Читать интересную книгу Азенкур - Бернард Корнуэлл

— Ты оскорбил Господа и подверг опасности все войско! — хрипло выговаривал Майклу король. — Разве можно надеяться на Божью помощь, если мы нарушаем Его заповеди? Из-за тебя в опасности судьба всей Англии!

— Я ничего не крал! — взмолился Майкл.

— Из чьего он отряда? — спросил Генрих.

Сэр Эдвард Дервент выступил вперед.

— Из лучников лорда Слейтона, государь, — ответил он, склоняя седеющую голову. — Я не верю, что он вор.

— Дарохранительница была у него?

— Ее нашли среди его пожитков, — осторожно ответил сэр Эдвард.

— Куртка не моя, государь! — вставил Майкл.

— Ты подтверждаешь, что дарохранительница найдена среди его вещей? — не отступал король от сэра Эдварда, не обращая внимания на юного светловолосого лучника, упавшего на колени.

— Да, государь, хотя я не знаю, как она туда попала.

— Кто ее обнаружил?

— Я, государь, я! — Сэр Мартин в заляпанной грязью рясе, утерявшей всякий цвет, выбрался из толпы и бухнулся на одно колено. — Он хороший мальчик, государь, и добрый христианин.

Сэр Эдвард, превозноси он Майкла хоть целый день, не поколебал бы короля ни на миг, однако слово священника весило больше. Генрих подобрал поводья и склонился с седла.

— Ты утверждаешь, что он не брал дарохранительницу?

— Он… — заикнулся было Хук, но тут же, получив от Эвелголда кулаком в живот, согнулся пополам.

— Дарохранительницу нашли в его вещах, государь, — заявил сэр Мартин.

— Значит?.. — Король в замешательстве осекся: священник, только что высказавшийся в защиту Майкла, теперь отстаивал обратное.

— Сосуд найден среди его вещей, государь, это неоспоримо, — самым скорбным тоном произнес сэр Мартин. — Его деяние повергает меня в печаль, наполняет горечью сердце.

— И приводит меня в ярость! — бросил Генрих. — И кроме того, навлекает на нас Божий гнев! Мы рискуем потерять Его благоволение из-за какой-то медной безделицы! Повесить лучника!

— Государь! — воскликнул Майкл, но не увидел ни жалости, ни сочувствия — ни надежды. Петлю набросили ему на шею, и двое стражников потянули конец веревки, перекинутой через сук.

Брат Ника, хрипя и задыхаясь, отчаянно забился, но мало-помалу метание перешло в дрожь и судороги, хрип сменился резкими всхлипами и затем окончательно стих. Все заняло двадцать минут, король следил за каждым движением и, лишь убедившись, что вор больше не дышит, отвел взгляд от тела. Сойдя с коня, он на глазах всего войска преклонил колено перед изумленным деревенским священником и громко обратился к нему по-английски, хотя тот явно не понимал чужого языка.

— Мы испрашиваем прощения у тебя и у всемогущего Бога! — Генрих, держа дарохранительницу обеими руками, протянул ее напуганному священнику. Тот взял сосуд дрожащими пальцами, на лице проступило удивление: наполненная королевскими монетами дарохранительница оказалась много тяжелее, чем обычно.

— Тело не трогать! — распорядился Генрих, поднимаясь с колен. — И вперед! Пора двигаться!

Король взялся за поводья, вставил ногу в стремя и легко вскочил в седло. Когда он, сопровождаемый свитой, поскакал вперед, Хук подошел к телу брата, оставшемуся висеть на дереве.

— Что ты задумал, прах тебя побери? — грозно спросил сэр Джон.

— Похоронить брата, — ответил Ник.

— Чертов ты идиот, Хук, — рявкнул командующий и ударил Ника в лицо рукой в кольчужной перчатке. — Кто ты такой?

— Он невиновен! — уверенно заявил Хук.

На этот раз сэр Джон ударил сильнее, ободрав лучнику щеку до крови.

— Неважно, виновен или нет! — прорычал командующий. — Бог ждал жертвы, и Он ее получил. Может, смерть твоего брата сохранила нам жизнь!

— Он не вор, он сроду ничего не крал! Он честный!

Рука в кольчужной перчатке ударила в другую щеку.

— Королевские приказы не обсуждаются! — отрезал сэр Джон. — Король велел не хоронить — значит, не хоронить! Радуйся, что не висишь рядом с братом и моча не стекает у тебя по ногам. Садись на коня и вперед!

— Священник солгал!

— Твои дела ни меня, ни тем более короля не касаются. Или ты садишься на коня, или велю отрезать тебе уши.

Хук взобрался в седло. Остальные лучники держались от него подальше, чуя, что удача от него отвернулась. Рядом ехала лишь Мелисанда.

Отряд сэра Джона ушел далеко вперед. Хук, подавленный и оцепенелый, даже не замечал, что обгоняет отряд лорда Слейтона, и лишь когда Мелисанда зашипела, он заметил лучников, когда-то бывших его товарищами. Томас Перрил торжествующе осклабился и указал на свой глаз, напоминая Хуку, что подозревает его в убийстве Роберта Перрила, а сэр Мартин, окинув взглядом Мелисанду, уставился на Хука и не мог сдержать улыбки при виде слез Ника.

— Ты их всех убьешь, — пообещала ему Мелисанда.

«Если раньше не постараются французы», — подумал Хук. Теперь они спускались по склону холма к Сомме, где английское войско отчаянно надеялось отыскать мост или переправу.

Вновь начался дождь.

Глава десятая

Бродов через Сомму оказалось даже два, оба незащищенные. Французы, следовавшие за английским войском по северному берегу, еще не обогнули длинную излучину, и глазам англичан, добравшихся до обширной топи на берегу Соммы, открылось лишь пустое пространство за рекой.

Первые дозорные, высланные оглядеть переправу, доложили, что броды по-прежнему пригодны, хотя река и поднялась из-за дождей. Однако перейти через болото можно лишь по насыпным дамбам — двум параллельным дорогам длиной в милю, разрушенным французами. В середине каждой насыпи зиял огромный провал, так что часть пути пришлось бы идти по гиблой засасывающей трясине. Дозорные, благополучно перешедшие болото в обе стороны, рассказывали, что их кони вязли в жиже выше колена — перетащить по такой трясине повозки лучше и не пытаться.

— Значит, будем восстанавливать дамбы, — решил король.

Работы заняли чуть не весь день. Солдатам приказали разобрать на бревна ближайшую деревню, чтобы было чем мостить дорогу. Из брусьев, стропил и балок соорудили настил, сверху его покрыли вязанками тростника и хвороста и засыпали землей. Арьергард, охраняющий войско на случай внезапного нападения с юга, остался без дела: немногочисленные французские всадники, издали наблюдавшие за англичанами, не пытались вмешиваться.

Мостить дорогу Хуку не пришлось — передовой отряд отправили за реку еще до начала работ. Оставив коней при войске, солдаты дошли до обрыва насыпи, где пришлось спрыгивать в болото и вброд пробираться к дальнему участку дамбы, который выводил к реке. И дальше они двинулись через Сомму, держа луки и мешки со стрелами над головой. Хука при входе в реку передернуло: плавать он не умел, и, когда вода поднялась до пояса и затем выше до груди, его захлестнуло страхом — правда, дно тут же стало подниматься к берегу. Грунт оказался довольно твердым, хотя кое-кто оскальзывался, а одного латника сбило течением, и тяжелая кольчуга утянула его под воду. Хук уже пробирался сквозь тростник и вскоре по короткому глинистому обрыву вылез на северный берег. Первые англичане перебрались через Сомму.

Сэр Джон приказал лучникам пройти полмили к северу, где между двумя широкими пастбищами вились изгороди и канавы.

— Если сунутся французы — убить, жестко бросил сэр Джон.

— Думаете, подоспеет армия? — спросил Томас Эвелголд.

— Та, что не пускала нас за реку? Она-то долго не задержится. А вот основное войско… Один Бог знает. Пусть бы они подольше верили, что мы еще на южном берегу.

Даже если нагрянет меньшее войско, подумал Хук, все равно авангард из немногих лучников его не остановит. Присев на сухую ольху у канавы с водой, он задумался, глядя на север. Все-таки он был плохим братом. Никогда не приглядывал за Майклом, как нужно, а жизнелюбие и доверчивый нрав брата, говоря по правде, изрядно раздражали. Ник кивнул присевшему рядом Томасу Скарлету, чей брат-близнец погиб от меча Ланфереля.

— Жаль, что так с Майклом, — неловко выговорил Скарлет. — Хороший был парень.

— Это да, — согласился Хук.

— И Мэт тоже.

— И Мэт. Хороший лучник.

— Да уж.

Оба в молчании не сводили глаз с севера. Сэр Джон сказал, что если подойдет французское войско — первыми появятся конные дозоры, однако никакие всадники поблизости не показывались.

— Майкл вечно дергал тетиву при выстреле, — сказал Хук. — Сколько ни учи — все равно отпускал рывком. В цель так не попадешь.

— Верно.

— Так и не научился. А дарохранительницу, будь она проклята, он не крал.

— По нему не скажешь, что вор.

— Он не вор! А чьих рук дело — я знаю. И еще перережу кое-кому глотку.

— Лучше не рискуй, Ник.

Тот поморщился.

— Если французы нас догонят — добром не кончится. Так какая разница, повесят меня или прирежут…