Кристина отчаянно замотала головой, захлебываясь слезами:
— Не могу! Не хочу больше выносить весь этот ужас… Я должна последовать примеру Элмера…
— Успокойся, девочка. Хотя положение, что и говорить, не из простых. Гибель Вествуда нарушила мои планы. Эта записка… Ты же понимаешь, что суд истолковал бы её не в твою пользу. Они наверняка решили бы, что Элмер знал о твоей вине, но, умолчав о ней, чувствовал свою вину в соучастии в преступлении… Бедная малышка…
Стефано печально посмотрел на Кристину, резко встряхнулся, поднял её и усадил рядом с собой на диван.
— Хватит ныть, попробуем побороться. Существуют же, в самом деле, ответы на все эти чертовы вопросы, а против Сатаны есть Господь. — Он провел ладонью по растрепанным волосам девушки. — Гвидо проводит тебя в потайную комнатку, где ты будешь в безопасности. Постарайся уснуть и ни о чем не тревожься. А я подумаю о том, как быть дальше.
Стефано ободряюще улыбнулся:
— В конце концов у нас есть выход — уйдем в партизаны, детка! И я собственными руками придушу этого ублюдка… — Темные глаза Антонелли блеснули гневом, губы сжались в тонкую бледную полосу. Он секунду колебался, пристально глядя в растерянное лицо девушки. — Я полагаю, что могу открыть тебе кое-что важное… В ту последнюю встречу со мой Элмер проговорился… Дело в том, что он узнал человека, который стрелял в него… Бедняга не объяснил и я до сих пор не могу понять, что мешало ему сообщить это имя полиции. Что связывало их, что заставляло Вествуда хранить молчание, несмотря на то, что в тюрьме находилась невинная девушка… Очевидно, он сам запутался в каких-то махинациях. Но вина перед тобой мучила его. Он назвал мне того, кто прятался под колпаком Санта-Клауса, и после моего нажима дал слово, что на следующее же утро сообщит обо всем следователю Курбе… Но… предпочел застрелиться. А я потерял возможность немедленно вызволить тебя из тюрьмы. Мне остается лишь одно — самому поймать ублюдка и заставить его признаться в содеянном. А тебя… а тебя, детка, пока придется спрятать.
— Боже, Стефано, ты знаешь его? Умоляю, скажи, кто стрелял в Элмера? Кристина вцепилась в руку Антонелли, глядя на него округлившимися, безумными глазами.
Стефано взял её похолодевшие ладони в свои и мягко, словно успокаивая ребенка, сказал:
— Тебе он известен под кличкой Санта. Санта-Клаус… Санта — Святой!.. Что за дьявольская насмешка… Чудесный голос и нечеловеческая, звериная жестокость, — Антонелли больно сжал пальцы девушки — Теперь это — дело моей чести…
— Ну, как я выгляжу? — Виляя бедрами, Кристина прошлась перед мрачным Антонелли.
С утра они с Гвидо колдовали над её внешностью. Волосы приобрели вульгарный розоватый оттенок, превратившись при помощи геля в слипшиеся клочковатые пряди. Кожа, трижды намазанная составом, активизирующим пигмент, казалась загоревшей, а черные сетчатые колготки, избыток косметики и яркое платье под обтягивающим жакетом из синтетического леопарда, не оставляли сомнения, что разбитная деваха ищет приключений.
— Неплохо поработали. Только вот пани Марыся Сташевская слишком хороша, чтобы путешествовать по югу Италии в одиночку. — Стефано протянул Кристине документы — вид на жительство польской эмигрантки, прибывшей из Восточной Европы три года назад. — Гвидо отвезет тебя в нужное место. Автомобиль — самый безопасный способ транспортировки скрывающихся беглянок. А Гвидо — отличный спутник в долгой дороге. Ручаюсь, он не будет досаждать даме беседой и притязаниями на интим.
— Не знаю, как мне благодарить тебя, Стефано…
— Торжество справедливости — вот наш общий приз. В качестве личной благодарности, постарайся продержаться в укрытии, девочка, до моего сигнала без каких-либо приключений. Не стоит осложнять далеко не блестящую ситуацию. Попадись мы инспектору Курбе до того, как я найду подлинного виновника и смогу предъявить его правосудию с неопровержимыми доказательствами, боюсь, путешествие в наручниках до тюрьмы нам всем обеспечено. Когда же все будет готово, мы выйдем на сцену, то есть предстанем перед законом, указывая на пойманного злодея…
Завтра я отправляюсь в Японию. По официальной версии, чтобы подлечить сердце у тамошних специалистов. На самом деле, я должен пока исчезнуть из поля зрения полиции занявшись собственным расследованием. Над делом работают настоящие профессионалы… Связь со мной только через Парфюмо. Я знаю этого малого со времен войны. Старик изрядно выжил из ума, но ему можно доверять… Лихим он был парнишкой, дураковатым, но очень смелым. Фашисты назначили за его голову солидный куш, но так и остались ни с чем. Я давно не видел старика, однако, ручаюсь, что из него и сейчас лишнего слова клещами не вытянешь.
— Желаю удачи, Стефано. — Кристина обняла его на прощание. Постараюсь сидеть тихонечко, как мышка. И буду ждать…
Они распрощались на загородном пустыре, куда Кристина была доставлена в багажнике машины Антонелли. А в придорожных чахлых кустах её ожидал неказистый фиатик-пикап с простоватым пожилым водителем. Клетчатая ковбойка под вылинявшим вязаным жакетом, обвисшие джинсы и каскетка на лысоватом темени — Гвидо был похож на неудачливого фермера из тех, худощавых и мрачных, что вечно бранят погоду и местные власти.
— Пожалуйте, синьорина. Только уж лучше на заднее сидение. Не выношу сигаретного духа, — проворчал он.
— А я и не курю вовсе! — обиделась девушка, но, поймав укоризненный взгляд Стефано, лично положившего в её блестящую виниловую сумку пачку дешевых сигарет, поправилась:
— Все-все помню, не волнуйтесь: курю, и выпить люблю, особенно, с симпатичными итальянскими парнями. К тому же всегда не прочь гульнуть с богатеньким «папашкой»! — Она подмигнула Антонелли, но улыбка получилась грустная. Ни путешествие, ни личность Марыси Сташевской, с которой ей предстояло сжиться, девушку далеко не радовали.
По дороге Гвидо, действительно, не досаждал «попутчице» разговорами. Он поймал радиоволну новостей и, казалось, полностью сосредоточился на передаче.
— Простите, Гвидо, — не вытерпела Кристина, мучимая множеством вопросов. — Я очень беспокоюсь за сеньора Антонелли… Ведь то, что он сейчас сделал для меня, скрывая от полиции, грозит, вероятно, большими неприятностями.
— Хм… Синьорина изволила правильно заметить. Откровенно говоря, ваше появление в Риме не украсило жизнь моего хозяина.
Гвидо глянул на неё в зеркальце:
— Вас, случаем, не сглазили в детстве? Знаете, бывают такие истории… Я человек не суеверный, но порой и не заметишь, отчего вся жизнь полетит под откос… Прошел кто-то мимо, посмотрел недобро, а тут и завертелось — и то не так и это не эдак…