Читать интересную книгу Новый Мир ( № 6 2009) - Новый Мир Новый Мир

К сожалению, американцы, за исключением специалистов, которых мало кто слышит, очень плохо знакомы с историей зарубежных стран. Между тем знакомство с «русским уроком» было бы для них совсем не лишним. Русский опыт говорит, в частности, о том, что усилия идейного «авангарда» дают со­всем не тот результат, к которому он стремится. Вероятно, угроза революции чернокожих с далеко идущими последствиями (о которых можно только гадать) является достаточно реальной. Еще в 30-х годах прошлого века ее предсказывал Фолкнер устами одного из персонажей романа «Авессалом, Авессалом!»: «Я думаю, что со временем Джимы Бонды (то есть негры и мулаты. — Ю. К. ) покорят все западное полушарие. Конечно, это будет не при нас, и конечно, по мере того, как они будут продвигаться к полюсам, они снова побелеют — как кролики и птицы, чтоб не так ярко выделяться на снегу». Во второй части этого предсказания, возможно, есть доля шутки.

Но может быть и так, что взаимная «притертость» черных и белых зашла уже достаточно далеко и дальнейшее смешение двух рас становится просто делом времени. А раскол пойдет по линиям совсем других трещин — в зоне религии и культуры. Такой раскол дает о себе знать уже сейчас. Он довольно слабо ощущается в самих университетах, большинством из которых (за вычетом опять-таки католических университетов, впрочем немногочисленных) овладели мультикультуралисты; здесь их противники, по выражению одного из профессоров, находятся примерно в таком же положении, как негры на Юге в 30-x годах прошлого века. Но extra muros мультикультуралисты встречают сопротивление со стороны консерваторов, как их называют; хотя последние не представляют собой какую-то однородную силу.

Уже в середине 1990-х меж двумя лагерями разразились culture wars, «войны в поле культуры». Иногда их называют «религиозными войнами» в том смысле, что это «войны» религиозных людей с безбожниками. Последнее определение, вероятно, более точно: действительно, вопрос веры является здесь узловым. Если можно положиться на статистические данные, подавляющее большинство американцев остаются верующими; более того, после заметного спада в 1970 — 1980-х число верующих к началу нового века вновь выросло, почти достигнув уровня 1950-х годов, и составляет теперь не менее 90% населения. Я не говорю сейчас о «качестве» их религиозности — это отдельный вопрос.

Самые жаркие бои ведутся вокруг трех стратегических высот, назовем их так, — религиозного образования в школе, генетических исследований (тех именно, что позволяют свободно экспериментировать с человеческим «материалом») и искусственного прерывания беременности. По первому вопросу мультикультуралисты, естественно, выступают «против», по второму и третьему — «за». Между тем из этих трех вполне практических вопросов не только первый, но и два других являются религиозными по сути. А о том, каков накал борьбы вокруг них, свидетельствует тот факт, что, по мнению некоторых наблюдателей, в ходе последней президентской кампании culture wars в глазах избирателей оказались важнее, чем даже войны в Ираке и Афганистане [21] . (Мультикультуралисты, как обычно, проголосовали за демократов, хотя между традиционными ценностями демократической партии и мультикультуральными взглядами существуют достаточно глубокие расхождения.)

Консерваторы, если уж называть их так, мечут свои стрелы в адрес мультикультурализма, называя его «великим сатаной», «новым вариантом сталинизма» и т. п., но слабина их в том, что противодействие идеологии мультикультурализма редко принимает у них четко прописанный концептуальный характер. Вероятно, типичной для них можно посчитать концепцию покойного С. Хантингтона, который думал защититься от «мульти-культи» средствами «домашнего практицизма». С точки зрения многих консерваторов, мультикультурализм есть результат обработки американских умов чужими и чуждыми им идеями — где-то там «немец перемудрил», а потом еще «француз подгадил», а нам, дескать, приходится расхлебывать заваренную ими кашу.

«Не садись в одну лодку с мультикультуралистом, он обязательно начнет дырявить дно» — motto, пущенное кем-то из консерваторов. А если лодка одна на всех?

И хотя все консерваторы выступают как «защитники веры», далеко не все из них понимают, насколько вера связана с культурой. Со времен Юстина и Оригена Церковь заботилась о том, чтобы сделать христианство понятным

в терминах «реальной культуры», то есть говорить с людьми на понятном им языке — это так. Но, с другой стороны, по мере возможности христианство «играло на повышение» культуры, включая сюда культуру речи, хорошие манеры etc. И только в самые последние времена эта тенденция переломилась. Четверть века назад кардинал Поль Пупар писал: «Когда-то, в первом тысячелетии, папы распрощались с римским миром и решили „перейти на сторону варваров” (passare ai barbari). Не ожидает ли нас сегодня подобный и даже еще более решительный жест?» [22] Не знаю, насколько это справедливо в отношении Ватикана, но среди американских католиков, а тем паче протестантов, число культурных перебежчиков ощутимо множится [23] .

Как далеко могут зайти culture wars? Писатель и футуролог Сэм Вэкнин в 2006-м предложил вниманию читателей как бы реляцию из будущего. Привожу отрывки из нее:

«Вторая гражданская война (2021 — 2026) велась внутри местных общин (communities) и выплеснулась за пределы наших государственных границ. Она не была классической и территориальной — но тотальной и похожей на партизанскую войну…

Она началась с яростных дебатов о преподавании эволюционной теории в школе и об использовании эмбриональных стволовых клеток в медицинских целях…

Следствием изменившихся нравов стало возобновление дискуссии о политических институтах. Неомарксисты потребовали большего равенства…» [24]

О том, чем закончилась «Вторая гражданская война», автор благоразумно умалчивает.

А о том, какого равенства потребуют неомарксисты (они же мультикультуралисты), пока сказать трудно. Потому что нет никакого компендиума, где были бы сформулированы их социально-экономические и политические взгляды. Все внимание их сосредоточено на культурах, а вопросы политики или экономики рассматриваются сквозь призму культур. У них можно встретить, например, сочувственное отношение к исламскому закону, воспрещающему взимание ссудного процента. Или к традиционной индейской, точнее — некото­рым индейским племенам свойственной «экономике расточения» (противопо­ставленной экономике созидания и накопления и к современному миру никак не применимой). Какую сборную солянку можно состряпать, руководствуясь рецептами, понадерганными из совершенно разных «поваренных книг»?

Встречаются, правда, и справедливые замечания — например, бьющие по «невидимой руке» рынка. Эта пресловутая «невидимая рука» под пером современных авторов вырвана, так сказать, с плечом из сочинений Адама Смита, где подчеркивается, что она лишь в том случае производит благое действие, если в обществе удерживается здоровый нравственный климат.

В политическом плане мультикультуралисты выдвигают на первое место group identity, иначе говоря — интересы местной общины. Консерваторы называют их политические взгляды «неофашистским трайбализмом». Что-то вроде неотрайбализма тут действительно есть, хотя эпитет «неофашистский» остается на совести консерваторов; мультикультуралисты зовут их фашистами, а те, очевидно, реагируют по принципу «сами такие».

Надо, впрочем, иметь в виду, что, каков бы ни был состав идей мультикультурализма, невозможно предугадать, как в конечном счете отреагируют на них массы. Еще раз напоминаю об опыте России: в народе проснулось не то или не совсем то, что будили в нем революционеры. Произойдет ли углубление революции черных или революции черни, в любом случае последствия оста­ются в тумане. Слишком разные боги оспаривают сейчас будущее Америки. Одно можно сказать с большой долей уверенности: страна все больше отрывается от своих европейских корней.

Сколь ни неожиданным это может показаться, но в продвижении мультикультурализма есть и нечто воодушевляющее. Оно говорит о том, что и в наши дни определенный круг идей — отвлечемся на минуту от его содержания — способен овладеть целым народом или, по крайней мере, попытаться это сделать. Пример тем более выразительный, что дело касается страны, которая до сих пор как раз служила примером отдания себя на волю стихии рынка, самопроизвольного «хода вещей», а с другой стороны, — доверилась деидеологизированным управленцам, знатокам технико-процедурных (и не более того) вопросов.

Варлам Шаламов нашел бы здесь подтверждение своей уверенности в том, что

        …путь познанья

И нервы книжного червя

Покрепче бури мирозданья,

Черты грядущего ловя.

Конечно, путь познанья может завести в такие дебри, откуда без молитвы не выйдешь. Но другого пути нет.