Читать интересную книгу Редкостная Золушка (СИ) - Руж Роксэн

Все вместе мы зашагали к аэропорту. Откатные двери международного терминала разъехались перед нами.

— Я пойду поздороваюсь. — Алина первая увидела родителей, махнула им рукой. Я проследовала в направлении ее взгляда. Встретилась глазами с Сергеем Леонидовичем и Галиной Владимировной. Кивнула головой. — Мы там подождем, — сказала я и направилась в противоположную от них сторону.

Я не хотела смотреть, но то и дело бросала взгляд туда, где стояла Алина и ее родители, поэтому успела заметить тот момент, когда вся троица двинулась в нашу сторону. Глубоко вдохнула, мысленно досчитала до десяти, поцеловала сынишку в щечку. Это всегда помогало успокоиться…

Они подошли к нам.

— Здравствуйте, Надежда, — поздоровался со мной Сергей Леонидович.

— Здравствуйте, — ответила я сухо.

Галина Владимировна молчала. Она стояла чуть поодаль, постоянно промокая глаза носовым платком. Нет, ее слезы меня не трогали. Немного царапнул по нервам брошенный на Сережу полный виноватой горечи взгляд.

— А это у нас кто? — спросил Сергей Леонидович, смотря на внука во все глаза.

— Это Сережа. Мой сын, — сказала я, перехватив своего богатыря другой рукой. Сергей Леонидович вмиг приосанился, а Галина Владимировна громко всхлипнула. — Я дала имя в честь своего отца, — на всякий случай пояснила я, чтобы ни у кого не было лишних мыслей на этот счет.

— Да, да. Конечно, Наденька. Можно подержать.

— Извините, Сергей Леонидович, мой сын плохо реагирует на общество чужих людей. — Я собиралась отойти от них подальше, когда Сережа протянул свои маленькие ручки к деду, улыбаясь в свой за исключением двух нижних молочных квадратиков беззубый рот.

Тут уже мне крыть было нечем. Я не стала препятствовать желанию сына. Дед, кажется, расцвел всеми цветами радуги.

— Бравый парень. Совсем как Пашка в его возрасте. Да, Галя? — Галина Владимировна продолжала плакать. Я отвернулась. Мне просто не хотелось видеть этих слез. Не хотелось находить ей какие-то оправдания или пытаться встать на ее место.

Объявили о прибытии самолета.

Я подошла к Сергею Леонидовичу и маленькому Сереже. Протянула руки сыну и тот с улыбкой потянулся ко мне.

Поток встречающих медленно поплыл в сторону объявленной зоны прилета. И я, влекомая невидимой силой, пошла следом.

Я не пыталась вырваться в первые ряды встречающих, как не пыталась и занять более выгодную в плане обзора позицию. Только лишь по жужжащим вокруг разговорам могла собрать общую картину.

Привезли багаж…

Прибыл первый автобус с пассажирами…

В образовавшейся на секунду тишине слишком четко расслышала, как разъезжаются двери.

Весь народ пришел в движение. Девушка, стоявшая передо мной с шарами-сердечками сорвалась с места и с криками побежала встречать кого-то. Кто-то, наоборот, обнявшись выходил из общей толчеи и направлялся в зону выдачи багажа.

В какой-то момент я заметила Наталью. Наверное, она уже давно стояла у этой зоны, раз я ее не увидела раньше. Она вышла из круга ожидавших, ведя за руку маленькую девочку, двое детей постарше шли следом. Узнала подошедшего к ней Евгения. Он поцеловал жену в щеку, подхватил дочурку на руки, взлохматил головы двум старшим сыновьям…

Они прошли мимо меня. На долю секунды мы встретились с Натальей взглядами. Она улыбнулась мне уголком губ и кивнула головой. Погладила весьма заметный выпирающий живот…

Перевела взгляд на вновь открывшиеся двери.

И просто забыла, как дышать…

Мне без тебя мира мало

В ту секунду, когда я увидела вошедшего в здание аэропорта Пашу, мир перестал существовать. Он сжался до уровня молекулы, или же наоборот, все эти изменения коснулись лишь меня одной, а мир продолжал жить своей жизнью. Продолжал разговаривать, смеяться, толкаться, извиняться — это не имело никакого значения. Я смотрела лишь на него…

Все эти нескончаемые командировки отпечатались на Паше. Отразились в глазах, в его равнодушном холодном слегка высокомерном взгляде, бросаемым на толпу с высоты своего роста. Казалось, он просто не понимал и не принимал ту бурлящую вокруг радость и сочившееся отовсюду новогоднее настроение. Вокруг напряженного, сведенного брезгливой грустью рта залегли глубокие морщины и даже густая борода не маскировала их.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Он прокладывал себе путь уверенным волнорезом, рассекая бурлящее море радости. Толпа расступалась, просто не имея никакого желания стать единым целым с этим человеком. Как впрочем, и он не хотел этого…

— Пашка! — от громкого оклика я вздрогнула. Увидела, как из толпы выбежала Алина. Он повернулся на голос и резко остановился. На какое-то мгновение его испещренный морщинами лоб разгладился, исчезла и глубокая впадина между сведенными к переносице бровями.

Алина подбежала к нему и, не спрашивая какого-либо разрешения, повисла на его шее. Паша оторопел. Наверное, он просто не был готов к такому проявлению радости от встречи с ним. А быть может уже просто забыл какого это — быть кому-то нужным…

Я с завистью смотрела на обнявшихся брата и сестру. Как бы я хотела быть сейчас на месте Алины. Просто иметь возможность прижаться к нему, просто быть рядом…

К ним подошел и Сергей Леонидович. Обменялся с сыном крепким рукопожатием.

Галина Владимировна не последовала за мужем. Перевела взгляд на женщину, которая, так же как и я, стояла в толпе, боясь даже пошевелиться, чтобы не навлечь на себя холодный равнодушный взгляд сына.

Взгляд…

Я почувствовала его на себе. Боясь поднять глаза, прижалась губами к нежной щечке сына.

— Все будет хорошо. Все будет хорошо, — шептала я, в то время как хохочущий медвежонок вовсю пользовался моментом — шлепал своими ладошками по моему лицу.

Я глубоко вдохнула и наконец набралась храбрости. Подняла глаза, встречаясь с холодным стальным взглядом.

Зря я пришла. Не надо было…

Его взгляд не предвещал мне ничего хорошего. Брови вновь стянулись к переносице. Глубокая складка залегла между ними. Острые морщины прорезали кожу у самого рта. Ходившие желваки вселяли в меня ужас.

Ой, зря…

— Пойдем медвежонок отсюда. — Я сделала один неуверенный шаг назад, второй.

Как же хорошо, что я отказалась от парадно-выходного платья и выбрала спортивный стиль, не стесняющий движений. Удобная устойчивая обувь тоже была как нельзя кстати…

Алина продолжала что-то говорить Паше, активно жестикулируя. Даже Сергей Леонидович внес свою лепту. Но Паша, похоже, их даже не слушал. Бросил походную сумку на пол, убрал отцовскую руку со своего плеча, отодвинул сопротивляющуюся сестру со своей траектории.

Ой, мамочки…

Еще один неуверенный шажок назад, и его резкий, быстрый выпад в мою сторону…

Бежать с ребенком на руках было просто бессмысленно. Да и кого я обманываю. Наивная. Я и без Сережи далеко бы не убежала.

Оставалось лишь медленно отступать, прижимая к себе сына и, словно мантру, шептать в капюшон с медвежьими ушками слова: все будет хорошо…

Паша видимо понял, что убегать я не собираюсь, чуть сбавил ход. Все тот же уверенный в себе волнорез и никто сейчас не посмел бы встать на его пути.

При каждом шаге полы его расстегнутой куртки расходились, открывая моему взору теплый свитер и неизменные джинсы, чуть свободно сидевшие на бедрах.

Повинуясь древнему инстинкту и своему собственному желанию, облизала пересохшие губы. Паша лишь сильнее нахмурился. Его взгляд стал совсем нехорошим. Боже, он же меня сейчас просто прибьет…

Крепче прижала к себе сына. Но Сережа уже и без того перестал нервно елозить и вырываться из моих рук. Он во все глаза смотрел на быстро приближающегося к нам папу.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Паша остановился в каких-то считанных сантиметрах.

Собрала в себе остатки сил. Оторвала глаза от пола и посмотрела на него.

— Паша я… — не договорила, напоровшись на его холодный взгляд. Все слова моментально вытравились из моей головы. Одинокая слеза обожгла щеку…