А как ещё должно вонять от проклятого Вертуна? Кстати, а запах ведь похож на те свечи, что я уже встречал.
Ну точно! Свечи, дым которых выгнал духов Рюревских из их усыпальницы. Именно этим же дымом чернолунники пытали в своём монастыре людей, в которых вселялся Легион.
Он не даёт Легиону выскользнуть из захваченного тела. Он не даёт вообще любым беспокойным душам перемещаться.
Нет, это не то…
Думай, Тим, ты должен вспомнить что-то ещё. Что-то очень важное, касающееся лично тебя.
Вот только уже поздно.
* * *
Я успел увидеть свой кокон. Мой уютный скрытый мирок, где разум может переждать любую ментальную атаку.
Вот только уже через секунду в скорлупу кокона с той стороны грузно ударилось что-то тяжёлое. Всё покрылось светящимися трещинами, и разлетелось, не выдержав и мгновения.
Такой мощной псионической атаки человеческий разум не способен выдержать, даже если он заключён в оболочку элементаля. Мой кокон сработал, пытаясь спасти остатки моего сознания, но всему есть предел.
Здесь предела не было. Слишком мощный удар. Тысячи мёртвых магов, заключённые в вечный плен, сильнее одного псионика…
Где-то далеко, на краю угасающего сознания, раздался женский визг. Нет, не полный ужаса, а скорее весёлый такой, сразу переходящий в смех.
Эвелина?
* * *
— Эвелина⁈
Очнувшись, я попытался сесть и сразу же заехал лбом обо что-то твёрдое. Темнота перед глазами раскололась искрами, в ушах зазвенело.
— Твою псину! — выругался я, и моя ругань разнеслась в темноте долгим эхом.
А потом эхо принесло мне в ответ чей-то слабый скулёж, и я замер. Едва послышался этот звук, как память тела… нет, память разума подстегнула организм — опасность!
Мурашки побежали по всему телу, от пяток и до самой макушки… Напоминая, кстати, что с телом-то как раз не всё в порядке. Нога перебита, и на половину спины огромный синяк.
— Жжёный-жжёный-жжёный пёс! — в панике зашептал я, шаря руками по глыбе, висящей надо мной.
Я сразу вспомнил, что это за место. Капитский Ново-Йорк, как у нас называли этот город, его восточные руины… Точнее, бывшая канализация под ними, целая сеть подземных колодцев и шахт.
Одна часть моего сознания понимала, что всё это — галлюцинация, но другая прекрасно помнила, что здесь я в прошлый раз чуть не сдох. Много раз чуть не сдох, и спасло меня реально чудо.
Глаза, наконец, привыкли к темноте, и я, уперевшись в глыбу надо мной, подтащил тело. Несколько просветов сверху, через которые видно ночное небо, только подтвердили мои мысли.
И вправду, всё так же, как было в прошлый раз… Я прячусь в проломе под завалами, пытаясь спастись от стаи мутированных крыс. Они хозяйничают в этой канализации, и это именно их поскуливание, чем-то отдалённо напоминающее мышиный писк, приближалось ко мне.
Из оружия только нож… Мой «свисток» завалился в огромный колодец, когда эти муто-крысы первый раз напали на меня. И ведь я ещё потом полезу за оружием вниз, и там тоже чуть не сдохну…
Рычание учуявших меня тварей сразу прочистило мозги.
— Уроды! — я, упираясь руками, стал заталкивать себя глубже под завал, — Сволочи! Крысы… ха… капитские!
Здесь было узко, даже ноги в коленях не согнуть, и приходилось работать только лопатками, локтями и пятками. Как спину больно! Скулёж приближался, но уже отчётливо слышался хруст множества лап, врезающихся когтями в камни.
Я ничего не мог с собой поделать. Страх, испытанный тогда здесь, настолько глубоко впился мне в подкорку, что мозг отказывался рассуждать логически. Это был мой первый экзамен, как настоящего подготовленного псионика, и одновременно моё первое серьёзное задание.
Я его прошёл. И потом понял, что шутки кончились, что теперь я псионик… Снайпер-диверсант, у которого не будет лёгких заданий.
Зашуршали мохнатые тела, пытающиеся пролезть под завал. Заскрипели сдвигаемые блоки, зарычали голодные глотки. Я видел во мраке поблёскивающие глаза и клыки, но, к счастью, они с трудом могли сюда пролезть.
Капиты сами создали этих тварей, которые могли чуять псиоников, и сами же теперь от них страдали… После войны и землетрясения, уничтожившего большую часть Ново-Йорка, они так и не восстановили эту часть города.
Мои колени вдруг почувствовали свободу, я протиснулся ещё, и через секунду надо мной открылось звёздное небо. Красиво…
Огромная часть города когда-то обвалилась вниз, в коллектор, и я смотрел на полуразрушенные небоскрёбы вокруг. Они торчали по краям кратера, словно зубы какого-то громадного, мифического чудовища, в пасти которого я оказался.
Рычание приближалось, твари удачно штурмовали узкий лаз под завалом, и я, опомнившись, подхватился. Попытался вскочить на ногу, и тут же свалился от боли.
— Твою мать!
Глядя на катышки кирпича и камней под руками, облачёнными в кевларовые перчатки, и выдувая под собой пыль бешеным дыханием, я пытался успокоиться.
Тим…
Так, где-то недалеко скрытая капитская лаборатория, где держат нашего умника. Нужно подобраться так близко, чтобы можно было выйти на пси-связь.
Тим!
Капиты заблокировали ему имплант, не позволяя его сжечь. Им стал известен аварийный код, и теперь они будут спокойно пытаться выудить из него информацию.
Косой!
Я мысленно раздавал себе оплеухи, пытаясь достучаться до своего паникующего разума, что это всё неправда. Это уже было в прошлом, и сейчас моё тело… кхм… тело Василия находится в другом мире.
Мой разум просто коснулся Кровавого Вертуна, попал в ментальную ловушку, и теперь, чтобы выбраться из неё, надо всего лишь сломать капканы.
Это как учебная иллюзия. Нужно разгадать, где в этом мире фальшь, и через эту лазейку выбраться обратно, в своё тело.
Всё просто… Ага, проще некуда. Так же просто, как найти у капита совесть!
— Вставай, Косой, — прошипел я сам себе, — Нет никакого задания!
Совсем рядом застучали клыки, но тварь зацепилась шкурой за острые металлические прутья, и сама рвала своё же тело. Ей было больно, она отскакивала обратно в лаз, но потом снова чуяла меня и опять с воем натыкалась на штырь.
Я прикусил губу, чувствуя, что сам чудом не напоролся на этот железный кол. Хотя навряд ли он бы пробил кевлар экзокелета — я ведь опять в своём мире и в своём чудо-костюме. Правда, сломанном…
И, кстати, нам в любом случае придётся убегать от этих крыс.
— Вашу псину, — стиснув зубы, я кое-как вскочил на одну ногу и запрыгал, пытаясь убраться подальше от завала, разделяющего кратер на две половины.
Когда-то это было небоскрёбом, который просто завалился в открывшуюся в земле каверну. Крысы, к счастью, ещё не догадались штурмовать завал сверху — глупые животные полезли через дыры