- Все говорят об этой женщине, молящейся там, на пригорке, - сказал король г-ну де ла Герш, которого он не отпускал от себя.
- Да, - ответил Арман-Луи взволнованным голосом.
- Несомненно, это мать, ну, а может, невеста? - проговорил король.
Он глядел все время на черную точку, и когда она скрылась за горизонтом, король глубоко вздохнул.
- Мое сердце осталось там! - произнес он печально, указав рукой в сторону берега. - Теперь я Густав-Адольф.
- Граф де Вазаборг умер! Да здравствует король! - ответил г-н де ла Герш.
Утром уже на рассвете показалось побережье Германии. Чувство невообразимого воодушевления овладело армией при виде земли, на которой ей предстояло защищать своего Бога и свою страну. С победными криками она высадилась на берег.
- С нами Бог! - с жаром повторяли тридцать тысяч голосов.
На берегу, где он надеялся выиграть ещё более блистательные битвы, чем в Польше, Густав-Адольф преклонил колено и поблагодарил Провидение, давшее ему возможность заставить врагов своей веры почувствовать силу и мощь Шведской армии. Его речь, произнесенная во славу войны, вызвала новый прилив энтузиазма и, передаваемая из уст в уста, воспламенила всякого, кто держал шпагу. Наконец армия разбила свой лагерь с уверенностью, что она на пути к победе.
Рено был вне себя от радости.
- Порох, дым, огонь, - говорил он, - вот настоящая стихия, где вольно дышится солдату.
Каркефу далеко не разделял его мнения. С тех пор, как он побеседовал со старым солдатом Магнусом о его походах в Трансильванию, в Богемию, в Венгрию и к туркам, он понял и оценил, что маркиз де Шофонтен привез его не в самую скверную страну.
- К туркам! Надо же, он ходил к туркам! - повторял он без конца.
И присутствие человека, который видел турок и воевал против турок, наполняло его восхищением. Он вертелся вокруг Магнуса и разговаривал с ним, как с особой, заслуживающей всяческого уважения.
- Сеньор Магнус! - так обращался он к нему время от времени. - Если бы добрый Бог пожелал, чтобы я родился в вашей шкуре, я бы уже давно умер!
30.
Граф Эберар
В то время, как король разослал своих эмиссаров, чтобы узнать о состоянии дорог и боеспособности гарнизонов, а также чтобы распространить повсюду прокламации, в которых он объявлял, что пришел воевать с императором, а не с Германией, - несколько лучших гвардейских корпусов решили, по предложению Рено, устроить праздник с пирушкой по случаю их благополучного прибытия в Померанию.
Рено придерживался правила, что надо держать сердце человека в радости, и когда он заговорил об этом, его мнение совпало с мнением Каркефу.
Старые командиры и мрачные кальвинисты, которые ходили в бой с пением псалмов, держались в стороне. За столом вместе с Арманом-Луи и Рено сидели только самые молодые и самые блестящие армейские офицеры. Их лошади ещё не проносились галопом по земле Германии.
Все обратили внимание на красивого офицера с бравой дворянской выправкой, у которого была черная шелковистая борода, короткие вьющиеся волосы, стройная фигура, непринужденные манеры, немного надменный и тонкогубый рот и взгляд хищной птицы. Все восхищались великолепием его гербов. Он говорил по-английски с англичанами, по-французски с французами, по-шведски со шведами.
Никто не знал, откуда он взялся, но каждый офицер считал, что он принадлежал одному из армейских корпусов. Его встречали повсюду то с одним, то с другим - казалось, он знал всех. Солдаты считали, что нет более блестящего офицера в армии, чем он. Его щедрая рука, похоже, черпала из бездонного сундука.
Драгуны утверждали, что это был кирасир из саксонского полка.
Кирасиры, в свою очередь, настаивали, что это был рейтар из шотландских отрядов.
Рейтары не сомневались в том, что то был рейтар из германских рот.
Что касается рекрутов, навербованных в Бельгии, Бранденбурге и Пфальце, они все полагали, что он был командиром шведских гвардейцев.
Его звали граф Эберар.
Впервые, когда г-н де ла Герш встретился с ним, граф Эберар и он смотрели друг на друга со странным чувством настороженности: у Армана-Луи преобладало любопытство, у графа Эберара - раздражение и тревога. Нечто заставило Армана-Луи думать, что он уже видел где-то это лицо, но где?
Рено, с которым г-н де ла Герш поделился своим недоумением, сказал ему, что испытывал то же чувство, когда он оказался лицом к лицу с этим человеком.
- Но это было так мимолетно, - задумчиво проговорил Рено.
Затем он сказал на философский манер:
- Я видел, как этот человек владеет шпагой и играет в карты - это вполне светский человек. Он даже задел мое самолюбие, выиграв у меня двадцать дукатов в первый день, зато на следующий день я спустил с него три шкуры, взяв с него сто пистолей.
Впервые услышав о намечаемой пирушке, граф Эберар заговорил о великолепном вине, бочонок которого он хотел послать своим братьям по оружию.
Бочонок прибыл, и все согласились, что в нем прекрасное испанское вино.
Вокруг стола собрались тридцать офицеров.
Ничто так не развязывает языки, как вино, молодость и война.
Говорили много, говорили без конца. Арман-Луи заметил, что граф Эберар слушал больше, чем говорил, и не жалел вина.
"Вот что странно!" - подумал г-н де ла Герш.
После двадцати пикантных любовных историй дошли до разговоров о шансах войны, в которую Швеция ввязалась.
Граф Эберар первым подвел их к разговору на эту тему, и его охотно поддержали. Щедрой рукой граф разливал всем испанское вино стакан за стаканом. Он хорошо пил, но слушал ещё лучше.
"Этого дворянина никто не уличит в болтливости," подумал Арман-Луи.
- Остров де Волен сдался без боя, как и остров Рюйген, на который мы высадились! - сказал один драгун.
- И остров Узедом последовал тому же славному примеру, - подтвердил рейтар.
- Имперская армия не желает себе вреда, поэтому и отступает, - добавил кирасир.
Граф Эберар слегка побледнел и, сказал:
- О! Вы закончите тем, что сразитесь с ней!
- Да услышит вас Бог! - воскликнул Рено. - Я приехал сюда, чтобы схватиться в рукопашной... Если она будет все время отступать, эта невидимая армия, нам придется бросить наши шпаги и взять хлысты!
Г-ну де ла Герш показалось, что граф Эберар едва сдерживал ухмылку.
- Э! Полноте! Возможно, это будет неосмотрительно! - заметил ему он.
- Докуда же, как вы думаете, любезный наш генерал, доведет нас король? - задумчиво спросил Рено.
- До Праги! - ответил один.
- Может, и до Мюнхена или до Аугсбурга! - предположил другой.
- Да нет же! Я надеюсь, что он остановится только в Вене! - возразил третий.
Глаза графа Эберара метнули молнии.
- Вена далековато, господа! - сказал он.
- Ну так что ж! Граф де Турн туда прекрасно добрался с богемцами! Почему королю Густаву-Адольфу не пойти туда со своими шведами?
- Вот и герцог Померании Божислав Четырнадцатый уже ведет переговоры.
- Он ведет переговоры? - вскричал граф Эберар, привстав.
- Он делает больше: он капитулирует.
- Вы в этом уверенны? - спросил граф, и, увидев, что все взгляды повернулись к нему, снова медленно сел.
- Новость пришла оттуда в штаб-квартиру сегодня утром. Завтра город Штеттин должен открыть нам свои ворота.
- Это место снабжения продовольствием нашей армии, господа! Выпьем за наш первый успех! - сказал один из собутыльников.
- Я собирался вам это предложить! - улыбнулся Рено. Снова наполнили стаканы; когда они были опустошены, тот, что принадлежал графу Эберару, был ещё полон.
- Вот так так! - удивился Арман-Луи, все время наблюдавший за ним.
- Признаться, господа, эта война заявляет о себе грустно! - продолжал г-н де Шофонтен. - Все это выглядит довольно жалко. Уже захвачены три острова, оккупирована одна провинция, один город сдался - и при этом ни единого удара шпаги!.. Это плачевно. Кой черт?! Есть же все-таки у императора Фердинанда какие-то генералы?!
- Ну да, разумеется! - сказал граф Эберар. - У него есть герцог де Фридленд.
- Граф де Тилли!
- И Торквато Конти!
- Еще у него есть великий маршал империи граф де Паппенхейм!
Граф Эберар посмотрел на собеседника.
- Тот, кого в Германии называют Солдат? - проговорил Рено.
- Точно, - ответил граф Эберар. - И немцы, которые воевали под его командованием, уверяют, что он заслужил это славное имя.
- Ну, я тоже видел его однажды, уже давно... Я встретился бы с ним снова лицом к лицу, - улыбнулся Рено.
- Это удовольствие будет вам обеспечено!.. За ваше здоровье господин маркиз! - и на этот раз граф Эберар весело опустошил свой стакан.
- Если все эти знаменитые полководцы намерены воспрепятствовать нашему походу, пусть поспешат. Солдаты, которые воевали под командованием графа Мансфельда, уже торопятся перебежать на нашу сторону. Их уже прибыло сегодня четыре сотни.
- Четыре сотни? - удивленно переспросил граф Эберар.