мне в чёрную дыру влететь! Стейз, сделай одолжение: зайди к штатному психологу сам, не обязывай меня официально требовать проверки твоего состояния.
– По-прежнему склоняешься к идее снятия меня с поста Первого стратега? – Прочитав ответ в каменном выражении лица друга, Стейз махнул рукой: – Хорошо, я проникся твоей тревогой.
...
Психолого-реабилитационный центр встретил его весёлыми солнечными зайчиками, имитацией зелёного лужка на мраморных плитах и настоящими декоративными растениями в кадках. Ему навстречу выскочили приветливо мурлыкающие, урчащие или молча вертящие хвостами пушистые зверьки, заставляя лишний раз прочувствовать, насколько его раса отличается от остальных. Антураж приёмной психологов его скорее раздражал, чем расслаблял, а их питомцы, радостно принимающие ласку от всех и каждого, не умиляли.
– Добрый вечер, Стейз, – с улыбкой распахнул старинную деревянную дверь старший психолог-психотерапевт Стратегического Центра. – Вы очень вовремя, у меня как раз чай заварился.
– Интересно, вы в принципе можете заявить пациенту, что он явился не вовремя?
– Вы сейчас не пациент, а собеседник, так что вам, в принципе, я могу заявить всё, что угодно. Я предпочитаю чай с кольганскими пряностями, а вы?
– Без разницы.
Психолог кивнул, поставил перед ним широкую пиалку с чаем, придвинул вазочку с конфетами и включил миниатюрный биосинтезатор, генерирующий только десерты, зато огромное их разнообразие, учитывающее традиции и вкус всех жителей всех миров Альянса.
– Честно сказать, я ожидал, вы заглянете раньше, – признался психолог, располагаясь напротив Стейза в большом удобном кресле. В ответ на вопросительно приподнятую бровь пояснил: – В последние месяцы на вас многое навалилось. И я не о рутинной и научной работе, которой вы всегда заваливаете себя по самое горло, а об эмоциональных перегрузках.
– Вы не в курсе, что представители моей расы не подвержены эмоциям? Разве не об этом вы волновались, когда на голосовании о моём назначении на пост Первого стратега решили воздержаться? Мне тогда показалось, от голосования «против» вас удержала лишь боязнь быть обвинённым в расовых предрассудках.
– Не утрируйте свои особенности, Стейз. Ваши эмоции не настолько приглушены, чтобы никак не проявить себя в ситуациях, когда вы единолично спасаете тысячи жизней и несёте дикий груз ответственности за попавших в смертельную ловушку людей, а ещё – за ваших коллег, учеников и друзей. Я воздержался на том давнем голосовании, поскольку отчётливо понимал, насколько сложно вам будет жить под гнётом таких непривычно сильных чувств. И раз вы впервые пришли ко мне добровольно, вне графика обязательных посещений, я делаю вывод, что какие-то чувства начинают доставлять вам реальное неудобство. Вероятно, они мешают вам логически мыслить – это самый сильный мотив для вас постараться что-то предпринять.
– А у других иные мотивы? – против воли вырвалось у Стейза.
– Все люди абсолютно разные, даже если живут на одной планете и принадлежат к одной расе. Братья-близнецы могут быть прямой противоположностью друг друга, так что похожие мотивы мне встречаются редко. Совершенно одинаковые мотивы – никогда. Попробуйте конфеты – это самое последнее ноу-хау кондитерского искусства.
За легкой, ни к чему не обязывающей застольной беседой, Стейз сам не заметил, как сказал:
– Все мои решения Верховный стратег и Галактический Совет утверждают сходу, требуя доработки лишь в трёх процентах случаев.
– Раньше вас радовало отсутствие бюрократических препон на пути научно-технического прогресса, – проницательно заметил психолог. – Что изменилось теперь?
Делая вид, что с удовольствием жуёт конфетку, которая для него сейчас с таким же успехом могла бы состоять из глины, как из шоколада, Стейз старался подобрать верный ответ и не находил его. Впрочем, психологам редко требовались ответы – они вполне охотно сами отвечали на свои вопросы. Ожидания Стейза оправдались: ведущий специалист реабилитационного центра заговорил сам:
– Вам трудно выразить неясное ощущение, причиняющее беспокойство. Позвольте, я попробую угадать, а вы кивните, если мне это удастся. Вы заподозрили, что руководство Альянса настолько полагается на безошибочность ваших решений, что не утруждает себя их проверкой, и в итоге вы несёте на своих плечах весь гигантский груз ответственности за всё, что делается в галактиках. Не делите этот груз с тысячей сенаторов, с другими стратегами, с Верховным, со множеством аналитиков Стратегического Центра и руководителями других служб, а лично ответственны за ВСЁ. Знаете, если бы я заподозрил подобное, у меня был бы нервный срыв. Должность Бога – слишком тяжёлая ноша для человека.
– У меня комплекс Бога? – недоверчиво усмехнулся Стейз.
– Наоборот: вы переживаете, что на вас незаметно и принудительно взвалили его обязанности. И поскольку никакого «комплекса Бога» у вас и в помине нет, то вы страшно неуютно чувствуете себя на его месте. Гнёт немыслимой для человека ответственности вынуждает вас сомневаться во всём из боязни совершить ошибку, которую никто не заметит и не исправит. Полагаю, прежде всего это проявляется в том, что вы перестали верить в прописные истины и в логичность самых безупречных научных выкладок самых проверенных теорий. О, вы кивнули, значит, я угадал. Давайте-ка устроим одну проверку.
По кабинету разнёсся низкий звук вызова громкой связи, и голос руководителя аналитического центра недовольно произнёс:
– Господин психолог, рабочий день уже закончился!
– Но вы-то ещё на работе, верно?
– Допустим. Что вы хотели? Посещение ваших пенатов у меня по графику в следующем месяце.
– Сделайте огромное одолжение, ответьте мне всего на один вопрос: сколько времени тратят ваши службы на исследование безопасности и эффективности предложений Первого стратега?
– Процентов семьдесят всех рабочих человеко-часов! А если приплюсовать официально нерабочие человеко-часы, то и того больше, а что?
– Предлагаю уменьшить нагрузку ваших специалистов в нерабочее время, – серьёзно пожурил собеседника психолог. Выслушал несколько его попыток что-то сказать на нелитературном языке, каждый раз своевременно обрывавшихся благодаря с детства воспитанной вежливости, и учтиво попрощался. – Видите, Стейз, ваши волнения не имеют оснований, вы не один в упряжке управления Альянса. Доля здравого скепсиса присуща и Верховному, и сенаторам и всем прочим руководителям высшего звена, и никто из них не относится к своим обязанностям халатно. Думаю, если вы запросите сводку по проценту утверждаемости предложений других стратегов, то получите те же три процента возвратов на доработку – никто из ваших коллег не жалуется мне на суровость руководства. Как чай?
– Прекрасно, – выдохнул Стейз.
С его плеч и правда будто груз упал, даже конфета неожиданно понравилась. Чего он взволновался из-за второй звезды? Если вдруг начнёт коллапсировать, её энергию можно направить в миллионы энергоблоков по всем