Вот удостоверюсь, что родители не поубивают друг друга, и сгоняю домой за вещами.
Интересно, что папа сказал Илоне? При мыслях о мачехе меня в очередной раз накрыло стыдом. Я не могла не провести параллели с Авророй, понимая, что была так же слепа от ревности к прошлому. Даже шанса ей не дала, хотя она явно никогда не претендовала на место моей матери. Скорее, хотела просто со мной подружиться.
Я не знаю, сколько я вот так слонялась по коридорам, костеря себя на чем стоит, прежде чем услышать тихий, но настойчивый стук дверь.
Когда я открывала дверь, все уже были в сборе. Мама, теперь уже напряженная, словно струна. Дан, скорее обеспокоенный общим настроением, чем взаправду переживающий, замер у лестницы. Снежок лениво разлегся у порога, всем своим видом показывая, что ему уж точно переживать не о чем. Черныш же верным истуканом замер возле меня.
— Привет, — хрипло поздоровалась я, встречаясь взглядом с отцом.
Все такой же статный, все такой же презентабельный мужчина. Седые виски, глубокие карие глаза и всегда поджатые в строгости губы. Его лицо на таблоиде — гарант вовремя сданного объекта. Вот только для меня он всегда в первую очередь был отцом, пусть даже на картинках я видела его куда чаще, чем вживую.
Сейчас он выглядел растерянным. Всегда прилизанные волосы взлохмачены, взгляд бродит по моему лицу, будто он сомневался в моем здравии и хотел в этом убедиться, руки, сжимающие пахнущий рыбой пакет, чуть дрожат. Губы судорожно вдыхают воздух.
— Саша… — выдыхает он, взглядом натыкаясь на маму. — Ты вернулась? — Последнее он спрашивает недоверчиво, даже делает шаг назад: то ли не знает, как себя вести, то ли не верит собственным глазам. — Где ты была? — не то вопрос, не то обвинения. А уже через секунду: — Ты почти не изменилась! — это говорит уже более уверенно.
— А ты очень изменился! — голос мамы пропитан нежностью и радостью. — Сразу видно, что ты нашел себе достойную женщину.
— Я…
— Тебе не нужно оправдываться.
Я оборачиваюсь и вижу, как мама улыбается. Почему-то именно от этой улыбки по нутру разливается тепло.
— Добрый вечер! — Дан совершенно спокойно, даже безмятежно подходит к отцу и протягивает ему руку для рукопожатия. — Иллидан.
— Олег… Сергеевич. — Отец переводит на меня вопросительный взгляд.
И я задумываюсь, как правильно представить Дана. Кто он мне? Друг? Союзник? Или… Или сказать, что по стечению некоторых обстоятельств мы с этим мужчиной просто жили вместе?
Боюсь, папа не поймет.
Немой вопрос повисает в воздухе без ответа.
— Думаю, вам многое стоит обсудить, — наконец выдыхаю я, обводя родителей взглядом. Так непривычно видеть их вместе.
Именно в этот момент Черныш изловчился и дернул пакет с рыбой из рук отца. Папа резко отпрянул, впервые обратив внимание на большую кошку, даже шарахнулся в сторону от испуга. И замер у уже закрытой двери, когда к Чернышу присоединился еще и Снежок.
Дан вполголоса пробормотал что-то вроде:
— Ты их балуешь.
Я же громко произнесла:
— Пап, все хорошо. И спасибо за рыбу. Проходи, располагайся, — приглашаю отца и, спохватившись, обращаюсь к напарнику: — Ты ведь не против?
— Мой дом — твой дом, — как-то слишком буднично, словно так и надо, произнес Иллидан и улыбнулся, глядя на наши ошарашенные физиономии.
Папа мигом подобрался и просканировал моего напарника суровым взглядом с ног до самой макушки. Мама пытается скрыть смех, а я покраснела, как помидор. Вроде бы обычная фраза, но произнес он её так, что все услышали намек.
— М-м-м… — затрудняюсь подобрать слова, чтобы прокомментировать столь яркое заявление. — А знаете, нам пора, — схватив напарника за руку, утягиваю его на улицу. Съездим за вещами. — Вы тут пока пообщайтесь, мы скоро вернемся.
Последнее уже родителям. Чувствую, что им предстоит совсем не простой разговор, ведь мама решила, что если рассказывать, так все. И про другие миры, и про магию, и про то, как складывалась ее жизнь за то время, что ее не было на Земле. Все. Без утайки.
Именно это для меня стало самым ярким примером доверия, которому я очень хотела научиться.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Вот только Дан — смесь американских горок и банджи-джампинга. Да ещё и с другим, чуждым менталитетом. Доверять ему значит идти на осознанный риск.
Глава 24
Со всей ответственностью заявляю — меня оккупировали! Не прошло и недели, как мама, папа и Дан спелись, в буквальном смысле. Посмотришь на них со стороны — счастливое семейство, и ни за что не подумаешь, что знакомы они всего ничего.
Отец, казалось, воспринял фразу моего напарника буквально и практически переселился к нам. Первый шок от встречи с мамой прошел, и теперь родители то гуляли, то сидели у жуткого камина, разговаривая обо всем на свете. А когда отец уходил, мама вместе с Даном переключались на подготовку ритуала — подозреваю, именно на этой почве они и поладили так хорошо.
— Скорее бы уже подействовало успокоительное! — комментирует папа со вздохом. — Я вообще не понимаю, почему ты так волнуешься.
Конечно, не понимал. Это же не в нем сидела злобная ведьма, которую с каждым днем было сдерживать все труднее и труднее. Мариам, словно предчувствуя скорый конец, с каждым днем усиливала натиск. Чай уже помогал слабо, так что я перешла на таблетки в надежде, что хоть это мне поможет пережить последний день.
А тут ещё эта свадьба, будь она неладна! И ведь идти на попятный уже поздно — папа отрезал все пути отступления, сообщив, что явится на мероприятие с дочерью и зятем. Зятем! Ещё минуту назад думала — придушу кого-нибудь. Пока определялась с объектом — запал пропал, и, в конце концов, решила, что так даже лучше.
— Будет свадебный сюрприз! — иронизирует отец, словно подслушав мои собственные мысли. Кажется, он затаил на семейства молодоженов нешуточную обиду.
Одно утешение — Клеопатра!
Дан когда-нибудь вернется в свой мир, а значит, уйдет и Черныш. А так хоть рядом будет моя милая девочка.
Циклопий глаз над камином неодобрительно следит за моими метаниями по гостиной, мужчины были непробиваемо спокойны, дожидаясь, когда я возьму себя в руки, и периодически о чем-то перешептываясь.
— Итак, детка, — мама, как всегда, бодра и весела, — от бала тебе отвертеться не удастся, смирись. Не там, так здесь, а потому пора заняться твоим нарядом.
Я уже понимала, к чему она мама — поход по магазинам! Вспомнив многочисленные примерки во дворце, я скривилась. Опять проходить через это? Да вы издеваетесь!
Шутки шутками, но она была права. Решили разделиться на два лагеря — папа готовит и инструктирует Дана, как мужчина мужчину, со мной возятся мама и Илона — отличный повод, чтобы навести мосты.
Удивительно, но женщины поладили с первых минут знакомства, я даже не знала, удивляться этому или принимать, как данность. Раскрывать тайну о магии не позволил отец — мол, совсем это ни к чему. Перевернуть чужое представление о мире… и для чего? В общем, первые часы нашего импровизированного девичника были весьма странными, но вскоре мама вошла в роль, ловко отвечая на щекотливые вопросы. Мне оставалось только диву даваться — как легко им удается говорить и успевать примерять подсовываемые в четыре руки наряды.
Я же участвовала в выборе постольку поскольку. Больше смотрела на жену отца и не понимала, почему никак не могла раньше ее принять. Почему еще недавно ее медные волосы казались тусклыми и жалкими, а голубые глаза — серыми и блеклыми. Почему раньше я видела в ней лишь предательницу и захватчицу, не женщину — и только теперь пыталась разглядеть в ней личность?
— Илона, а ты не могла бы мне сделать прическу и макияж перед свадьбой? — вставить фразу в редко наступающую тишину удается не с первого раза.
Женщина явно не ожидала, что я вообще обращусь к ней хоть с какой-то просьбой. Особенно с такой. Особенно после долгих лет полного игнорирования.
Я могла бы и сама привести в порядок, но нужно же с чего-то начинать наведение мостов?