и тетрадки были в достаточных количествах.
Нас позвали в вагон-ресторан. Люся смотрела на меня в ожидании. Мужики засмеялись.
— Марк, дай Люси отмашку. А то измучилась девка вся. — Засмеялся Василий. Махнул на них рукой.
— Ну никакого чувства такта у вас, господа мародёры. Люся, пойдём ужинать.
Девочка улыбнулась и рванула к вагону-ресторану. Софья, стоявшая в открытом тамбуре, только покачала головой.
— А ведь меня она не зовет в вагон-ресторан. К тебе бежит, Марк.
— Так, семья мы с ней. Я её старший брат. Вот она обо мне и заботиться в первую очередь. — Улыбнулся я Софье.
— Ну-ну, братец. Иди уже, а то она опять сюда прибежит.
Ольги с Кирой не было.
Связался с ними по рации.
— Ольга, приём.
— Да, Марк⁈ — Раздалось в гарнитуре.
— Ужинать позвали. Вы где?
— Мы чуть задержимся. Кира ещё ночные прицелы взяла. Так что постреляем. Марк, ты нам принеси ужин с кухни. Мы в купе поужинаем.
— Хорошо. Только вы там не увлекайтесь. Давайте без фанатизма. Смеркается уже.
— Да, мы ещё постреляем и вернёмся.
Люся в вагоне-ресторане уже заняла своё законное место за нашим столиком, за которым мы всегда сидели. И, конечно, возле окна. Фаина Аркадьевна принесла Люсе тарелку с кусками мяса. Здесь была говядина, курятина и рыба. Люся почему-то любила именно это, своего рода, ассорти. Девушка сидела, подогнув под себя коленки. Ну и ладно, всё не как кузнечик, как раньше. Мне принесли тарелку тушёной картошки с тушенкой. Тут же поставили тарелку с консервированными овощами — помидорами и огурцами. И ещё солёное сало. Напротив нас с Люсей устроился Илья с Анной.
— Им дали тоже самое, что и мне. Илья посмотрел на Люсину тарелку.
— Тёть Фая, а мне можно тоже так же, как Люсе? Много мяса и желательно без картошки?
— Ешь то, что дали, Илья. У Люси особая диета. Она картошку не есть. Мы с Анной засмеялись. Илья тоже. Люся продолжала поглощать куски. Приходилось постоянно вытирать ей подбородок и губы.
— Люся, ну когда ты научишься культурно есть? Безобразие какое-то. Ты же в приличном обществе. — Ворочал я, вытерев ей рот. Она ничего не ответила и засунула в рот кусок запечённой горбуши.
— Марк, вообще ужин хороший. Под него бы ещё грамм по пятьдесят… — Не успел договорить Илья, как получил тычок от Анны. — Ань, ты чего? Это же так, для аппетита!
— Для аппетита ему. Ты что, Илюша, алкоголик? Никогда не думала, что выйду замуж за алкоголика.
— Кто алкоголик? Я вообще забыл, когда мы вот так садились, чисто по семейному и немножко выпивали, за счастье и мир во всём мире.
— Знаешь, Илья. — Решил вмешаться в разговор молодых супругов. — Я бы тоже, грамм пятьдесят накатил.
— Марк, ну ты чего начал то? — Недовольно проговорила Анна.
— Ань, мы и правда немножко, так, для сугреву. — Ответил ей. — Но не здесь. В купе посидим. Надо Ольге ещё с Кирой ужин взять.
Поужинали. Я сказал Фаине Аркадьевне чтобы на двоих положила в контейнеры, на вынос. Люсе принесли ещё и пирог с яблоками. Она с удовольствием съела его весь и даже не запивая. После чего осоловела. Всё ясно, малая наелась до отвала. Чай или кофе она не пила. Пила только либо воду, либо компот. Компот был для неё. Его делали для детей и Люсе оставили, ровно три гранённых стакана, столько компота она выпивала за раз. забрав контейнеры для жены и её коллеги по снайперскому искусству, вернулся вместе с Люсей в наше купе. Люся сразу строилась на нижнем спальном месте, поджав под себя ноги. Хорошо хоть я снял с неё кеды. Анна не стала сидеть с нами и ушла в соседнее купе к Софье. К нам присоединились Артём, Николай, Павел, Стас И Василий. Чуть позже пришёл и Георгич. Я достал пару бутылок коньяка. Накрыли по быстрому стол, вскрыв консервы. Разлили коньяк по стаканчикам.
— Ну, мужики, за то, чтобы всё у нас было и ничего нам за это не было! — Толкнул тост улыбаясь. Меня все поддержали. Выпили, закусили.
— Долго путь чистить придётся, Марк. — Сказал Георгич, положив тушёнку на кусок хлеба.
— А что делать то? Предложи, как по другому, это можно сделать. — Ответил ему.
— Да не знаю я, как по другому. Сбрасывать вагоны с путей, не вариант.
— Значит будем растаскивать и распихивать вагоны.
— Марк, пока народ будет пути чистить, я тут со своими прошвырнусь, на предмет мародёрки. Может чего интересного найду. — Предложил Василий.
— Прошвырнись. Только осторожней и далеко от станции не отходи.
— Далеко это как? Город небольшой. Здесь тысяч 30, максимум 40 живёт, судя по тому видео с дрона. Есть локомотивное депо. Опять же судя по видео. Ещё что-то. Короче, какая-то промзона. Ну и сами жилые постройки. Жаль интернета нет. А то бы так забить в поисковик, что за город со странным название Шу? Пока растаскивать будете составы, мы успеем прокатиться по этому городку. Сколько дрон не гонял над городом, никакого движения не увидел. Даже собак нет. Тишина, как на кладбище.
— А мы и так, Василий, едем по большому кладбищу. Человечество в очередной раз проходит, так называемое бутылочное горлышко. — Ответил ему.
— Что за бутылочное горлышко, Марк? — Тут же задал вопрос Павел.
— Да читал как-то я, ещё в прошлой жизни, что человечество только по счастливой случайности сумело выжить. Это было два или три раза. Первый раз, сто или сто пятьдесят тысяч лет назад, в Африке жила группа людей, которых можно смело назвать хомо сапиенсы, то есть человек разумный, это мы с вами в отличии от всяких неандертальцев и прочих питекантропов, которые не являются нашими прямыми предками. Почему эта группа появилась именно в Африке, вопрос спорный, так как пока это всего лишь теория, но этой теории придерживаются большинство учёный. Здесь пошли по накатанной, раз в Африке нашли останки самого древнего примата из рода гоминид, к которым относимся и мы, значит все люди, это африканцы.
— А сколько самому древнему человеку? — Спросил Илья.
— Человеком его трудно назвать. Это как в песне, слышал такую: «Ты уже не обезьяна, но ещё не человек!»
— Не, не знаю. — Ответил Илья. Мужики засмеялись.
— Гитара есть у кого? — Спросил присутствовавших.
— Сейчас, принесут. — Ответил Василий. Связался по связи с кем-то из своих. Вскоре один из его людей, молодой паренёк притащил семиструнку. Я взял её и забренчал:
Помнишь первобытную культуру?
У костра сидели мы с тобой.
Ты мою изодранную шкуру
Зашивала каменной иглой.
Я сидел, нечёсаный, небритый,
Нечленораздельно бормотал.
В эти дни топор из неолита
Я на хобот мамонта сменял.
Народ стал посмеиваться. Люся навострила ушки, слушая меня.
Есть захочешь, приди,
У костра посиди,
Хобот мамонта вместе сжуём.
Наши зубы остры,
Не погаснут костры,
Эту ночь у костра проведем.
Ты иглой орудовала рьяно,
Не сводя с меня мохнатых век.
Ты была уже не обезьяна,
Но, увы, ещё не человек.
И с тех пор я часто вспоминаю
Холодок базальтовой скамьи,
Тронутые розовым загаром
Ноги волосатые твои.
Народ уже во всю смеялся.
Помнишь питекантропа — соседа,
Что тебя он от меня сманил
Тем, что каждый вечер он к обеду
Кости динозавра приносил.
И теперь я часто вспоминаю
Холодок предутренний в горах,
Я тебя сырую доедаю,
Плачу, весь от ревности в слезах.
Посмеялись.
— Весёлая песня. — Кивнул Георгич.
— М-да. Её, ещё будучи студентом, в начале 50-х годов написал Александр Мень. Он потом стал известным священником и был убит в 90-х какими-то отморозками. Так вот, на чём мы остановились… А на костях питекантропа или как он там, которые нашли в Африке. Им было толи 5, толи 4,5 миллиона лет. Это мне Софья наша рассказывала. А про бутылочное горлышко я сам читал. Вот, с тех пор, как нашли кости древнего гоминида и считается, что люди появились в Африке и оттуда пришли на остальные континенты, кроме Антарктиды. Но повторюсь, как я читал, не все согласны с этой теорией. Но согласно, как я сказал, общепринятой теории, жило в Африке небольшое племя или группа людей нашего типа уже. Было их мало, около двух сотен особей обоего пола. Почему двести, не спрашивайте меня. Но учёный мир считает, что их было почему-то около двухсот. И кстати, у нас у всех общая мама. Её ген есть у всех народов, населяющих землю. Как выяснили генетики, она