стране. Но и это предприятие, и другие (например, поручение, данное императором незадолго до своей кончины В. Берингу, - узнать о землях и морях в тех местах, где близко подходят друг к другу Азиатский и Американский материки) определяли задачи русской внешней политики на будущее.
Более реальное значение имел Каспийский поход Петра. Речь шла о контроле над прибрежными землями в районе древнего Хвалынского моря, ослаблении в этом районе экспансии Турции и ее вассалов - крымцев, кубанских татар и других, установлении торговых отношений с окрестными странами. Действия Турции в Прикаспии, как и в районе Черноморья, в немалой степени объяснялись происками западноевропейских держав против России. Петр смело и дальновидно наметил программу решения южной проблемы и начал ее осуществление. Она ставилась на повестку дня самим географическим положением государства, потребностями его развития.
Петр давно уже знал, что армяне, грузины и кабардинцы ждут помощи от России - одни желали поддержки в борьбе против Турции и Персии, другие хотели войти в состав России.
Осложнилась ситуация в Персии. Шах Гуссейн потерпел поражение от афганцев, и пришедший ему на смену сын Тохмас-Мирза обратился к Петру за помощью. 18 июля 1722 г., почти год спустя после окончания Северной войны, император во главе 22-тысячного войска отплыл из Астрахани; по суше двигались 9 тыс. кавалерии и 50 тыс. казаков и татар. Вскоре, после взятия Дербента, Петр вернулся в Астрахань. Войско возглавил генерал М. А. Матюшкин. В декабре оно заняло Решт, в июле 1723 г. - Баку.
Известия о действиях Петра и его войска в Западном Прикаспии вызвали сильное недовольство в Стамбуле. Английский посол подогревал его изо всех сил. Турки угрожали войной России, заявляя, что мусульманские народы Кавказа приняли подданство Турции, а Персия просит ее о помощи. Угрозы не пугали Петра, но он хотел, чтобы конфликт был улажен дипломатическими средствами.
Император возлагал большие надежды на И. И. Неплюева, своего резидента в Турции. Тот должен был предотвратить нежелательное развитие событий в отношениях с Турцией, правители которой направили к Кавказу свои войска. Петр велел не свертывать действия своей армии на Каспийском море, а другой армии - готовиться на всякий случай к отражению турецкого вторжения.
Неплюев довел до сведения султана заявление своего императора: «Мы принимаем под свое покровительство народы, не имеющие никакого отношения к Порте и находящиеся в дальнем от нее расстоянии, на самом Каспийском море, до которого нам никакую другую державу допустить нельзя».
Предупреждение весьма серьезное, и Неплюев, опираясь на него, вел переговоры. Ему помогал посол Франции. В ответ на доводы турок, что мусульманские народы на Кавказе должны находиться под защитой Стамбула, посол резонно напоминал о христианских народах, живущих под их властью на Балканах.
Между тем 12 сентября 1723 г. посол Персии в Петербурге подписал договор, согласно которому в состав России включались западное и южное побережье Каспия с городами Дербент, Баку и др. Россия и Персия договорились об оборонительном союзе против Турции. Султан и его советники по свежим следам бряцали оружием, заявляли Неплюеву об объявлении войны его стране. Однако 12 июня 1724 г. в Стамбуле обе стороны заключили договор: Турция признала все присоединения прикаспийских земель к России, которая была вынуждена сделать то же самое относительно кавказских земель, отобранных Турцией у Персии и включенных в число ее владений. Султан отказывался от претензий на Персию.
Безопасность юго-восточных границ России тем самым получила более твердую гарантию; более того, их удалось отодвинуть к югу. Позиции России на Кавказе укрепились.
Международное положение России стало таково, что многие государства стали искать дружбы и союза с ней.
Последние заботы. Кончина
К концу жизни Петр достиг вершины величия. Прославленный и воспетый в своей стране и за рубежом государь и дипломат, полководец и флотоводец, реформатор и законодатель, человек, которого современники, и русские, и иностранцы, называли великим, он вполне заслужил титул императора, который Сенат преподнес ему после победоносного завершения Северной войны.
Тем не менее не всем он был доволен, многое из того, что случилось в прошлом (Прутский поход, трагический разлад с сыном, воспоминания о «бунтах» «подлой черни», заговорах и наветах ненавистной Софьи, Милославских и многих иных), не давало ему покоя. Да и в последние годы жизни, после Ништадтского мира и до смертного часа, не покидали его душу, и без того усталую, истерзанную, бесконечные заботы, волнения, мысли о дурных поступках, изменах сподвижников, даже самых близких людей.
В природе, среди людей, несмотря на хаос случайностей, все как будто целесообразно, закономерно. Как день сменяется ночью, так за жизнью следует смерть, за нею - снова жизнь; так же чередуются радость и горе, смех и слезы, успех и неудача, счастье и несчастье. Размышления о круговороте, в который попадает человек от первого крика до последнего вздоха, постоянно преследовали его, мучили, доводили порой до отчаяния. Петра подобный круговорот бросал от радости к горести всю жизнь, не такую уж и долгую по времени. Но по насыщенности делами и событиями, и хорошими, и неудачными, несчастными, ее хватило бы на несколько даже нерядовых человеческих жизней.
Можно только гадать о состоянии духа Петра в те годы, когда болезнь, очень тяжелая, изнурительная и мучительная (уремия), беспощадные удары судьбы быстро подтачивали его силы, которые он безоглядно расходовал в предыдущие годы борьбы, волнений, нечеловеческого напряжения. Конечно, активная деятельность по руководству огромной империей продолжалась. Это опять перо и шпага: составление указов, законодательное творчество и организация нового Каспийского похода, участие в нем. Это дипломатические переговоры и заключение трактатов.
Это руководство Сенатом и Синодом, коллегиями и губерниями, интерес, причем, как всегда, деятельный, практический, направляющий, к делам промышленности и торговли, академии и школам, к строительству дворцов и складов, ко многому другому. Это, наконец, общение с людьми из разных сословий, от фельдмаршалов до мастеров и солдат, которые под его началом, его твердой рукой направлялись на исполнение дел и замыслов, служащих к чести и славе российской.
Уже ближе к окончанию Северной войны и до конца жизни Петр все больше времени проводил в столице, своем «парадизе», любимом детище - Петербурге, который уже тогда в значительной степени благодаря его заботе, стараниям начал превращаться в город, впоследствии прозванный Северной Пальмирой.
Современников, в том числе иностранцев, изумляла огромная работоспособность Петра, обилие и разнообразие дел, которыми он занимался. Его спрашивали о том. Он отшучивался: так, мол, здоровее будешь и проживешь дольше.
Особенно занимала его застройка Петербурга. И сделано было немало. Все, что «зело