После обеда Кейн и Эден пошли опять работать, а Ян и Хьюстон вернулись в маленькую гостиную. Хьюстон вышивала наволочки, а Ян читал, и после непродолжительных уговоров он начал читать ей вслух. У него был хороший голос и способность к чтению по ролям. Эден на некоторое время присоединился к ним Когда настало время ложиться спать, Хьюстон в одиночестве поднялась наверх, так как Кейн надолго засел в своем кабинете, и дым от его сигар просачивался в щель под дверью. Где-то посреди ночи он залез к ней в постель, прижал ее к своему большому, теплому телу и тут же уснул Хьюстон проснулась от явственного ощущения того, как руки Кейна гладят ее ноги и бедра. Она повернулась к нему, еще даже не открыв глаза, и он прильнул к ее губам и начал заниматься с ней любовью нежно и спокойно.
Только после того как их желание было удовлетворено, Хьюстон наконец открыла глаза.
– Решила удостовериться, что это твой муж? – спросил Кейн, улыбнувшись ей. – Или тебе любой сойдет в такую рань?
Она решила ответить на подшучивания Кейна таким же образом.
– Откуда я могу знать насчет других мужчин? Может, мне стоит попробовать?
Он нахмурился и стал подниматься.
Она обняла его сзади, и ее голая грудь прижалась к его спине – Я только пошутила. У меня нет никакого желания спать с другими мужчинами. Он отстранился от нее.
– Мне нужно идти работать, иначе у нас не хватит денег, чтобы прокормить армию слуг, которых ты наняла.
Хьюстон лежала на кровати и наблюдала за ним, пока он не ушел в ванную. Какую-то черту его характера она все еще не знала.
Стук в дверь прервал ее размышления.
– Мисс Хьюстон, – сказала Сьюзен, – мисс Джин Таггерт и ее отец ожидают внизу со всеми своими вещами и хотят поговорить с вами.
– Я сейчас спущусь, – закричала она, выскакивая из кровати и сожалея, что не может еще побыть с Кейном. Когда Хьюстон оделась, он уже работал.
Спустившись вниз, она провела Джин в маленькую гостиную.
– Я так счастлива, что ты решила принять мое предложение, – начала Хьюстон. – Мне действительно необходим управляющий.
Джин подняла руку.
– Тебе не нужно продолжать мне лгать. Я знаю, почему ты предлагаешь мне работу, и я лучше тебя знаю, что меня придется всему учить, и я поначалу буду больше помехой, прежде чем принесу пользу. Но есть вещь поважнее моей гордости: я должна вытащить мою семью из угольных шахт. Рейф подкупил Яна, чтобы он уехал, а мой отец подкупил меня. Я пришла попросить о еще большем, чем то, что ты уже предложила. Я буду работать для тебя как собака, если ты позволишь моему отцу жить со мной.
– Конечно, – быстро сказала Хьюстон, – И, Джин, вы все моя семья, тебе совершенно необязательно быть управляющим. Ты можешь жить здесь как гостья, без всяких обязанностей и возражений с моей стороны, но только с одним условием: если тебе здесь понравится.
Джин улыбнулась:
– Я бы сошла с ума через две недели. Но если ты приглашаешь и моего отца, то я остаюсь.
– Только в том случае, если вы будете сидеть с нами за одним столом. Он очень большой и почти пустой. А сейчас можно мне познакомиться с твоим отцом?
Когда Хьюстон увидела Шервина Таггерта, она поняла, почему Джин хотела вызволить его из шахт. Шервин угасал на глазах. Хьюстон была уверена, что Джин об этом знала, и ее отец тоже, но было очевидно, что никто не хотел говорить об этом.
Хьюстон нашла Шервина мягким, вежливым человеком, и уже через несколько минут она заставила всю прислугу суетиться вокруг него, стараясь угодить ему. У них разгорелся небольшой спор о том, где поселить старого Таггерта. Спор выиграла Джин, выбрав комнату управляющего, с дверью, выходившей в сад, и расположенную около лестницы, ведущей наверх в комнату, отведенную для самой Джин.
На ленч Кейн остался в кабинете, но Эден присоединился к возросшей группе за обеденным столом. Было видно, что в присутствии своего дяди и Джин Ян чувствует себя свободнее, и за столом царила чрезвычайно приятная атмосфера. Шервин рассказывал о смешном случае в шахте, и, пока все смеялись, в комнату вошел Кейн. Хьюстон представила его родственников, и он огляделся в поисках места. Так как рядом с Эденом сидела Джин, Кейн некоторое время оставался стоять – до тех пор, пока Хьюстон не дала знак лакею, чтобы тот положил еще один прибор во главе стола.
До конца трапезы Кейн хранил молчание и только наблюдал за всеми, а особенно за тем, как ела Хьюстон. Она ела медленно, давая Кейну возможность рассмотреть, какую из вилок она использовала.
Под конец ленча Хьюстон обернулась к Яну:
– У меня есть для тебя хорошие новости. Вчера я послала телеграмму другу моего отца, которые живет в Денвере, и спросила его, не хотел бы он приехать в Чандлер и быть твоим учителем. Мистер Честертон – англичанин, он был раньше путешественником. Он объездил весь мир, начиная с Египта с его пирамидами и кончая Тибетом. Я сомневаюсь, что остался какой-нибудь уголок, где он не побывал. А сегодня утром пришел ответ, что он согласен. Я думаю, из него получится замечательный учитель, как ты считаешь?
Ян только уставился на нее.
– Африка? – наконец сказал он.
– И многое другое. Она встала из-за стола.
– Ну а теперь, кто хочет играть в бейсбол? У меня есть все, что нужно, и даже книжка с инструкциями, а поле для игры расчерчено на северной лужайке. К сожалению, я ни слова из всего этого не понимаю.
– Я думаю, Ян может показать тебе самые основы, – сказал Шервин, его глаза весело поблескивали. – И могу предположить, что и Эден кое-что вспомнит.
– Ты пойдешь с нами, Эден? – спросила Хьюстон.
– Был бы рад.
– А ты, Джин?
– Поскольку я все равно не знаю, как подступиться к управлению такого огромного дома, как этот, то я вполне могу быть столь же бесполезной и на бейсбольном поле.
– Ну а ты, Кейн? – спросила Хьюстон у своего мужа, когда он стал выходить из-за стола. У него было растерянное выражение.
– У меня еще есть работа, и, Эден, ты мне понадобишься.
– Полагаю, тогда меня можно не считать, – поднимаясь, сказал Эден. – Увидимся за ужином.
Оказавшись в кабинете Кейна, Эден увидел, как он подошел к окну и стал смотреть на тех, кто пошел играть в бейсбол. Эдену пришла в голову мысль, что Хьюстон намеренно устроила бейсбольное поле прямо под окнами своего мужа. Дважды ему приходилось повторять вопросы, прежде чем Кейн на них ответил.
– Она по-настоящему красивая, правда? – спросил Кейн.
– Кто? – спросил Эден, притворившись, что не понимает о ком идет речь, и уткнувшись в ворох утренних телеграмм, изучая предложения на землю, фабрики, акции и все остальное, что Кейн покупал или продавал в данный момент.