Читать интересную книгу Фебус. Принц Вианы (СИ) - Дмитрий Старицкий

Выглядела она лет на сорок, а сколько ей исполнилось на самом деле, не знал никто. Известно только, что она сменила в постели французского короля Шарля VII свою кузину Агнессу Сорель после ее смерти. А после смерти самого короля успела отметиться в постели юного Паука* Луи, как только тот залез на трон франков под номером одиннадцать. Но к этим годам она сохранила стройную фигуру и удивительную свежесть лица. Разве что носогубные морщинки да лапки вокруг глаз выдавали ее возраст. Носила она открывающую красивый лоб высокую прическу, которая в остальных европейских землях еще не скоро станет модной.

Как рассказал мне мой шут*, вернувшийся на постоялый двор ранним утром и сопровождавший меня на богослужение, кавалерственная дама* Горностая объявилась при бретонском дворе весьма нетривиально — как шпионка Паука, потому как Бретань выбрали своим убежищем все мятежные принцы Франции. Отсюда как с Дона выдачи не было.

Франциск Бретонский бабник был еще тот, как только увидел новую красотку, сам полез в «медовую ловушку», с энтузиазмом, строевой и с песней. В первый же вечер повел ее показывать только отстроенное крыло своего дворца. Завел в спальню и ничтоже сумняшися, сославшись на позднее время, предложил ей лечь в постель.

Поначалу дама Антуанетта исправно слала «шифровки» в центр, но потом они стали приходить все реже, пересказывая в основном только обычные придворные сплетни. Идиллия продолжалась до тех пор, пока Паук одним прекрасным утром стороной не узнал, что Антуанетта заложила ростовщикам все свои драгоценности, чтобы пополнить казну Франциска для войны с ним же самим, королем Франции. Только тогда он и осознал, что все сплетни про взаимную любовь своей шпионки и бретонского герцога не ловкая игра авантюристки, а самая, что ни на есть горькая правда. Для него. Поручения поручениями, но, чтобы добровольно расстаться с собственными украшениями, нужно иметь очень серьезное чувство, так как обычно фаворитки тянут драгметаллы с камушками только в одну сторону — к себе.

А сам я подумал, что герцог все же, при всей своей клоунаде, настолько умен, что не прекратил сразу переписку своей пассии с Пауком, а использовал этот канал для втюхивания последнему тонко закрученной дезы.

После смерти первой жены герцога — Маргариты де Дрё, дочери Франциска I, герцога Бретани и шотландской принцессы Изабеллы Стюарт, через брак с которой Франциск II — тогда еще граф* де Монфор д’Амори, и получил герцогскую корону, все ждали, что следующей женой герцога обязательно станет дама Антуанетта — душа и сердце герцога. Но герцог неожиданно для всех женился на моей тете. И ходят слухи, что тетю в качестве невесты для своего любовника выбрала именно Антуанетта. Чудны дела твои, Господи.

В церкви этот серый кардинал в юбке стояла радом с герцогиней, как ее первая статс-дама*. Со мной она только раскланялась, не сделав даже попытки заговорить. Ни во время богослужения, ни после него, когда нас представляли друг другу.

Но, слава Богу, торжественный молебен в его честь закончился довольно быстро. Православные службы, насколько я помню, тянутся дольше. И терпеть ее приходится исключительно на ногах.

После молебна в той же капелле мой шут дю Валлон в присутствии бретонских придворных принес мне фуа* и тесный оммаж*, что не будет у него других государей, кроме меня. Вот я и получил своего первого настоящего вассала. Шута, блин!

Свой новый прикид мой шут приобрел себе сам, пока в отрыве от коллектива по городу шлялся. Шелковый. Я ему пообещал восполнить эти затраты.

За завтраком Франциск II сказал мне.

— Дорогой племянник, если тебе нужны корабли, то я их тебе дам, сколько тебе будет нужно.

— Спасибо, дядя, — ответил я ему, — но у меня уже заброшены авансы на один корабль, который возьмет разом всех наших лошадей. Не хотелось бы мне дробить свою банду. Она и так небольшая.

— Как скажешь. По крайней мере, мои боевые нефы проводят тебя в тех водах, где могут на тебя напасть корабли франков, — пообещал он. — Мне так будет спокойнее. Но если что еще будет нужно — только скажи.

Тетя сидела напротив и благосклонно смотрела на нас, мирно беседующих родственников, радуясь. Создавалось такое впечатление, что я для нее как бы родной сын, которого она вырастила такого умного и красивого, а теперь публично гордится им.

Хорошо иметь союзников, пусть даже с экзотическими тараканами в голове, как у этого герцога. И я тут же стал ковать, пока горячо.

— Ничего особого мне не надо, дядя… Разве что мастера — сверлильщики, механики. Или стекольщики, которым надоело бусы варить, и душа его желает чего-то этакого, того, что раньше никто не делал. Можно даже не цеховых мастеров — они от твоей земли зад не поднимут, им и так у тебя хорошо. Достаточно подмастерьев опытом уровня мастера, которым не светит вступить в цех. Денег там не хватает на взнос или зажимают талант. Работать будут на меня.

Герцог что-то покрутил в голове и изрек.

— Я скажу эконому, он тут всех знает. Может, кого и соблазнит твоим южным солнцем. Кстати тебя не смутит такое новое поветрие среди наших подмастерьев — праздновать понедельник. Одного воскресенья им, видите ли, мало.

— Многодетность тоже приветствуется, — добавил я.

Герцог непроизвольно фыркнул, улыбнувшись. Оценил шутку, хотя я исходил из тех соображений, что родным детям мастер передаст все секреты своего ремесла намного охотнее, чем приставленным к нему ученикам.

— По нашим законам, — пришла мне на помощь тетя, — подмастерье не может жениться, пока не сдаст экзамен на мастера.

— Но все-таки, я опасаюсь за тебя, — тон герцога сочился родственной заботой. — Может послать с тобой отряд моих башелье* в счет их вассальной службы. Сорок дней не так много, но на первое время, пока ты там осматриваешься, хватит. И тебе не накладно для кошелька будет. А туда и обратно их отвезет мой корабль.

— Лучше лучников, — ответил я, добавив. — Валлийцев*.

— С длинными луками? — усмехнулся Франциск. — Желаешь устроить в Наварре второй Азенкур своим идальго*?

— Нет. Планов достойных Цезаря у меня пока не водиться. Просто с лучниками мне будет проще, чем с незнакомыми бакалаврами*, которые будут пальцы гнуть не по делу на каждом шагу.

— Что гнуть? — не понял герцог, и даже оторвался от фазаньей ножки.

— Ну, там… — сам я при этом покрутил растопыренными пальцами. — Знатностью своей меряться начнут с моими людьми. Приказы обсуждать, мол, для кавальера* одно низко, а другое неприемлемо, когда действовать надо быстро, и не рассуждая.

— Тоже верно, — согласился со мной Франциск. — Но у меня не так много валлийцев — всего три десятка на службе. Было больше, но те уехали домой заработок отвозить. Вряд ли их нужно ждать раньше весны — должны же они когда-то и детей делать. Но можно самим скататься через пролив и нанять желающих прямо на месте. Так сказать в ареале их природного обитания.

Герцог хитровато улыбнулся.

— Этого количества мне будет пока вполне достаточно, чтобы нормально добраться до дома, — попытался я его успокоить.

— Только они у меня все пешие, — предупредил герцог.

— Эта проблема легко решаема на месте, дядя. Им же не нужны дорогие кони. Так что вполне обойдутся резвыми мулами. Или поедут на телегах.

— Хорошо, коли так, — кивнул головой Франциск. — Если ты, дорогой племянничек, валлийцам еще долю в добыче пообещаешь, то считай они твои навеки.

Герцог Орлеанский сидел на другом конце стола рядом с дамой Антуанеттой и развлекал ее светским разговором. В нашу беседу он даже не пытались втиснуться, хотя взгляд время от времени бросал в нашу сторону.

Посыльный скороход* от банкира Вельзера ждал меня у ворот герцогского замка, у моста со стороны города, с просьбой от своего хазяина удостоить его сегодня аудиенцией. Устная просьба, переданная скороходом, была подкреплена собственноручной мэтра Иммануила запиской на латыни о том же. Я ответил, что с удовольствием сегодня выпью кофе у банкира дома. После обеда. И познакомлю его еще с одним рецептом этого напитка. Последнее сказал для того, чтобы банкир ждал меня с нетерпением.

Больше никаких происшествий по дороге к постоялому двору не случилось, не считая того что шут мне все уши прожужжал местными сплетнями, которые он за эти дни не только собрал в городе, но и аккуратно классифицировал. Но ничего особо любопытного он мне не сообщил, кроме того что порт начали освобождать от горелых кораблей.

— Да, и вчера вечером прошли мимо города в море две боевые галеры под белым флагом с лилиями, — добавил он напоследок. — Весел на пятнадцать-семнадцать с одного борта. Но на каждой видели по два десятка лучников.

Не очень большие галеры, прикинул я, тип река-море, или ни река — ни море.

На постоялом дворе Уве Штриттматер, сидя на пороге сарайчика, коротал время за беседой с часовщиком Тиссо, который пристроился напротив литейщика на чурбаке. Мастера попутно заправлялись местным сидром, поставив большие кружки на перевернутый пустой бочонок.