не уходит, вот постепенно и заболачивается. Лет через десять болото победит.
— Жаль.
Мы пробирались через песок.
— Слушай, я там вчера… Не очень? Не ДУРИЛ?
— Нет, — сказал я. — Напротив, все были довольны. Передавали тебе спасибо.
— Забавно… А в таком лесу…
Роман замолчал. Он провалился ногой в песок и потерял кроссовок.
— Зыбучий… — задумчиво сказал Роман.
— Зыбучие пески — это легенда, — заметил я.
— В сторону Чухломы, два миллиона шагов, тяжелей, тяжелей песок, — продекламировал Роман и стал добывать кроссовок.
Я наблюдал. Почему-то это продолжалось долго, словно кроссовок уполз под песком прочь, как ниндзя.
— Ничего стихи, — согласился я.
— У нас в ансамбле вокалистка была.
Она с мужем развелась, очень тяжело переживала, и ей психолог посоветовал сочинять стихи. В психотерапевтических целях. Само собой, стихи эта девка не умела и стала сочинять хайку. А потом и книжку издала.
— Это ее стихи?
— Не, у нее совсем паршивые были, это мои.
Еще и поэт. Поэта нам не хватает. Поэт-танцор. Принц-консорт. Эрих-Мария. Чича-Молоток. Очень много моих знакомых сочиняют хайку, это не может не настораживать.
— Я не всегда сочиняю, — успокоил Роман. — То есть я очень редко сочиняю, иногда, обычно с бодуна…
Роман достал кроссовок, постучал им по колену, надел. Отправились дальше, я первым, Роман за мной.
Дорога снова поворачивала, теперь влево, и за этим поворотом нас ожидал Заингирь — место, где началась чагинская история, точка отсчета…
Песок стал глубже. На «шестерке» точно не проберемся, можно смело поворачивать обратно, но мне почему-то не хотелось возвращаться к Хазину. Почти добрались, Заингирь рядом, Козья Речка, в ней целебная вода, словно настоянная на чаге, — если в ней искупаться, то можно излечиться от сорока кожных болезней…
— Что это? — Роман остановился.
— Что?
— Не слышишь?
Я прислушался. Сигнал машины.
— Хазин сигналит, — сказал я. — Соскучился.
Сигналы не прекращались, я вдруг подумал, что Хазина с перепоя хватил удар и он сейчас сидит, уткнувшись лбом в руль, гудит последним криком.
— Похоже, нервничает, — улыбнулся Роман.
Стало тихо, сигнал оборвался.
— Наверное, лучше посмотреть, — сказал Роман.
Заингирь был упоительно близок.
— Да ничего с ним не случилось, — возразил я. — С таким уродом ничего не может случиться.
Роман вдруг уставился в лес, в хилый кривой сосняк. Лес… Ничего там не было, унылый лес. Но Роман пялился и пялился, словно там присутствовал…
— Что там? — спросил я.
Роман смотрел.
— Бабушка говорила, что не надо пялиться в лес, — сказал я.
— Почему?
— Если долго пялиться в лес, лес начнет пялиться на тебя.
— Ну да, у Паскаля была бездна, он ее любил…
Бабушка говорила немного иначе.
— Лучше все-таки вернуться, — негромко предложил Роман. — Вдруг Хазику плохо…
У Хазика солнечный удар и прочее прободение.
Роман пошагал обратно.
Я за ним. Я старался не спешить: если начинаешь спешить, то кажется, что за тобой наблюдают… Бабушка говорила, что если долго смотреть, то рано или поздно увидишь. И вряд ли тебе понравится, что именно ты увидишь.
Песок в обратную сторону стал легче, мы шагали словно по чешуе огромной песчаной змеи.
За поворотом показалась «шестерка». Она продолжала стоять на дороге и… и все. Издали было видно, что Хазин внутри, сидит за рулем, уронив голову, — все как я сказал.
— Погоди! Постой, говорю!
Роман схватил меня за плечо.
— Что еще?!
— Не знаю… Тебе не кажется…
Роман смотрел на машину с прищуром.
— Тебе не кажется, что Хазин…
Мне ничего не казалось.
— Мне кажется, что Хазин урод, — сказал я. — Могу поспорить — это все шутка.
Мы подошли к машине.
Хазин сидел за рулем. С закрытыми глазами. Стекла в машине были подняты. Я дернул за ручку, дверца оказалась закрыта.
— Хазин, открывай! — Я постучал в стекло.
Хазин вздрогнул, открыл глаза, а потом и дверцы. Мы с Романом забрались в салон. Духота. И кислятиной воняет.
В машине Хазина все время воняет.
— Ты чего бибикаешь, кретин?!
Хазин поглядел на меня с непонятным испугом, вцепился в руль крепче.
— Ты чего, Хазин? — спросил я уже мягче.
— Есть… есть там проезд? — Хазин указал пальцем на дорогу.
— Нет проезда. Километра полтора прошли, — сказал я. — Дальше хуже. Надо возвращаться, заводи.
Хазин оторвал руки от руля, они дрожали.
— Ладно, что случилось? — спросил я.
Хазин потрогал голову и ответил:
— Плохо что-то… Голова…
— Еще один убит солнечным ударом, — язвительно прокомментировал Роман.
— Сам не сдохни… — посоветовал Хазин. — Еще один…
Он посмотрел на замок зажигания.
— Ключа нет…
Хазин принялся искать.
— Ты что, выкинул ключи? — спросил Роман. — Окончательно долбанулся?
— Я не выкидывал…
Хазин проверял карманы, проверял сиденье, смотрел на пол, снова проверял карманы.
— Куда-то делись… Я не мог их выкинуть, я же не лунатик…
— Отвертка есть? — перебил Роман.
— Отверткой не заведешь, там замок разболтан…
— Надо его проверить, — отчетливо произнес Роман.
— Что? — не понял я.
— Проверить Хазика.
Роман быстро сунул руку в карман хазинской куртки и вынул ключи.
— А вот и ключи…
— Их там не было! — заорал Хазин. — Их не было!
Хазин ругался, орал, что ключи ему подкинул Роман, он эти казаческие шутки знает, а потом открыл бардачок, достал блестящую фляжку, быстро скрутил крышку и стал хлебать. Коньяк.
Паршивый, судя по запаху.
— Дерьмо… — брезгливо сказал Роман.
Хазин не ответил, пока не допил. Теперь в машине воняло еще и скверным коньяком.
— Дерьмо… — подтвердил Хазин. — Опять никуда не попали… Я спешил в Заингирь, но свернул с полдороги, и теперь передо мной… какое-то… дерьмо…
— Может, его связать? — предложил Роман.
— Свяжи себе лапсердак, — огрызнулся Хазин.
Он завел машину и с хрустом включил заднюю передачу.
Машина не сдвинулась. Буксовала, разбрасывая сырой песок, зарывалась кормой.
— Надо толкнуть, — сказал Хазин.
Мы сидели. С похмелья ничего нельзя делать. Особенно нельзя куда-нибудь ехать. Потому что не проедешь.
— Надо толкнуть! — уже нервно предложил Хазин.
Мы снова промолчали. Вообще ничего нельзя делать. Не думать, в день похмелья поразительно плоские мысли.
— Да толкните же!
Пришлось мне вылезать. Я навалился на багажник. Хазин газовал.
Через пару минут на помощь поспешил Роман. Он уперся в капот рядом со мной, Хазин прибавил оборотов, машина сдвинулась, отъехала метра на три… и поехала дальше.
Кажется, Хазин не собирался останавливаться — катил по песку, набирая скорость.
— Это… — Роман не смог найти быстрых слов. — Фантастическая гнида.
Я с Романом был абсолютно солидарен.
— Сволочь, — сказал я.
Хазин удалялся. Я не очень понимал зачем.
— У этого скота от пьянки мозг расплавился, — предположил Роман. — Белка клюнула.
— Похоже…
«Шестерка», продолжая пятиться задом, скрылась за поворотом.
— А я подозревал, — сказал Роман. — Я ожидал чего-то подобного и ключи забрал… А потом ему