Читать интересную книгу Утро богов - Герберт Уэллс

Потерпевший кораблекрушение прежде всего отправился на поиски пищи. Особых затруднений это не вызвало, так как на острове было много превосходных фруктов, рыбы и всякой дичи. Он развел костер, вдоволь наелся и принес жертву богам. «Но вдруг я услышал гул, подобный раскатам грома, Я подумал, что это Великое Зеленое море снова обрушило свои волны на остров, и в страхе закрыл лицо руками. Деревья вокруг трещали, и земля тряслась подо мной.

Когда же я снова открыл лицо, то увидел, что это был змей длиною в тридцать локтей и с бородой длиною в два локтя. Кольца его тела были покрыты золотом, брови его были из чистого лазурита. Он шел ко мне, и тело его извивалось.

Я простерся перед ним на животе своем, а он отверз уста свои и сказал мне:

— Кто принес тебя сюда? Кто принес тебя сюда, ничтожество? Кто принес тебя? Если ты замедлишь с ответом и не скажешь, кто принес тебя на этот остров, я обращу тебя в пепел, и ты это изведаешь, прежде чем превратиться в ничто».

Но змей не привел угрозу в исполнение. Поскольку потерпевший кораблекрушение рассказал ему о своей трагедии, то в качестве ответной любезности и змей поведал ему свою историю. Вот его рассказ.

«И будешь ты счастлив, когда станешь рассказывать о том, что случилось с тобой, когда все тяжелое останется позади.

Слушай, я расскажу тебе нечто о несчастье, которое приключилось на этом острове. Здесь я жил со своими собратьями и детьми, и всего нас было семьдесят пять змеев. Еще была среди нас одна девочка, дочь простой смертной, но я ее не считаю. И вот однажды упала с неба звезда и пламя охватило всех. Случилось это, когда меня с ними не было. Они все сгорели, и лишь я один спасся. Но когда я увидел эту гору мертвых тел, я сам едва не умер от скорби…»

Простершись перед змеем на животе своем, я коснулся лбом земли и сказал ему:

— О твоем могуществе я поведаю фараону, о твоем величии я расскажу ему. Я прикажу доставить тебе благовония… И будут славить тебя в моем городе перед советом вельмож всей страны…

Четыре месяца спустя из Египта прибыл корабль, и через два месяца потерпевший кораблекрушение вернулся на родину.

Но напрасно стали бы мы искать на карте Остров Змея. Кстати, он и не должен существовать, если сбылись слова змея;

«…Покинув мой остров, ты уже не найдешь его, ибо место это скроется под волнами».

Некоторые сомнения в том, идет ли здесь речь именно о Красном море и Синайском полуострове, может вызывать двухмесячный срок этого плавания. Для пути длиной не более 200 км по морю и 150 км по суше это слишком долго. Не надо забывать, что именно столько же продолжалось первое путешествие Колумба в Америку, причем половину этого срока занял ремонт судов на Канарских островах. А техника мореплавания с египетских времен до Колумба изменилась не так уж сильно.

Страна Пунт, владыкой которой был Змей, это какая-то неизвестная нам страна, откуда египтяне вывозили золото и слоновую кость. Ценный груз, который Змей позволял взять с собой потерпевшему крушение, это «благовония хекену, иуденеб, хесаит, тишепсес, мирра, черная мазь для глаз, хвосты жирафа… ароматная смола и ладан… слоновая кость, охотничьи собаки, мартышки, бабуины и множество других превосходнейших вещей».

Возникает предположение, что Остров Змея — это остатки потопленной Атлантиды, которые медленно скрывались под водой.

Кем был этот Змей, перед которым знатный египтянин, начальник экспедиции, которого даже фараон именовал своим «товарищем», о чем упоминается в рассказе, простирался ниц, а позже хвастал, что тот называл его «ничтожным»?

Ответить на этот вопрос будет гораздо легче после того, как мы познакомимся с другими легендами, особенно с рассказами жителей Царства Великого Змея в Центральной Америке.

Пока можно отметить, что Змей напоминает одного из тех, кто пережил Великую катастрофу на богатом острове, разрушенном падением какого-то небесного тела и скрывшемся затем под водой.

Обрывки египетских рассказов об Атлантиде мы находим также у египетского историка Манефона из Себеннита, жреца храма в Гелиополе, который жил в Александрии уже после того, как Египет потерял независимость. Манефон известен тем, что написал на греческом языке историю Египта «от незапамятных времен» до эпохи Александра Македонского. Сохранились только отрывки этого труда и то лишь в цитатах более поздних авторов. Манефон делит египетских правителей на 30 династий. Эта классификация сохраняется в египтологии по сей день. Упоминаемые цитаты содержат некоторые сведения о существовании во времена Манефона письменных источников об Атлантиде и потопе.

Один из «отцов церкви», Евсевий Кесарийский из Палестины, который жил в 268–338 гг. н. э., пишет в своих «Летописях»:

«…из сочинений Манефона Себеннитского, главного жреца языческого храма времен Птолемея Филадельфа. Те отрывки, как сам об этом заявил, он взял из надписей на колоннах, установленных Тотом в стране Сириат до потопа…»

Другой автор, иудейский историк I в. н. э. Иосиф Флавий, пишет о потомках египетских богов, что они «…жили счастливо… и большое внимание обращали на науку о небесных телах и их взаимных расположениях. Опасаясь, чтобы в будущем люди не забыли об этом и их достижения не пропали даром, они воздвигли две колонны, одну из кирпича, а другую каменную, и записали на них свои открытия. Так, в случае если бы колонна из кирпича была разрушена водой, сохранилась бы каменная колонна, дабы спасти написанный на ней текст, одновременно сообщая, что и ту, первую, с той же целью построили. Стоят они по сей день в стране Сириат».

Нам кажется, однако, что ни Евсевий, ни Иосиф Флавий не видели этих колонн собственными глазами. Очевидно, это не значит, что их не было вовсе. Во всяком случае, если верить Манефону, при его жизни они существовали. Сегодня от них не осталось и следа.

Возможно, более поздние жители «страны Сириат» использовали колонны при строительстве домов, и сейчас еще они покоятся где-то под толстым слоем песка… Поиски следовало бы начать с месторасположения «страны Сириат». Но, увы, мы не имеем даже малейших намеков на то, где ее искать. В этой стране якобы существовал город, расположенный над морем или большим озером, по соседству с которым находились два действующих вулкана. И это все. Ни в Египте, ни по соседству, как известно, вулканов нет. Кроме того, египтяне, как народ малосведущий в этом деле, даже фрагменты рассказов, связанные с деятельностью вулканов, передали довольно туманно. Можно только догадываться, что страна, в которой жили боги, прежде чем они прибыли в Египет, находилась «западнее» Египта.

Упоминание о вулканах в «стране Сириат» ассоциируется у нас с богиней Сохмет, той самой, которая утоляла жажду пивом. Подобную же связь между потопом и огнем можно увидеть в легенде о птице Венню, известной в более поздних произведениях под названием птицы Феникс. Родиной ее была Аравия. Время от времени, раз в 500 лет, она прилетала в египетский город Гелиополис, где свивала гнездо в храме бога Солнца. После того как птица Венню погибала в огне, она вновь возрождалась из пепла, чтобы жить в течение следующих пятисот лет. Для нас наибольший интерес представляет то, что иероглиф, изображающий Венню, содержит три параллельные волнистые линии, обозначающие воду. Этот символ вновь заставляет нас усматривать определенную связь между птицей Венню и потопом.

О таинственных колоннах упоминает и неоплатоник Прокл, комментатор трудов Платона, живший в 412–485 гг. Он пишет, что некто Крантор был в Египте через 300 лет после Солона, то есть около 260 г. до н. э., и в храме богини Нейт в Саисе видел покрытые иероглифами колонны. Они содержали описание гибели Атлантиды, которое полностью совпадало с рассказом Платона.

По поводу свидетельства Крантора, а вернее Прокла, ведутся споры. Противники рассказа Платона об Атлантиде утверждают, что Крантор — лицо вымышленное. Сторонники же считают это сообщение свидетельством достоверности рассказа, ссылаясь на то, что речь идет о Кранторе из Солы, греческом философе конца IV — начала III в. до н. э., ученике Ксенократа и Полемона. Он, так же как позднее Прокл, был комментатором Платона и, желая либо подтвердить, либо опровергнуть его рассказ, предпринял путешествие в Египет. Поскольку труды Крантора утеряны, мы сегодня не можем проверить, действительно ли он писал что-либо на эту тему, а знаем лишь, что его интересовали проблемы этики Платона. С трудами Крантора был знаком выдающийся римский оратор Марк Туллий Цицерон, который жил двести лет спустя. Сомнительно, чтобы это были те самые колонны, о которых упоминает Манефон из Себеннита, колонны, которые, по преданию, создал сам бог Тот, и мог ли Крантор «воочию» убедиться в том, что их содержание соответствует рассказу Платона — ведь он не знал египетских иероглифов.