Высокий парень в кожаных латах, обильно усеянных металлическими клёпками и шипами, с конкретно брутальной внешностью, подошёл к столу, за которым устроился Ив, нарочито громко лязгая всеми металлическими частями сапог и одежды. Не спрашивая разрешения, уселся напротив. Так же демонстративно отстегнул и бросил на стол богатые ножны с широким коротким мечом, брякнул кружкой со спиртным. Ив с интересом осмотрел меч, потом с тем же искренним интересом посмотрел парню в глаза. Тот прищурил их, упиваясь своей крутизной.
– Ты откуда свалился, человечек? Говоришь с акцентом, кожа смуглая, одет, как пугало. Кто ты?
– Я мероканец. Вряд ли ты знаешь, что это значит.
– Верно. Но видишь ли – здесь не любят цветных. А больше того здесь не любят наглых цветных.
– А мне какое дело? – Чуть приподнял левую бровь Ив.
– Какое. Тебе. Дело. – Парень нехорошо ухмыльнулся. – Я надеялся на такой ответ от тебя. Видишь ли, каждая цветная тварь должна знать своё место. Если ты не знаешь, я покажу.
– И?
– На заднем дворе у корыта! – Рявкнул парень, хватанув кулаком по столу. – Сам пойдёшь, или вышвырнуть тебя?!
Ив не ответил и не пошевелился. Пауза начала затягиваться, и у парня глаза стали наливаться кровью. Он начал подниматься, но для чего, навеки осталось тайной: Ив единым молниеносным движением перехватил его руку, прижал к столу и вонзил меж пальцев нож – так быстро, что никто не успел заметить, когда он выхватил нож из-за спины.
– Я тебя прекрасно слышал. – Мягко сказал он. – Сегодня я уже убил в лесу двух очень крутых человечков. Не хотелось бы превышать норму.
Нож вонзился в стол почти на две трети. Ив легко выдернул его и вложил, не глядя, в ножны. Парень плюхнулся на скамью, не сводя глаз со своей руки. Нож Ива даже не поцарапал пальцев. В таверне повисла нехорошая тишина. Хозяин вытирал и выставлял посуду, демонстративно не глядя в сторону опасного пришельца.
– Я же прикончу тебя, сволочь. – Сказал парень. – Я порву тебя в клочья, тварь! Ты мертвец уже, синяк позорный!
Ив допил воду и неожиданно, без размаха, засадил парню кружкой по зубам. Раздался тошнотворный хруст, кровь брызнула на стол.
– Выбирай слова. – Тихо сказал он. – Обращаясь к человеку Высокой Касты. Моему Дому три тысячи лет; мои предки были судьями, правителями и военачальниками, когда твои зубами выкусывали блох и чесали за ухом задней лапой. Не слышу! Что?!
Невнятное бормотание через кровавые пузыри и пену было ему ответом. Парня трясло от боли: Ив сильно разбил ему челюсть.
– Я не слышу! – Повысил голос Ив.
– Прости, господин… – Парень сполз на пол и скорчился в поклоне.
– И не пресмыкайся перед сильным. – Ив встал. – Имей гордость. Я требовал только вежливости.
Хозяин метнулся к нему, убрал стул, наполовину загораживающий проход, поклонился, разведя руки. Немногочисленные посетители опускали головы к тарелкам и кружкам, страшась привлечь к себе внимание. Может, пришелец и не был колдуном, но такой быстроты и точности никому здесь видеть ещё не приходилось.
Ив был уже у двери, когда на пороге появился новый персонаж: молодой савалянский барон. Тонкий и стройный, светловолосый и голубоглазый, он напоминал клинок. Ему было не больше двадцати, но в этом мире ранних смертей он уже считался зрелым мужчиной. Такие же юные, но искушённые мужчины создали рыцарство на Земле когда-то. По-юношески жестокие и романтичные, они возвели свою юношескую романтику в культ, переживший их эпоху и очаровывающий их потомков и свежестью своей, и своим максимализмом. Что-то подобное возникло уже на Савале, и перед Ивом сейчас стоял яркий последователь этого культа. Вызывающе-цветной герб на тёмно-коричневой одежде был таким же, что и у кожаного латника; украшенная драгоценными камнями шпага на боку достойна была самого знатного вельможи.
– Доброе утро, чужеземец. – Приятным низким голосом произнёс он, глядя, тем не менее, очень холодно и жёстко.
– И тебе того же. – Сдержанно ответил Ив.
– Мне стало известно, что какой-то даме нужны услуги повитухи.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Это так; и время не терпит.
– Поблизости нет ни одного дома, который мог бы приютить знатную даму, кроме Игирмы, моей крепости. Я хотел бы… – Взгляд его упал на избитого латника, и барон переменился в лице.
– Крон? – Произнёс требовательно.
– Я немного рассказал ему о вежливости. – Пояснил Ив. – У него с этим проблемы.
Ноздри барона дрогнули и раздулись:
– А ты знаешь, чужеземец, что я здесь – закон, и правила вежливости объясняю я?! Крон – мой человек, и морду ему, коли будет нужда, тоже я бью?!
– То есть, – очень вежливо, но тоже холодно спросил Ив, – если бы я не смог дать ему сдачи и валялся сейчас избитый на заднем дворе, ты сделал бы это за меня?
Барон только глазами сверкнул. Нарочито громко гремя шпорами, подошёл к Крону, спросил:
– Что сопли распустил? Утрись и вали на место, слабак! – И безо всякого сострадания помог ему ногой. Он был в бешенстве, и безуспешно пытался это скрыть. Если бы его человек избил чужеземца – что было бы не в первый раз, – барон, возможно, сказал бы ему пару слов, но в душе гордился бы мужеством своего вассала, как иные гордятся свирепым псом. Крон был известным драчуном и рубакой, и то, что безоружный чужеземец уделал его до кровавых соплей, напрягало. Следов драки в таверне не было, а значит, всё произошло очень быстро – и это напрягало ещё больше. Барон Игирмы Иго для своего времени был личностью незаурядной. В пятнадцать лет оставшись без отца, он отстоял своё имущество, свою землю и свой замок, практически, в одиночку. Больше всего на свете он боялся обнаружить хоть какую-то слабость, попасть в глупое положение, потерять престиж, который завоёвывал кровью и потом. Не по годам мудрый, он уже понял, что, вступив в драку со странным чужеземцем и проиграв её, он этот престиж не спасёт, напротив, утратит навсегда. Потому-то бедняга Крон и получил от хозяина только пинок и ругань.
– Моя экономка, – сказал барон Иву, – пойдёт к незнакомой женщине только в сопровождении моих людей!
– Отлично. – Пожал плечами Ив. – Мне нужны ещё одежда, чистое бельё, одеяло. – Он положил перед хозяином монетку. – Прямо сейчас.
Хозяин сверкнул глазами на барона, дипломатично поклонился в пространство между ними и скрылся в глубине дома, по пути проверяя монету на зуб. Ив понятия не имел о цене этой монеты, а вообще-то, её могло хватить на полное боевое снаряжение знатного рыцаря, включая скакуна.
Увидев Лоти, экономку молодого барона, Ив сразу же понял его волнение и нежелание отпускать её куда попало. Ладная, быстрая, рыжая, как огонь, в веснушках, но красивая, с жёлтыми бессовестными и весёлыми глазами, Лоти была из тех, кто сводит мужчин с ума во всех мирах. Лоти явно была старше, но это, видно, барона не волновало нисколько. В сопровождении Лоти и пятерых латников Игирмы Ив вернулся к Ошу, который, судя по сигналу, переместился от ручья, где Ив оставил его, куда-то дальше. Этим «где-то» оказалась ветряная мельница, почти такая же, как в некоторых местах на Земле; Ив таких в жизни не видел. Без опаски вошёл внутрь и сразу же почувствовал запах крови и женщины. Роды только что закончились; Ош стоял в дверях, держа мёртвого младенца – крохотного, чуть больше его ладони, синего. Ив замер.
– О, боги… – Пробормотала Лоти. Вытолкала из мельницы латников, пока они ничего не успели увидеть.
– Привет, Лоти. – Ничуть не удивившись, сказал Ош.
– Нужно сжечь это. – Забирая у него мёртвое тельце, сказала Лоти. Она тоже не удивилась. – И всё тряпьё тоже: рубашку, полотенца, всё. И солому… О, боги! – Повторила она, увидев роженицу. Девушка была без сознания, но как бы плачевно ни было её состояние, Ив всё равно не мог понять ужаса, с каким Лоти заломила руки, пока она не сказала:
– Это же Гара, сестра барона!
– Твоего барона? – Удивился Ош.
– Ну! – Лоти лихо сдула прядь рыжих волос, упавших на лицо. – Где вы её нашли?
– Её пытались повесить. – Ответил Ив. – Ночью, в лесу, четверо.