Читать интересную книгу Когда взорвется газ? - Данил Корецкий

– Я правда ничего не знаю, – презирая сам себя, жалобно сказал он. Голос постыдно дрожал.

– Хотя нет, я скажу... Я все скажу...

Но как ни крутилась лента памяти, она была пустой – «перевести стрелки» не на кого: ведь материал действительно никто не заказывал! Потому что он никому не был нужен!

Впрочем, костоломы не собирались вступать в разговоры. Они стремительно приближались. Черепахину стало дурно.

* * *

Конец дня выдался у руководителя фирмы «Поток» очень напряженным. Только что позвонил Хан:

– В меня стреляли, брата убили! Это Кучерявый! – зловеще произнес он. – Я не собираюсь это терпеть. «Ответка» пойдет по полной программе!

Баданец выругался про себя. Мысль Ханыкова всегда отставала от его действий. Начинать войну в предвыборный период не стоило...

– Это надо обсудить, – дипломатично произнес Виктор Богданович, но тут на второй линии высветился номер Юриста.

– Подожди минуту, – сказал он Хану и переключился. – Ну что?!

– Черепахин ничего не сказал, – странным тоном произнес Юрист. – Сейчас его отвели в подвал. Думаю, что и там он ничего не скажет...

– Проследи, чтобы дело довели до конца! Все! – резко приказал Виктор Богданович и переключился обратно: – Слушай, Алик, сейчас надо проявить терпение и выдержку...

Ханыков что-то заорал в ответ, но Баданец не слушал: по второй линии звонил председатель предвыборного штаба Президента, и он переключился, даже не предупредив первого собеседника.

– Здравствуйте, Панас Родионович!

– У меня к вам дело, Виктор Богданович, – как всегда обстоятельно начал Рыбачек. – Я обращаюсь к вам по совету Константина Марковича...

– Слушаю предельно внимательно! – Баданец даже привстал.

– Дело в том, что сейчас очень важной, можно сказать, ключевой фигурой избирательной компании стал один журналист, его фамилия Черепахин...

– Как?! – изумленно переспросил глава «Потока».

– Черепахин, Иван Сергеевич, из Лугани. Как сказал Константин Маркович, от него очень многое зависит... Президент, как всегда, прав. Нам очень, очень нужен Иван Сергеевич, но он почему-то уехал из города... По некоторым сведениям, он находится в Москве... Вы не могли бы, используя свои возможности, его отыскать?

«Твою мать! Если его уже не превратили в котлету! Сколько времени прошло?»

– Сию минуту займусь, Панас Родионович! Извините, вынужден отключиться!

Баданец вскочил и забегал по кабинету, нервно тыкая пальцами в клавиатуру телефона. Трубка завибрировала, на экране требовательно высветился номер Хана, но он сбросил входящий звонок и все же соединился с Юристом.

– Слушаю, Виктор Богданович, – сразу же отозвался тот. – Специалисты спустились в подвал и приступили к работе. Но пока новостей нет.

– Останови их немедленно! Это наш друг! Очень ценный соратник! Ты понял?! – заорал Баданец.

– Не понял, Виктор Богданович, – растерянно произнес Юрист. – Я говорю об этом журналюге, о Черепахине...

– И я о нем же, идиот! Останови их немедленно! И привези журналиста в Киев! Беги, быстро!

* * *

Кучерявый принял все меры предосторожности. Он сменил машину, укрылся на даче своего заместителя Колтуна, утроил личную охрану, объявил мобилизацию всей группировки и послал бригаду Жилы на ликвидацию Хана. Теперь оставалось только ждать.

Дом Колтуна не шел ни в какое сравнение с резиденциями самого Кучерявого, но хозяин им очень гордился. К тому же он проявлял чудеса гостеприимства, чтобы произвести на шефа благоприятное впечатление. Они вдвоем сидели за покрытым белоснежной скатертью длинным столом, и целая бригада официантов в смокингах с черными «бабочками» порхали вокруг, как настоящие бабочки.

Один разлил половником наваристый борщ из фарфоровой супницы, второй налил вязкую ледяную водку из хрустального графина, третий поставил вазу с хрустящими солеными огурчиками и тугими стеклянными помидорами, пересыпанными черным перцем, зелеными листьями смородины и белыми зубочками чеснока, четвертый принес тонко нарезанное прозрачными ломтиками потеющее сало с толстыми розовыми прожилками. Еще по одному стояли за спиной, готовые упредить каждое их желание. Все это Колтун увидел в кино, воплотил в реальность и сейчас явно этим наслаждался.

– Надо было одеть их в ливрею и парики, – снисходительно пошутил Кучерявый.

– А что, это прикольно, – кивнул Колтун. Его образование ограничивалось семью классами, поэтому с фантазией и чувством юмора имелись явные проблемы.

– И охрану нарядить в гусарскую форму, с саблями, – без улыбки сказал Кучерявый.

– Да не вопрос!

Федор ел и пил без особого аппетита, то есть не так, как всегда. И Колтун тоже. Несмотря на шутки, атмосфера за столом была напряженной, как будто они чего-то ждали. Собственно, так оно и было.

– Силы неравные, получается... – начал хозяин, но гость поднял руку.

– Не болтай! Убери вначале своих клоунов!

Подчиняясь резкому жесту, официанты ушли.

– У Хана рыл двести, да еще из Крыма вызовет сколько надо, – продолжил Колтун. – А у нас сколько? Ну, пятьдесят наберется, ну восемьдесят...

– Ну и что, – отмахнулся Кучерявый. – Я сколько раз дрался один против пяти. И всегда побеждал!

Колтун вздохнул и сквозь густые спутанные волосы почесал зудящее темя.

– Давай тогда за победу!

– Ты прям стратег, как Тучка! – усмехнулся Федор.

Но выпил, закусил соленьями, крякнул. И тут у него в кармане прогудел телефон. Кучерявый выхватил аппарат со скоростью ковбоя, выхватывающего кольт.

– Слушаю! – напряженно рявкнул он. Но тут же расплылся в улыбке. – Молодцы, пацаны! Всем премия! – И повернувшись к Колтуну, торжественно объявил: – Они достали твоего Хана! Жила ему башку прострелил, прямо из леса! Вот тебе и двести рыл! Сейчас подчистим верхушку, а остальные разбегутся! Давай выпьем!

Настроение за столом изменилось. Теперь Кучерявый и Колтун со вкусом ели, с удовольствием пили, рассказывали анекдоты, шутили и смеялись. Но когда обед подходил к концу, телефон прогудел снова. На этот раз лицо Федора мрачнело.

– Они обстреляли из гранатомета мой дом, – угрюмо сообщил он. – И сожгли офис. Кто там ими командует, не пойму!

Но вскоре раздался еще один звонок, и Кучерявый помрачнел еще больше.

– Хан жив! Жила, мудак, его брата завалил! Правда, они похожи, как близнецы... Ладно, теперь наш ход!

* * *

Костоломы действовали привычно и согласованно. Один грубо схватил Черепахина за ногу, рывком вытянул ее, второй поднял монтировку, явно целясь в коленную чашечку. От ожидания неимоверной боли все тело покрылось липким холодным потом.

– Стойте! – раздался неожиданный крик. – Стоять, мудаки! Отставить!

В подвал влетел растрепанный Юрист с телефоном в руке.

– Не поняли? Все! Быстро пошли вон!

«Автослесари» равнодушно пожали плечами и покинули подвал.

– Вы целы? Все в порядке?

Юрист подошел ближе, достал из кармана маленький ключик и улыбнулся. Иван никогда не видел, как улыбаются волки, но ему почему-то подумалось, что именно так.

– Давайте я сниму наручники, Иван Сергеевич! Обстановка изменилась. Не держите на меня зла, работа есть работа. Хорошо?

Растирая онемевшие запястья, Черепахин кивнул. Что ему еще оставалось делать?

– Вот и чудно, – опять улыбнулся Юрист. Сейчас это была не волчья, а вполне обычная, человеческая улыбка.

– Сейчас приведете себя в порядок и поедем в Киев, машина ждет. Только вначале поужинаем... Я, признаться, проголодался. А вы?

Черепахина вырвало.

– Ничего, ничего, так случается с непривычки, – сказал Юрист. – Вам надо выпить, успокоиться...

Скрипнула дверь, в подвал вошел хмурый Семиног.

– Что там за канитель? – недовольно спросил он. – Почему ребят выгнали?

Юрист надменно повернулся к нему.

– Да потому, что поступила команда оттуда! – Он показал пальцем вверх, как будто командовали из расположенного выше гаража. – Ошибка вышла! Иван Сергеевич – очень нужный и ценный для нас человек!

– Да ну-у-у, – недоверчиво протянул Семиног. – А как же с моими ребятами? Пусть хоть покажет, куда он их дел...

– Никуда он их не девал! Сказал же – в террикон провалились. Там и ищи!

– Да-а-а, там найдешь...

Семиног задумался.

– Ну, Черепок, ты даешь! Что ж, раз такое дело, гулять будем! У тебя же второй день рождения, чудило! Пойдем, выкупаешься, выпьешь... Чтобы все по-хорошему, без обид!

Черепахин принял холодный душ, потом горячий, потом снова холодный, потом пил виски и закусывал салом с квашеной капустой. Спиртное не действовало, только когда бутылка стала подходить к концу, его отпустило. Стресс прошел, зато сразу накатила волна опьянения.

Через пару часов Юрист вывел прилично пьяного Черепахина к машине. Это уже был не «Рейнджровер», а вытянутый, как стремительная капля, черный БМВ седьмой модели.

Открывая дверцу Юристу, Примус тихо спросил: