Читать интересную книгу Гнездо орла - Елена Съянова

Это была ошибка Гесса. Большая и… фатальная. И Гесс за нее еще станет платить.

Сегодня с особым отвращением взирала она на радостно галдящих американцев. У Адольфа с «еврейскими королями доллара» свои счеты, и если он доберется до британских военных баз, то исполнит свою мечту «замешать доллары в еврейской крови».

Еще одни глаза с ненавистью глядели на самоуверенных американских дипломатов — глаза Йозефа Геббельса.

Компания наглых янки была сегодня его «партийным участком», от которого он сразу попытался избавиться.

— Они все евреи, меня от них тошнит, — сказал он Вернеру Науману, главе отдела кадров своего министерства.

Верный Вернер — белокурый атлет, под два метра ростом, только что выигравший проведенное тайком, в курительных, состязание по «хрупанью бокалов» у асов люфтваффе, — покорно занялся «обработкой» янки, вдохновив Гитлера на следующий монолог:

— Геббельс ничего не желает делать! По-видимому, у нашего доктора хватает сил только на Баарову. Да и та скоро от него сбежит. А Науман хорош! Энергичен, умен, смел. Настоящий викинг. Сколько ему — двадцать девять? Вот такая молодежь со временем сменит нас, стариков, а кое-кого, возможно, и в ближайшее время.

Слова фюрера в точности были доведены до Геббельса. Йозефа охватила внутренняя дрожь от такой злобы, какой он не испытывал со времен «бамбергского кризиса». А ведь если бы тогда, в двадцать шестом, он поднажал, кто знает — возможно, «жалкого буржуа» Адольфа Гитлера вышвырнули бы из партии, как напаскудившего щенка!

Геббельс ушел из зала и в тоске, случайно забрел в тот же зимний садик, где сидели Маргарита с Яннингсом. Обнаружив там мороженое, принялся глотать его, порцию за порцией, чтобы охладиться.

И снова остро вспомнилась та конференция в Ганновере, когда он сорвался на визг, требуя исключить из партии «жалкого буржуа Адольфа»… Не там ли и зародилась ненависть ничего не прощающего фюрера? Руст тогда тоже что-то бубнил о «собственных убеждениях» — вот и сидит на посту министра образования, где об «убеждениях» ему пришлось накрепко забыть. Зато Лей… О!

Когда при голосовании об экспроприации недвижимости императорской семьи, за которую выступили все, неожиданно против поднялась одна его рука в белоснежном манжете и раздался бульдожий лай о том, что собрание неправомочно, что вышвырнуть следует «всяких случайных болтунов» и что фюрер непререкаем… не тогда ли благодарность Адольфа и распростерла над ним свои крылья, прикрывая все будущие выходки и самодурство?!

«Тогда что я здесь делаю? — зло спросил себя Йозеф. — Рано или поздно месть Непререкаемого все равно обрушится на мою голову, как Дамоклов меч!»

…Еще одна мятущаяся душа искала убежища от чуждых ей стихий. Маргарита первой заметила, как эта девушка вошла в садик и присела у крайнего стола.

Инга сопровождала своего отца, крупного чиновника министерства иностранных дел, и всеми силами старалась остаться незаметной для людей, которые, как ей казалось, все были посвящены в ее тайну.

                                      Альбрехту Хаусхоферу.

                                                 7 января, 1938.

«Прости меня. Я как будто заболела, тяжело и безнадежно, и такою тебе лучше не видеть меня и поскорей забыть. Я виновата перед тобой и перед тем человеком, твоим другом, о котором ты спросил меня и все понял. Забудь меня, выброси из своей жизни, как случайную колючку из букета. Бог любит тебя, и он защитил тебя от такой никчемной и порочной глупышки. А меня бог не простит. Это я знаю.

Инга».

Из письма Полномочного представителя СССР в Англии И. Майского Народному комиссару иностранных дел СССР.

                                              25 октября 1938 г.

«…Какова будет дальнейшая линия английского премьера?… Никаких серьезных попыток противостоять германской экспансии в Юго-Восточной Европе со стороны Чемберлена ожидать не приходится. Наоборот, как раз из его окружения я слышал такую сентенцию: „Какой смысл подкармливать корову, которую все равно зарежет Гитлер?“ Даже в вопросе о колониях Чемберлен занимает явно капитулянтскую позицию. Я уже передавал вам по этому поводу мнение Бивербрука…Чемберлен недавно создал специальную комиссию для выработки плана или планов по удовлетворению колониальных притязаний Германии. Германия создает себе „африканскую империю“ в составе Того, Камеруна, Анголы и большей части Бельгийского Конго. Не знаю, насколько Гитлер удовлетворился бы сейчас подобным подарком… В окружении премьера сейчас в большом ходу теория, что Германия „свирепствует“ лишь потому, что у нее „пустой желудок“. Когда „желудок“ несколько наполнится, Германия станет спокойнее…»

План речи рейхсканцлера Германии на совещании представителей военных, экономических и партийных кругов Германии (рабочий вариант):

1. Обсуждение экономических вопросов и вопросов рабочей силы. Фюрер: Насущная проблема — обеспечить себя источниками сырья, необходимого для его благосостояния. Для того чтобы немецкий народ мог пользоваться этим благосостоянием, должны быть полностью истреблены его враги: евреи, демократии и «международные державы». Все они представляют угрозу мирному существованию немецкого народа.

2. В этой связи: Прага нужна как средство доступа к сырью. Не позднее 15 марта 1939 года Чехословакия должна быть полностью оккупирована войсками.

3. Затем последует Польша. Господство Германии над Польшей необходимо для того, чтобы снабжать Германию сельскохозяйственными продуктами и углем. Сильного сопротивления тут ожидать не приходится.

4. Венгрия и Румыния также относятся к жизненно необходимому пространству Германии. Падение Польши и оказание соответствующего давления сделают их сговорчивыми. Тогда Германия будет полностью контролировать их обширные сельскохозяйственные ресурсы и нефтяные источники.

Это план, который будет осуществлен до 1940 года. Тогда Германия станет непобедима.

5. 1940 и 1941 годы: Германия сведет счеты со своим извечным врагом Францией. Эта страна будет стерта с карты Европы. Англия старая и хилая страна, ослабленная демократией. После победы над Францией Германия с легкостью установит господство над Англией и получит все ее богатства и владения во всем мире.

Таким образом, впервые объединив континент Европы в соответствии с новой концепцией, Германия предпримет величайшую за всю историю операцию: используя британские и французские владения в Америке, уничтожит эту еврейскую демократию. Еврейская кровь смешается с долларами. За все оскорбления нашего народа американцы дорого заплатят.

6. И наконец, в середине 1941 года Германия обратит свои взоры на восток. Наша главная цель — Россия. Колосс на глиняных ногах будет опрокинут.

До середины октября фюрер уехал с инспекцией в Судеты, и Геринг вживался в статус преемника. Он не пропустил ни одного из публичных мероприятий, особенно — ГТФ, на которых, подражая уехавшему с фюрером Лею, опирался локтями о трибуну, махал руками, обнимал работниц, хохотал и ругался и все это в костюме из одной рубашки. В конце концов, он простудился, охрип и, обозлившись, сказал Лею по телефону, что у него «на всю эту демократию здоровья нет».

Гесс тоже болел: у него участились приступы резей в животе. В доме поселились врачи и целители. Эльза грустно шутила, что и сама сделалась специалистом по нетрадиционной медицине. Но облегчение не наступало. Наконец одно из европейских «светил» сделало заключение о том, что источник боли — инфекция, которая гнездится в корнях зубов. Гессу удалили часть здоровых зубов, но и это не помогло.

Непонятная болезнь обострила в Рудольфе врожденную склонность к мистицизму, к отходу от всего рационального, объяснимого, лежащего на поверхности. Теряя внешние опоры, Гесс уходил в свой мир ему одному внятных образов и ассоциаций, доступ в который был закрыт для всех. Даже Гитлер, всегда стремившийся к близости со своим Руди, пугался, не понимая, что с ним происходит, и однажды пожаловался Эльзе, как невыносимо тягостен для него теперь каждый разговор с другом.

Пожалуй, только Маргариту и Альбрехта Хаусхофера не огорчало и не пугало самоотстранение Рудольфа. «Мне пока не важно, куда он уходит, — сказал Альбрехт отцу той осенью тридцать восьмого года. — Лишь бы уходил».

— Я чувствую себя лишним, — признавался Гесс жене, приехав с нею по просьбе Гитлера в Бергхоф накануне очередных переговоров по Данцигу. — Сейчас и здесь я Адольфу не нужен.

— Он ну-ужен мне!!! Почему он сбежал?! — стонал Гитлер едва ли не вслед отъехавшей машине Гессов. — И Эльзу увез! Господи, да почему же вы все меня бросаете?!