— Правда? — просиял он. — Какой у вас тип кожи? Скоро у них завязалась оживленная беседа о косметике.
— Это потрясающе! — воскликнул Харли часом позже. — Такая реакция потребительницы!
Я думала о том, уйдет ли когда-нибудь Триш, как вдруг она поднялась.
— Ладно. — Триш подмигнула. — Мне пора. Оставляю вас наедине друг с другом, голубки.
Когда я провожала ее до двери, она вытащила из сумки кипу бумаг — ксерокопии фотографий Синди и Триш, позировавших возле ресторанчика Марти.
— Если не возражаешь, — с надеждой проговорила она, — подпиши их. Я буду продавать копии возле ресторана «У Марти» по десять баксов за штуку.
— Гм… оставь их мне, — пробормотала я, торопливо запихивая их в ящик от треха подальше. — Посмотрю, что можно сделать.
— Знаешь, Синди, — сказал Харли в тот же вечер, — думаю, я ошибался насчет твоей подруги. Оказывается, она славная, если узнать ее поближе. Разумная девушка. Может, будешь приглашать ее почаще?
— У нас поживет Дэвид, — объявил Харли на следующий день за ленчем.
— А что за причина? — удивилась я. — Мне казалось, что он живет поблизости.
— А разве для этого нужна причина? — Харли положил большой коричневый конверт в электрический открыватель конвертов. — Дэвиду нравится иногда менять место жительства, как и всем другим людям, и к тому же нам надо обсудить кое-какие дела. — Харли посмотрел на меня с упреком: — Знаю, ты не очень любишь его, Синди, но он мой брат. Постарайся быть с ним милой.
Устройство на столе загудело и начало резать конверт на узкие ленты.
— Черт возьми! — Харли попытался извлечь документ из машины. — Кто-то неправильно запрограммировал его.
— Что-то случилось? — спросила я, видя, что он нахмурился, извлек мятую бумагу из агрегата и начал читать.
— О, это все люди из «Лапинетт», — отрешенно сказал он. — Эта конкурирующая фирма имитирует нашу продукцию и продает в десять раз дороже, чем та стоит. Мы сделали анализ их крема для лица, и оказалось, его ингредиенты точно такие же, как у подлинного. — Харли подергал себя за выбившуюся из прически прядь волос, потом покрутил ее между пальцами. — Хотел бы я выяснить, как они узнали нашу формулу.
Я навострила уши. Впервые Харли обсуждал со мной дела фирмы «Лапиник». Значило ли это, что он начал принимать меня всерьез? Или стал относиться ко мне как к равной ему по духу?
— А что особенного в этой формуле? — поинтересовалась я. — Каково действие крема?
Харли снова подергал себя за волосы, отбросил их с глаз и принялся за следующее письмо.
— О, все это слишком сложно. Ты все равно не поймешь. — Голос звучал решительно, и я поняла, что не стоит продолжать разговор.
Его ручные часы зазвенели, подавая сигнал.
— Тебе пора заняться гимнастикой, дорогая, — сказал Харли, глядя на дисплей. — Лучше всего беги в спортзал.
«Ах ты, надменный негодяй!» — подумала я. С трудом сохраняя самообладание, я встала и вышла из комнаты. Мной овладело ледяное бешенство.
— О, Синди, — добавил Харли, когда я уже переступила порог. — Занимайся как следует — не ленись. Дай нагрузку своему трицепсу. Ладно? — Он бросил на меня проницательный взгляд. — Право же, не стоит лениться, солнышко. Ведь в конечном итоге ты надуваешь себя.
Я провела целый час наверху в прескверном настроении, сердилась и дулась, а потом все-таки решила пойти в спортзал — не все ли равно где дуться? Когда мне не хотелось заниматься на снарядах, ради спокойствия Харли я всегда могла поставить нужное мне число миль на машине, регистрирующей количество шагов.
Проходя мимо открытого окна, я услышала голоса на террасе.
Дэвид уже прибыл. Выглянув в окно, я увидела, что он развалился в шезлонге возле открытой двери купального павильона. Харли лежал на другом в тени навеса, подсоединенный проводами к прибору для измерения холестерина в крови.
Я уже собралась продолжить путь, но тут услышала свое имя — они говорили обо мне.
— Не знаю, Дэвид, захочет ли Синди повторить это, — неодобрительно заметил Харли. — Сначала ты утверждал, что ей придется позировать только раз. Тогда я согласился на съемки рекламного ролика в Италии, а теперь ты заявляешь, что хочешь снять новый видеоклип. Потом будет еще… и еще… когда же это кончится?
— Ты, видно, не интересуешься цифрами продаж? — удивился Дэвид. — И не убеждай меня, что разучился читать балансовые ведомости.
Харли пробормотал что-то неразборчивое, чего я не расслышала.
— Одних только духов мы продали больше, чем за несколько предыдущих лет. Мы побили все прежние рекорды, — добавил Дэвид. — Наши данные просто невероятны! В них трудно поверить! Около восьмидесяти процентов покупателей, как свидетельствует опрос, сделали свои покупки потому, что увидели рекламные материалы — плакаты и фотографии в журналах. — Он сунул кипу бумаг под нос Харли. — Да посмотри сам! Эта девушка сделает нам состояние, если мы правильно используем ее.
— Она моя жена, черт возьми! — возмутился Харли, срывая провода со своих запястий и сражаясь со стулом, с которого попытался встать. — Я не желаю, чтобы все пялились на ее тело! Я не допущу этого!
— Прежде чем примешь окончательное решение, большой братец, — отозвался Дэвид, — советую тебе вспомнить, откуда берутся денежки на все это. — Он сделал широкий жест, обводя рукой все окружающее. — Думаешь, немножко лишних денег нам помешает, когда начнут приходить счета за твою свадьбу?
Харли открыл рот, чтобы возразить, но его отвлекла борьба со складным стулом.
Закрыв окно, я, взбешенная, двинулась вниз по лестнице. Они говорили обо мне, будто я была вещью, товаром, неодушевленным предметом, собственностью, новым приобретением, за обладание которым братья соревновались. А как же мои чувства? Никто не поинтересовался, согласна ли я снова сниматься.
Во мне кипела ярость, когда я направлялась к двери на террасу. Это эксплуатация в чистом виде. Я не рабыня Харли. Ради всего святого, им следовало посоветоваться со мной. Я имела на это право. Уж если я и сделаю кому-то состояние, то только на своих условиях.
Я вышла на террасу как раз в тот момент, когда стул под Харли сложился, весьма неизящно выбросив его с сиденья, как кучу тряпья.
— Как вы смеете так говорить обо мне? — обрушилась я на братьев. — Только я могу решать, сниматься мне в коммерческом рекламном ролике или нет. Кем вы себя вообразили?
— Я твой муж! — возмущенно сказал Харли, поднимаясь с пола.
— Привет, сестренка! — саркастически улыбнулся Дэвид.
— А уж если я соглашусь сниматься в твоем ублюдском коммерческом ролике, — обратилась я к Дэвиду, — если мне предстоит «сделать для вас состояние», как ты выразился, не кажется ли тебе, что ты должен обращаться со мной, как со своими другими служащими и выплачивать мне хотя бы минимальные деньги за работу? Ты когда-нибудь слышал о минимальной оплате труда?