Сомнения, впрочем, остались. Никогда не знаешь наверняка, говорит человек правду или лжет, но этот воин много лет назад показал себя мудрым вождем и не прятался за своими солдатами, как частенько делают людские военачальники. Он заслуживает доверия.
Изгой повернул за угол и зашагал по другой улице, ведущей почти к самому дворцу, размышляя о том, как хитро иногда сплетаются нити судеб. Тогда, в бою на Марраге, он жалел, что так и не сумел добраться до командира, а теперь именно этот человек дал ему надежду завоевать огромную славу на глазах не только лишь предков и богов, но и всего мира.
Так, как там говорил этот человек? Не входить через главные ворота, искать те, которые поменьше и не позолочены. Еще один признак — телеги. Через главные ворота не проезжают повозки, только пешком люди ходят. Странный обычай, учитывая, что в них поместилось бы три телеги в ряд. Или, правильнее будет сказать, людской обычай.
В этот момент ворота открылись, выпуская пустую телегу. Итак, это не главные ворота, а «черные», как назвал их окутанный тенью. Изгой двинулся прямо к ним, но створки закрылись.
— Письмо. Для. Короля! — возвестил, четко выговаривая каждое слово, и продемонстрировал стражнику зажатый в руке свиток.
Стражник что-то проблеял и потянулся к посланию.
— Письмо. Для. Короля! — повторил изгой, отдернув руку. Окутанный тенью однозначно подчеркнул: не давать письмо никому, кроме короля, и детально описал оного.
Стражник снова стал блеять, должно быть, просто не понимает, что пришлый орк знает на его языке всего три слова.
— Письмо! Для! Короля! — проревел изгой на всю улицу и пнул ворота ногой. Створка жалобно застонала.
* * *
Тааркэйд вышел на балкон, держа в руке лист бумаги.
— Любовь моя, ты никогда в жизни не угадаешь, какой необычный гонец к нам нынче пожаловал, — улыбнулся он.
— И кто же? — полюбопытствовала Леннара, на миг оторвавшись от вышивания.
— Орк. Судя по размерам, тот самый, который забил оборотня в Альвейдорне и тащил пожарную телегу в деревушке неподалеку. Он заставил охрану у черного входа немного понервничать, знаешь ли, и промедли я немного, нам понадобились бы новые ворота. Но еще интереснее, от кого письмо. А уж содержание этого послания и вовсе выходит за рамки…
— Не тяни кота за хвост, дорогой. От кого?
— От да Ксанкара. В письме он предлагает нам этого орка в качестве телохранителя. Точнее, мне, орк не дроу, подчиняться женщине не будет. Я бы сказал, очень справедливо, теперь у каждого из нас будет особенный телохранитель, — еще шире улыбнулся король.
Леннара отложила пяльце и иголку и повернулась к мужу:
— В таком случае два простых вопроса. Первый — с чего вдруг орку служить королю Эренгарда? И второй — что он хочет за свою службу?
— О, тут все еще интереснее. Он хочет, чтобы мы объединили страну и возглавили битву против Саргона, так как он наш с ним общий враг. А за свою службу желает место в первом ряду. В ряду участников, само собой, а не зрителей. Звучит слишком красиво, но…
— … Но орки никогда не лгут, — закончила королева.
— Именно. Все это — мой пересказ письма. Можно считать, что да Ксанкар поручился за этого орка. А сам орк подтвердил все написанное на ужасном телмарском. Так что я уже отправил его столовую, а затем в баню.
В этот момент появился камердинер короля:
— Сэр Рольф ан Кранмер просит аудиенции, — доложил он с поклоном.
— Проси немедленно.
Леннара обернулась к телохранителю, сидевшему у балконной двери:
— Сибарис, проследи, чтобы нас нельзя было подслушать.
Она вернулась в комнату вслед за мужем и заперла дверь: говорить на балконе опасно, могут подслушать с балкона первого или второго этажей или из антресольного окна.
Рыцарь появился тот час же, разминувшись со спешащим занять свой пост у входной двери дроу, и Тааркэйд понял, что вести важные: чистоплюй Рольф пожаловал в дорожном платье, не теряя время на переодевание в парадную одежду.
— Мое почтение, ваши величества, — поклонился он, — спешу сообщить, что эльфы из Наийонского леса, он же Лес Песен, согласились… частично. Я встретился с их лидером по имени Саннэвайр. Он готов получить титул барона Вилонского и выставить под ваше знамя шестьсот стрелков.
— Саннэвайр? Первый раз слышу это имя, — заметила королева, — в Наийонском лесу нет светлейшего с таким именем. Ты садись, Рольф, устал с дороги, полагаю.
— Он и не является таковым. Саннэвайр просто командир боевого отряда, посланного Светлейшими Наийонского леса, только и всего, — ответил рыцарь, опускаясь в кресло.
— То есть, отряд посылают Светлейшие, а титул получит простой воин? — удивился Тааркэйд, — я думал, представлять свой народ будет кто-то высокородный.
— Они просто хотят держать под контролем количество людей возле своего леса, отсюда выбор именно Вилона, а не любого иного баронства, — пояснил Рольф, — ну и получить доход от феода тоже не откажутся, Вилон город небольшой, но отнюдь не бедный. Сам титул человеческого барона для Светлейших ничего не значит, и надоедать вам своим присутствием новый барон Вилонский не будет, это Саннэвайр сказал прямо и откровенно.
При том он особо подчеркнул, что если вы окажетесь не настолько э… хорошими правителями своего народа, как хотелось бы эльфам, договор будет расторгнут ими в одностороннем порядке. Но в случае успешного объединения Эренгарда вы можете рассчитывать, что в войне против Телмара на нашей стороне будет дополнительно более четырех тысяч эльфов, воинов и магов. Это будет стоить еще одного баронства.
— Эльфы устраивают нам испытание, — заметила королева, — и не скрывают этого. Но откуда возьмется еще четыре тысячи воинов и магов? В Наийонском лесу эльфов всего тысяч пять будет. Нету там столько бойцов.
— Расскажите это немерийскому королю Гвинзену Второму, он тоже так рассуждал, — ухмыльнулся рыцарь.
— Так он умер лет сто назад!
— Верно. От стрелы эльфа, если быть точным. Вы не слыхали об Однодневной войне? Когда Гвинзен собрался притеснить эльфов в Немерии и обложить их податями, оружие взяли в руки все, от мала, кому едва тридцать, до пожилых, кому за шесть сотен. Кроме того, у эльфов нет территориального разделения, на войну пришли отряды из нескольких соседних королевств. Против восьмидесятитысячной армии Гвинзена вышло сорок тысяч эльфов, и десять тысяч немерийцев пали от стрел еще до того, как достигли боевых порядков длинноухих. А дальше сказали свое слово маги. В итоге битва длилась меньше часа.
— Я не очень силен в истории, — признался Тааркэйд.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});