7/ 19 мая 1882. Пятница.
На пути из Кагосима в Нагасаки на пароходе Мейкоомару.
Утром в семь часов — время найденное катихизатором за весьма удобное, назначено было собраться к богослужению. Пришедши в семь часов, не нашли почти ни одного из христиан. Поэтому пошли вместе с Онума еще взглянуть на город. Взобравшись на полгоры в старом Симомаци, мимо молельни недавно построенной в честь своих предков, увидели город преимущественно с левой стороны (если смотреть с пристани) — со стороны Симомаци, — как вчера — а место погребения Сайго — видели больше со стороны Камимаци. Особенного ничего не представляет. Широкая улица, идущая вдоль несколько наискось налево — разделяет город на Симо и Камаци; средина города — против Губернского Правления (кенче); квартира катихизатора также почти на середине, — и здесь самое удобное место для Церкви, если только можно будет найти свободный подходящий участок земли и не будет очень дорого (цена земли в лучших местах, по сказанию христиан, за цубо 3 ен, что применительно к нынешним тоокейским ценам не особенно дорого). Город тянется вдоль рейда узко–длинною полукруглою полосою; плоские, невысокие горы замыкают его. Замечательных по архитектуре зданий нет, если не считать таковыми кенче, сайбан, построенные, как обычно теперь, по–иностранному. Такой же архитектуры (иностранной) и госпиталь, замечательный разве тем, что его выстроила секта Иккоосиу и подарила Правительству. Храм Иккоосиу — огромный, также виднеется среди города, и проповеди в нем каждое утро и вечер; собираются человек по 200 слушать. Эта секта еще не совсем вымерла. Особенно усиливаются они в Сацума, куда до последнего времени (гоиссин) не имели входа вследствие того, что когда–то бонза их секты провел Хидеёси с войском в Кагосима. — От княжеских зданий остались одни каменные стены; нынешний князь живет за городом, по взморью, в бывшем Бесео, а Симидзу Сабуро, его отец, знаменитый европейский ненавистник, убийца Ричардсона, живет на горе, по направлению Симомаци. Против города на рейде виднеется во всей своей красе остров Сакура–дзима, 7 японских миль в окружности, пятнадцатью деревнями на нем, с не совсем еще угасшим вулканом и со множеством горячих ключей.
Вернувшись к восьми часам в квартиру катихизатора, нашли христиан, пришедших — кто мог — человек 12. Стефан Иваки тоже оказался здесь; по–видимому ни на что живое уже не годный старик, притом же и креститься еще не научившийся. После обедни сказана была проповедь о необходимости молитвы для последования Христу (в Евангелии было: Аз есмь путь…) В половине десятого простился с христианами здесь, чтобы вновь повидаться с каждым в его доме. Хотелось посетить всех, чтобы не только видеть на местах ли у них святые иконы, но и составить себе некоторое понятие о достатках их. Христианские дома разбросаны по городу, что делало бы удобство для скорейшего расширения Церкви, если бы они имели христианское одушевление, но недостаток последнего сказывается в том, что, за исключением грех домов, во всех прочих христиан по одному, и христианский элемент в домах весьма слаб, даже Стефан Иваки — катихизаторский помощник — не обратил и своего сына в христианство; мало того, во всех одиночных христианских домах идолы стоят на божницах, а иконы спрятаны. Это меня возмутило, особенно у Стефана Иваки; в небольшой хате большая божница, на самом видном месте, с идолами; «А икона где?» — «Стекла не приставлено к ней, поэтому не поставлена». Тут же и катихизатор Онума оправдывает еще: у него–де сын язычник, так это идолы для него. — Хорош катихизатор, да хорош и священник Такая, только что бывший здесь и не наставивший, как обращаться с иконами; но лучше всех Козаки, рекомендовавший Стефана Иваки в катихизаторские помощники — ревностно–де помогает по проповеди, когда он еще, по всему, сущий язычник, и ни в чем, как отзывается Онума, и не думает помогать, да и неспособен по дряхлости. Полагайся на добросовестность проповедников! У стариков Симона и Петра также не нашел икон на стенах, — у первого, впрочем, и нет ее, у второго есть, но спрятана, — а идолы стоят на своих местах; видно, что он не молится, когда нет иконы, ибо и креститься не умеет. А у одного (Иоанна Кайеда) икону нашел торчащею на притолоке, а повыше ее висит отвратительнейшая огромная харя — как будто поругание над святынею, но не поругание, конечно, а незнание, как обращаться со святынею, и свидетельство, что здешние катихизаторы не позаботились научить христиан, а священник, посещая Церкви, не вникнул во все это, и не исправил. — Нужно это на Соборе поставить на вид священникам и катихазаторам. — У больного чахоткой на последнем исходе (Андрея Мацура) и есть икона, да спрятана, и он, как видно, не наставлен иметь утешение в молитве в своем безнадежном положении. У Иоанна Киноваки, тоже больного чахоткой, также икона спрятана — «не обделана–де», но этот хотя оправдывается тем, что молится пред крестом; но опять беспорядок и неумение — крест телесный должен быть на теле, а не на стене. Словом, очень нужно внушить катихизаторам, чтобы они учили христиан, как обращаться со святыней. У Иоанна Накадзима внушал его матери Марии, чтобы простила невестку и пустила ее опять в дом к себе; сын любит ее и желает жить с ней, и у них уже дитя есть, а мать не хочет простить за то, что невестка, как–то рассердившись, ушла из дому, сказав, — «не приду больше». Не знаю, послушает ли, — обещалась подумать. Говорят «касира варукатта», я думал, — у невестки голова не в порядке; оказывается, как подсказал Онума, — «хадзимекоре — варукатта», — язык кагосимский не вдруг поймешь.
Из инославных — католиков здесь совсем нет, епископалов, по словам Онума, человек 80, методистов человек 30 и Ицциквай — 10; у всех, кроме проповеди, есть училища для детей, которыми преимущественно и привлекают, так как учат совсем даром, тогда как в Правительственных школах нужно хоть 10 сентов вносить, что для обеднелого народа также в тягость. У всех инославных куплены или построены вновь помещения для молельни и школы.
Кагосима — кишит молодежью воспитывающеюся; нигде столько не видал мальчуганов — учеников и больших, и малых, как здесь, так как здесь больше, чем где бы то ни было в Японии было военного люда. И сизоку здесь еще весьма много: по улицам бродят, или выглядывают из домов мрачные, с усами, несколько, по–видимому, отощалые, но все же гордые и крепкие самураи; здесь–то, в самом деле, материалу для катихизаторской школы, а равно и для Семинарии, но как его достать? Проповедника сюда нужно очень хорошего, который бы познакомился с сизоку, их заинтересовал, из них сделал орудия для расширения Церкви здесь; лишь бы образовать двое–трое из них способных к проповеди, тогда людей бы, мне кажется, нашлось бездна для служения Церкви. Но кого послать? Вот вопрос! Разреши его Сам Ты, Господи, и призри на люди сия!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});