней, взяли с собой на пятеро суток провианта, чтобы не отвлекаться по дороге охотой, и направились к выходу из долины. Миновав расщелину, они поехали верхом. Лошади отъелись на сочном пастбище, хорошо отдохнули и были готовы к любым переходам. И целый день отец с сыном ехали по долинам, через холмы, по кустарникам, по лесу. После их маленькой долины, которая хотя и была для них надежным укрытием, но очень уж напоминала плен, Харка не мог наглядеться на бесконечные гряды холмов, покрытые густым лесом.
К вечеру всадники достигли высоты, с которой Матотаупа заметил гнездо орла. Они слезли с коней, привязали мустангов к дереву и отправились поближе к вершине, на которой было расположено гнездо. Почти целый час они карабкались по скалам, на лассо поднимая за собой оружие. Уже начало темнеть, когда они были у цели. Харка всмотрелся и без помощи отца сумел обнаружить гнездо.
Хищная птица облюбовала труднодоступный утес. На уступе его, обращенном на восток, виднелись толстые, как бревна, сучья. Орла не было видно.
До полной темноты индейцы прятались в расселине, поджидали его возвращения, но он так и не вернулся. Ночью орлы не летают, и Матотаупа с Харкой спустились к коням и решили провести эту ночь в лесу.
Задолго до утреннего рассвета они снова поднялись на вершину. В узкой расселине утеса они обосновались так, чтобы орел не мог их заметить. Когда взошло солнце, отец с сыном убедились, что гнездо оставалось пустым.