— Господи, что она написала! — воскликнула Энн, дочитав до конца. — Ты понимаешь, как она себя подставила?
— Почему же себя?
— Потому что она обвиняет в сексуальном насилии совершенно конкретного человека — и он захочет отомстить ей.
— И кто, по-твоему, эти приезжие? Ведь их только трое — я и братья.
— Ничего подобного. В городе много строительных рабочих — они все из других городов. У меня несколько сотрудников из приезжих. А Бобби и Том Уоллен? А новый помощник Реб — он из штата Миссисипи. Приезжих очень много и кроме вас.
— А знаешь, кто дал мне эту газету? Спайк! А знаешь почему? Он считает, что Ли написала о нас с тобой.
— Чушь какая! Как это могло прийти ему в голову. Нет, Макс. Она писала не о нас. И я боюсь, ей грозит беда.
Макс вздохнул с облегчением.
— А может, я все-таки тебя недооцениваю?
— Ну конечно, недооцениваешь, — прошептала Энн, — ты совсем плохо знаешь провинциалок.
Она положила газету на стул и вплотную подошла к Максу.
— У нас совсем мало времени, — сказала она, обнимая его за шею, — запри дверь.
Макс не заставил себя просить дважды.
Стремительно сброшена на пол одежда, забыты все треволнения последних дней. Нет ни страхов, ни отчаяния — только они как одно целое. Жизнь в розовом свете.
Отдышавшись, Энн прижалась щекой к плечу Макса. Но время, отпущенное им на наслаждение, уже истекало. Страшная догадка поразила Энн.
— Макс, я поняла — Ли писала о себе.
Глава 30
Роджер увидел Ли именно там, где ожидал. Она сидела в левом крыле «Плюшки», за столиком у самого окна и что-то быстро печатала на своем ноутбуке. Экран она развернула таким образом, что никто, случайно или нарочно, не мог увидеть появлявшийся на нем текст.
Роджер не знал, как следует поступить. Он обсудил сложившуюся ситуацию с Келли, и они решили, что Ли нужно дать отпор. Но что именно делать, Роджер плохо себе представлял.
Он быстро подошел к столику Ли, но она, казалось, не замечала его.
— Я присяду за твой стол, — резко сказал Роджер.
Ли опустила крышку компьютера и враждебно посмотрела на него. Роджер поставил стул так, чтобы лишить Ли возможности выскочить и убежать. К ним тут же подошла Сидни.
— Что желаете, мистер Сэведж?
Мистер Сэведж ничего не желал, но заказал чашку эспрессо. Ли заказала еще одну. Сидни принесла кофе и ушла.
— Ты плохо себя ведешь, детка, — сказал Роджер.
— Хочешь поспорить? Говори громче — здесь достаточно народу, и все готовы тебя выслушать, а потом разнести новости по округе. Им страшно интересно, кто напал на ту женщину, о которой написано в моей статье.
— На нее никто не нападал! Она с удовольствием приняла участие в мероприятии. Я бы сказал, с энтузиазмом. И получила отличный секс. Она даже не хотела уходить.
— Я искала свой диктофон.
— Ну конечно! Диктофон ей понадобился! Как же ты без него?
— Он у тебя с собой?
Роджер улыбнулся подошедшей Сидни, которая принесла еще кофе, и откинулся на спинку стула.
— Детка, не я это начал.
— Отдай диктофон, и клянусь, я не опубликую ни строчки про вас и вашу клинику.
— Мадам, не волнуйтесь! Ваш диктофон в полной безопасности. Пока вы ведете себя хорошо — никто не услышит того, что там записано. Так что просто будь паинькой. Но если ты попробуешь навредить кому-нибудь из моей семьи — берегись! Все услышат запись и все узнают, что ты — просто шлюха.
— Тогда ты — ублюдок!
— Не принимаю твоих обвинений, детка. Это была твоя идея.
— Моя идея? Как я могла знать про комнаты в зеркалах и зеленую грязь?
— Была бы ты хорошей девочкой — не пришла бы в чужой дом одна на ночь глядя.
— Я хотела взять интервью у Келли. Просто собрать информацию о клинике, чтобы закончить статью.
— Вот-вот, собрать информацию. Увидела меня вместо Келли и решила — все равно, и этого можно расколоть. Не смей копать под Макса! Он ни в чем не виноват. Он не имеет отношения к исчезновению Мишель Рейли.
— Все в городе знают, что обе его девушки убиты. И его обвинили.
— Против Макса никогда не выдвигали никаких официальных обвинений.
— Но ведь других убийц не нашли!
— Других, ты говоришь? Не смей его обвинять — он не виноват. Кто-то пытается его подставить.
— Подставить? Да кому он нужен, подставлять его! Его и в колледже подставляли? Первая девушка была убита, когда он был в колледже.
— Макс невиновен.
— Мне плевать на Макса. Это его дела. У меня свои. Ты оскорбил меня, и это тебе не сойдет.
— Я тебя оскорбил? А по-моему, только порадовал! Ты — такая горячая штучка! Не говори, что тебе не понравилось, — не поверю.
— Отдай диктофон — и забудем об этом.
— Диктофон, говоришь? А видеокамеру тоже отдать?
— Какую камеру?
— Вчера всю ночь наслаждался — смотрел запись наших игр. Вышло замечательно. Ты еще и киногенична. Представляешь, как всем понравится? Настоящий порнофильм — думаю, его можно будет хорошо продать.
— Ты врешь! Не было никакой камеры!
— Ну не было так не было.
— Ты что, хочешь, чтобы на тебя все полюбовались?
— Не беспокойся. Моего лица на записи не видно. И совершенно непонятно, где была сделана запись. Так что все в порядке. Зато ты — во всей красе. Каждая складочка видна, даже поры на коже.
— Чего ты хочешь? — Ли готова была разрыдаться.
— Во-первых, уважения, детка. Держи язык за зубами, и ни слова о нас в твоей желтой газетенке. И все будет в порядке. Ни одной сплетни о Максе. Они все — ложь! Так что ты будешь делать благое дело — ты поставишь заслон перед потоками лжи.
— Ну, ты — гад! Я просто делаю свое дело.
— Отлично. Ты свое, а я — свое. Между прочим, очень приятное дело… Кстати, забыл о втором условии. Мы с тобой хорошо начали, и надо так же хорошо продолжить. В следующий раз я научу тебя сексу на тренажере. Ни один тренер тебя этому не научит.
— Нет!
— Да, милочка, конечно да. Мы встретимся сегодня же, в клинике. Так что не отключай телефон, прими душ и жди звонка. И расслабься — все у нас будет отлично.
Роджер встал, грубо поцеловал Ли в губы, просунув язык ей глубоко в рот, и провел рукой по груди. Несмотря на все отвращение, которое он испытывал к Ли, одно лишь прикосновение к ней возбудило его.
— Пока. Жди, я позвоню, — сказал Роджер и быстро вышел из кафе.
Ли свернулась калачиком под простыней. Она прилегла отдохнуть на надувном матрасе в маленькой комнате без окон позади ее маленькой типографии. И хотя все двери были открыты и ветер долетал в комнату, пахло типографской краской. Ли уже вызвала двух помощников. Сегодня они напечатают новый тираж — это будет самая потрясающая ее публикация. Ее газета прославится по всему штату. И она не позволит запугать себя. Главная заповедь журналиста — не трусь!