по-прежнему твёрдо убеждена в том, что смерть миссис Оуэн окутана тайной; владел ли молодой Гринхилл ключом к этой тайне, они по сей день так и не узнали.
Я мог бы просветить их относительно причины беспокойства молодого литографа по поводу судебного расследования, но, поверьте, не испытываю ни малейшего желания трудиться за других. С какой стати? Гринхилла больше не коснутся несправедливые подозрения. Только он и его отец – если не считать меня – знают, в каком невероятно затруднительном положении он оказался.
Юноша добрался домой почти в пять утра. Он опоздал на последний поезд; ему пришлось идти пешком, он заблудился и часами бродил по Хэмпстеду. Представьте, что бы с ним произошло, если бы достойные кондитеры с Перси-стрит не заметили закутанную в шаль миссис Оуэн, которая чистила входную лестницу, стоя на коленях.
Далее, у адвоката, мистера Гринхилла-старшего, имеется небольшая контора на Джон-стрит, Бедфорд-Роу. За день до своей смерти миссис Оуэн составила в этой конторе завещание, по которому оставила все свои сбережения юному Артуру Гринхиллу, литографу. Если бы это завещание составили в другом месте, о нём бы обязательно стало известно, что добавило бы очередное звено к цепи, которая чуть не привела Артура Гринхилла на виселицу – согласитесь, мотив крайне весомый.
Стоит ли удивляться, что юноша дрожал от страха до тех пор, пока не сумели неопровержимо доказать: спустя несколько часов после того, как он добрался до своего дома, вожделенного убежища, убитая была ещё жива?
– Я видел, как вы улыбнулись, когда я сказал «убитая», – продолжал Старик, чьё волнение возрастало по мере того, как он приближался к dénouement[103] своего рассказа. – Мне известно, что публику после оправдания Артура Гринхилла вполне удовлетворила мысль, что происшествие на Перси-стрит было несчастной случайностью или самоубийством.
– Нет, – ответила Полли, – о самоубийстве не может быть и речи по двум исключительно весомым причинам.
Старик изумлённо воззрился на неё. Очевидно, решила Полли, его поразил тот факт, что у неё имеется собственное мнение.
– А могу я поинтересоваться, каковы, на ваш взгляд, эти причины? – саркастически спросил он.
– Для начала – вопрос о деньгах, – произнесла мисс Полли. – Удалось ли найти хотя бы часть их?
– Ни единой пятифунтовой банкноты, – хихикнул Старик. – Все они были обналичены в Париже во время Всемирной выставки[104], и вы не представляете, насколько легко это сделать в любом из отелей или небольших agents de change.
– Да, племянник был умным мерзавцем, – прокомментировала девушка.
– Значит, вы верите в существование племянника?
– Почему мне следует в этом сомневаться? Вполне очевидно, что существовал некто, достаточно хорошо знакомый с домом, чтобы ходить по нему посреди дня, не привлекая чьего бы то ни было внимания.
– В середине дня? – снова хихикнул Старик
– В любое время после 8.30 утра.
– Следовательно, вы тоже верите в «смотрительницу, закутанную в шаль», убиравшую ступеньки на крыльце? – спросил он.
– Но…
– Вам даже не пришло в голову – несмотря на то, что общение со мной должно было научить вас критически мыслить – что тот, кто совершил безукоризненное преступление в Рубенс-студии, лично разжигал камины и носил уголь исключительно с целью выиграть время, чтобы сильный мороз сумел эффективно завершить свою работу, и чтобы миссис Оуэн никто не хватился до того времени, когда она будет мертва.
– Но…– снова попыталась вставить слово Полли.
– Вам даже не пришло в голову, что один из главнейших секретов успешного преступления – ввести полицию в заблуждение относительно времени, когда оно было совершено. Это было, если вы помните, ключевым моментом в убийстве в Риджентс-парке.
В этом случае «племянник», поскольку мы признаём его существование, мог бы – даже если его когда-нибудь найдут, что сомнительно – мог бы предъявить алиби не хуже, чем молодой Гринхилл.
– Но я не понимаю...
– Как было совершено убийство? – нетерпеливо подхватил Старик. – Ничего сложного. Итак, имеется племянник – судя по всему, мошенник – который обирает добропорядочную женщину. И так сильно наседает на неё и угрожает ей, что она решила, что её деньги в Биркбек-банке больше не в безопасности. Женщины её класса порой склонны не доверять даже Банку Англии. И в итоге она забирает деньги со счёта. Кто знает, как она собиралась поступить с ними в ближайшем будущем?
Во всяком случае, она хочет передать их после своей смерти молодому человеку, который не просто нравится ей, но знает, как добиться её благосклонности. В тот же самый день племянник чуть ли не на коленях умоляет её дать ему денег; они ссорятся; бедная женщина плачет, и посещение театра лишь временно утешает её.
В 2 часа ночи молодой Гринхилл покидает миссис Оуэн. Двумя минутами позже в дверь стучит племянник. Он рассказывает правдоподобную историю о том, что пропустил последний поезд, и просит «приютить его» где-нибудь в доме. Добродушная женщина предлагает диван в одной из студий, а потом постепенно готовится ко сну. Всё остальное проще простого. Племянник пробирается в комнату тёти в тот момент, когда она стоит в ночной рубашке, и требует денег, угрожая насилием; в ужасе она отшатывается, ударяется головой о газовый рожок и без сознания падает на пол, а тем временем племянник находит ключи и забирает 800 фунтов. Признайте, что последующая mise en scène достойна гения.
Никаких следов борьбы, никаких обычных отвратительных признаков преступления. Только открытые окна, жестокий северо-восточный ураган и обильный снег – два сообщника, молчаливых, как мертвецы.
После этого убийца, ни на йоту не теряя самообладания, занят в доме, выполняя работу, которая гарантирует, что отсутствие миссис Оуэн не обнаружат, самое меньшее, в течение ближайшего времени. Он вытирает пыль и наводит порядок; несколько часов спустя он даже надевает тётушкины юбку и лиф, закутывает голову шалью и с бесстыдной дерзостью позволяет соседям увидеть фигуру, которую они приняли за миссис Оуэн. Затем он возвращается в её комнату, принимает свой обычный вид и спокойно выходит из дома.
– Его могли увидеть.
– Конечно, два-три жильца его явно заметили, но никто не обратил особого внимания на человека, покидавшего дом. На улице стоял сильный мороз, снег валил стеной, а племянник замотал шарфом нижнюю часть лица, так что никто из свидетелей в дальнейшем не смог бы его опознать.
– И больше о нём не слышали? – спросила Полли.
– Он исчез с лица земли. Полиция ищет