Передовые части флота — отправленные на разведку дозоры «Воронов» — вернулись с пиктами окрестностей Сигнуса Прайм.
Две луны третьей планеты исчезли. Если бы их уничтожили обычным способом, тогда бы остались обломки в форме кольца, радиоактивное излучение и траектории частиц, отмечающие местоположение погибших лун. Спутники попросту были похищены с их орбит неизвестным образом, а вместе с ними исчезли верфи, казармы и заводы оборонительных сил скопления Сигнус.
Судьба самих защитников представлялась очевидной. Остовы кораблей их флота и обломки уничтоженных орбитальных комплексов дрейфовали на орбите планеты густой, рваной завесой недалеко от границы атмосферы. Боевые и гражданские корабли, от суборбитальных шаттлов, неприспособленных к полетам за пределами стратосферы, до межзвездных громадных перевозчиков — все были уничтожены рядом со столичным миром и брошены на месте гибели. Внутри некоторых остовов все еще пылала плазма, оставлявшая за ними радиоактивные следы. Из разбитых корпусов вывалилось огромное количество обломков, еще больше уплотнив хаотичную мешанину фрагментов кораблей.
Мертвые корабли не были просто следствием жестокого обезглавливания целого колониального мира. Они были нечто большим, чем пролитая кровь, оставленная небрежным убийцей, и надгробными знаками. Безмолвные корабли превратились в опасную полосу из обломков, которую будет вынужден пересечь каждый, кто захочет высадиться на планету. И, кроме того, они находились здесь в качестве немой колоссальной угрозы: разбитые суда как истекающие кровью трофеи безумного убийцы.
Этого ужаса было достаточно, чтобы сковать льдом сердца даже самых опытных воинов космоса, но это еще был не конец жестокого безмолвного послания. Среди десятков тысяч уничтоженных кораблей плавали трупы, разорванные и замерзшие.
Пилоты перехватчиков передали снимки на командную палубу «Красной слезы», и примарх молча просмотрел их, печаль и гнев лишили его слов. Те, кто увидел эти пикты, тоже молчали, не в состоянии выразить словами невероятную реальность того, что они видели.
Каждое тело было изувечено непостижимым образом, кости были извлечены из плоти, украдены, как исчезнувшие луны, таким же неизвестным способом, который унес жизни на Холсте и на других планетах. То, что осталось в безвоздушной пустоте над Сигнусом Прайм, превратилось в материал для безумного скульптора. Миллионы тел плавали слившимися массами плоти, сплетенными в омерзительные, блестящие из-за замерзшей крови монументы. Их спрессовали в дольмены и кольца, словно вырезанные из стеатита. У некоторых форм были острые углы и зубчатые иглы, сделанные из отсеченных конечностей. Другие были сплющены в диски и жуткие мерцающие дуги красного цвета. Восьмиугольный знак, который пылал на поверхности Форуса, также неоднократно повторялся в этой ужасающей картине, подобно дару, который мог увидеть только тот, кто обладал глазами, огромными, как горы.
Видение вернулось к Кано без предупреждения, как и в келье медитации.
Палуба раскололась под ногами, и он споткнулся. Под металлическими плитами пола открылась бездонная черная пропасть, засасывая расколотые фрагменты мира вокруг легионера своей бесконечной, неотвратимой силой тяжести.
Кано поднял руки к лицу и стер этот образ. В предыдущий раз ничто не могло остановить обрушившееся на него видение, но в этот раз он знал, чего ожидать. Кровавый Ангел воспользовался той крошечной частицей брони, что у него была.
Он мысленно окружил себя защитными стенами антисилы, ментально погрузил ноги в песок, когда буря ощущений взвилась, чтобы поглотить его.
Кано услышал его приближение: из мрачных глубин поднимался вопящий фантом, более быстрый, чем смерть, более внезапный, чем наступление ночи. Зловонный шторм поднял призрака к Кровавому Ангелу на призрачных мертвых крыльях.
…воин, облаченный в железо и с ног до головы измазанный кровью, его окутывало сияние мертвых сингулярностей и погибших звезд, тошнотворный свет вытекал из сочленений и трещин в расколотом доспехе, вокруг завывающего, непостижимого лица резко выделялись пепельные локоны, а из спины росли костяные крылья падальщика…
— Нет… — он убрал руку, его глаза были крепко закрыты, отвергая видение.
…было пропитано оскверненной кровью…
Казалось, видение отдавалось эхом в его мыслях, словно он смотрел на него чужими глазами.
…вопящий красный ангел…
Кано был захвачен волной ощущений, в его разуме пронеслось воспоминание. Оно было предвестием, он инстинктивно и с абсолютной ясностью понял это.
…не избежать…
Подобно океаническому прибою, откатывающемуся назад перед ударом приливной волны, отраженное видение предупреждало о грядущей беде. Более грозной, нежели прежняя. Кано почти чувствовал ее вкус в загрязненном воздухе. У бывшего библиария неожиданно возникла абсолютная уверенность, что он смотрит в дуло самого огромного из когда-либо созданного оружия.
…страх и ненависть, и другие темные эмоции…
Колоссальным усилием Кано оградил свой разум от образов и открыл глаза, обнаружив, что снова находится в коридоре, палубы вокруг него были нетронутыми.
Рядом с ним стоял легионер 170-й роты в служебной форме, протягивающий к нему руку, на его лице было видно беспокойство.
— Брат? Ты болен?
Кано оттолкнул его, восстановив равновесие. Он сделал шаг и остановился, сориентировавшись.
— Ангел, — пробормотал он, встряхнув головой, словно это избавило бы его от остатков пси-эффекта. — Этим нельзя пренебречь… Я должен предупредить Ангела…
Кано взял себя в руки и пустился бегом к ближайшему транспортеру. Святилище примарха было далеко, но он мог добраться до него, если поспешит…
Но затем все сервы экипажа вокруг него начали кричать, и адъютант капитана Ралдорона понял, что опоздал.
Флот Кровавых Ангелов был готов к любому виду атаки, кроме одного.
Из самого ядра планеты Сигнус Прайм вырвался крик, который не был ни голосом, ни звуком, и устремился в космос к собравшимся кораблям IX легиона. Огромный ураган психической силы, созданный из сконцентрированного экстракта-убийства миллионов сдавшихся душ, исходил из покрытого пеленой мира. Он пронесся по багровым кораблям дрожащей, нематериальной волной. Пустотные щиты не смогли остановить его эфирную силу, а адамантиевые корпуса и пласталевые переборки были пронизаны с такой легкостью, словно были сделаны из бумаги.
Ужасающая квинтэссенция боли и страдания трансформировалась в оружие творцами горя, которые не знали другого удовольствия, кроме как дирижировать агонией, словно она была музыкой. Они сотворили ее инструментами, созданными из обмана и паранойи, уничтожив последние следы надежды и доброты, которые могли цепляться за края таких темных и жутких эмоций. Чудовищная сила ударной волны обрушилась на каждый живой разум на борту кораблей Кровавых Ангелов.
Сверхлюди Легионес Астартес мужественно встретили всю ее мощь. Волна обрушилась на них, причинив некоторым сильную боль и страдания, но они были Ангелами Императора, и, несмотря на грубую силу, столь нецеленаправленное оружие не могло победить их. Сыновья Сангвиния выдержали удар и отразили его.
И только позже Кровавые Ангелы поймут, что не они были истинными целями. Эта сила была направлена не на них, оружие уничтожения лишь искало слабейшие звенья в их военной системе.
Всех людей — кроме одного — во флоте на краткий миг объединил душераздирающий вопль, который обжег их разумы и сбил с ног. Крик убил многих в момент соприкосновения — тех, кто был совершенно не готов к такому сокрушающему, черному отчаянию. Некоторые проживут немного дольше, прежде чем их сердца остановятся, другие отправятся в воздушные шлюзы или направят ножи и лазганы на себя и своих товарищей.
Вопль продолжался и продолжался, и никто не мог избежать его.
12
РАЗОБЛАЧЕНИЕ
АДСКИЕ КОРАБЛИ
КУРС НА СТОЛКНОВЕНИЕ
Кое-кто скажет, что самая страшная пытка, которую человек может испытать, — это совершенно честно и открыто заглянуть в самые темные уголки своей души. Познать тот гнев, ту ненависть и то зло, на которые способен.
И эти черные эмоции излились в миллион раз более мощным потоком не из одной, но из бесчисленных мертвых и порочных душ, в нужный момент принесенных в жертву.
Именно такая сила хлынула в души мужчин и женщин, служивших в великом флоте Кровавых Ангелов. Каждое сердце и разум были доведены до предела, и многие не выдержали. Сильнейшие выживут, но до самой смерти останутся изувеченными. Слабейшие сойдут с ума, видя повсюду ужасы, их разумы рассыплются, как разбитое стекло.