Читать интересную книгу Верь мне и жди - Ольга Тартынская

Я вошла в подъезд с тоскливым предчувствием. Действительность наваливалась на меня и тащила на дно. Или это чемодан такой тяжелый? Куда только девалась накопленная солнечная энергия, легкость, лучезарность? У моря все было так просто… Все, не буду откладывать, прямо сейчас позвоню в агентство по недвижимости и попрошу подобрать мне квартиру. Боюсь, после не хватит решимости.

Я открыла ключом дверь, вошла и поставила чемодан. Нос тотчас уловил запах табака. Может, это с лестничной площадки? И тут из кухни донеслись непонятные звуки. Я испугалась так, что сердце едва не остановилось. Прислушалась, замерев. Да, в доме кто-то был. Скинув туфли, на цыпочках я прокралась к закрытой кухонной двери. Шум возни, звон разбитой посуды, бормотание:

— Будь оно неладно!

По инерции я еще тряслась, но уже все поняла и распахнула дверь. Ты сидел за столом, на котором царил хаос: бутылки, огрызки, пустые пластиковые упаковки, консервные банки, окурки. Ты был изрядно пьян. Увидев меня, как-то жалко улыбнулся и сипло пробормотал:

— Ты приехала…

Я не могла говорить, только смотрела. За какой-то месяц ты изменился почти до неузнаваемости. Резче обозначились морщины, прибавилось седины в волосах, глаза смотрели тускло и безжизненно. Я не сразу догадалась, что еще так изменило твой облик: ты сбрил усы и персидскую бородку. Мне вновь стало страшно, теперь уже по другой причине.

— Что случилось? — наконец выговорила я с падающим сердцем.

Обозрев беспорядок на столе, ты виновато произнес:

— Я тут одичал без тебя…

Ты смотрел на меня с детской беспомощностью, а в глазах твоих стояли слезы. Господи, что же случилось? Я рухнула на стул, налила себе рюмку водки и выпила.

— Не надо, не пей, — пробормотал ты морщась. — Жуткая гадость.

— Что случилось? — повторила я вопрос.

С трудом прикурив сигарету, ты вдохнул дым и закашлялся. Я ждала с нарастающей тревогой. Откашлявшись, ты хрипло произнес:

— Голос… Я потерял голос.

«Расплата!» — обожгла меня мысль. Больнее нельзя было тебя ударить. Горячая волна любви, жалости, желания отдать жизнь, только бы тебе это помогло, накрыла меня с головой.

— Это конец! — Ты силился усмехнуться, но не смог удержать слез.

Я тоже едва не расплакалась, однако, подавив рыдания, выговорила со всей твердостью, какая была мне присуща:

— Что за глупости ты говоришь! Так не бывает. Давно это началось?

Теперь ты смотрел на меня с надеждой, как ребенок на всесильного взрослого.

— Неделю назад.

— Но ты же говоришь — значит, голос есть.

— Я не могу петь.

— Может, от этого? — Я кивнула на стол.

Ты горько улыбнулся:

— Здесь обратная связь.

— Значит, это временно. Я слышала, такое случается.

Ты покачал головой:

— Я был у врача. Он подписал мне приговор.

Ты налил себе водки, но я не дала выпить, накрыв рюмку ладонью.

— Подожди, не пей, прошу тебя. Почему это произошло? Врач объяснил? Что он сказал, почему пропал голос?

Ты повесил голову и замолчал. Я решительно убрала со стола водку, направилась в ванную, включила воду. Пока набиралась вода, наводила порядок на кухне. Собрала весь мусор в мешок, вымела осколки, помыла посуду. Ты пьяно клевал носом, дремал. Добавив в ванну успокаивающие травы и расслабляющие соли, я повела тебя отмокать. Ты не мог сам раздеться, я взяла на себя и это. Снимая майку, не выдержала, припала к твоей груди, поцеловала в серединку. Как соскучилась… Ты вяло обнял меня, но я высвободилась и расстегнула на тебе ремень.

— Боюсь, что толку от меня сейчас будет мало, — пробормотал ты, а я, щелкнув тебя по носу, решительно стянула джинсы и все остальное.

— Ныряй!

Ты понял это буквально и чуть не захлебнулся.

— Ну что ты как маленький, — ворчала я, с нежностью хлопоча над тобой.

Вся моя одежда была мокрая после этого, следовало переодеться. Пока ты лежал, дремля в теплой воде, я перенесла чемодан в свою комнату, переоделась в домашний наряд. Потом выволокла тебя, немного протрезвевшего и успокоенного, из ванны, обтерла пушистым полотенцем и отвела в нашу спальню. Ты свалился в подушки и пробормотал, окончательно засыпая:

— Как хорошо, что ты приехала! А я все звонил, звонил…

Я бросилась к телефону и набрала Маринин номер. По счастью, она была дома и могла говорить. Я вкратце обрисовала ситуацию.

— Что же делать? Марина, нужно срочно найти врача, хорошего врача, который специализируется на подобных случаях! И если можешь, узнай, что же все-таки произошло с Колей?

— Хорошо, — с готовностью ответила Марина. — Я поговорю с ребятами и узнаю, у кого он был и что ему сказал врач. Жди.

Легко сказать. Я металась по дому, разбирала свои вещи, заглядывала к тебе, сидела рядом и смотрела на твой спящий профиль. Марина позвонила к вечеру, когда уже я сама готова была набрать ее номер.

— Для начала телефон запиши. Это врач Кураев, которого мне порекомендовала одна певица из Большого театра, проверенный.

Она продиктовала номер, назвала его имя, я записала.

— Я поговорила с Герой и Андреем, еще кое с кем, — продолжила Марина. — Выяснила, что потеря голоса произошла на фоне стресса. Нагрузки тут ни при чем: он мало пел в последний месяц.

Холодея от предчувствия, я выдавила:

— Стресс? Но от чего?

Марина сделала паузу, собираясь с духом.

— Эта девушка, из «Коловрата», выходит замуж за модного продюсера. Как только ее диск вышел и стал популярным, она рассталась с Николаем. Ей сделали предложение, от которого она не смогла отказаться. Так часто бывает. Законы шоу-бизнеса.

Марина продолжала говорить, но я уже плохо соображала. Твоя нимфа тебя предала! Она предала твою любовь! Да как тут не сойти с ума, не то что голос потерять! Ты терял веру в себя.

— Он обеспечил ей ротации на самых популярных радиостанциях, в перспективе — сольная карьера, — услышала я. — Словом, девочка сделала правильный выбор.

— Такой ценой! — не выдержала я. — Она далеко пойдет…

Мы помолчали.

— Врач, у которого был Коля, довольно известный отоларинголог, — снова заговорила Марина. — Он предупредил Колю, что ему нельзя больше петь: чревато более серьезными последствиями.

— Куда уж серьезнее! — возмутилась я.

— Поверь мне, может быть и хуже. Я не стану сейчас произносить это вслух.

Я испугалась.

— Надежды нет?

Марина ответила не сразу.

— Очень мало. Но ты обязательно позвони Кураеву, уговори его посмотреть Николая.

Я не стала откладывать в долгий ящик и сразу позвонила Кураеву, хотя было уже поздновато для подобных контактов. Мне удалось убедить доктора принять нас завтра. Я еще долго не могла успокоиться, все думала, как тебе помочь, как вселить в тебя надежду, желание жить. О том, что собиралась уйти от тебя, я даже и не вспомнила.

Давно уже пора было спать: Кураев назначил консультацию на утро. Я полежала в ванне, чтобы расслабиться хоть немного. Помогло: к постели я добиралась уже на автопилоте. Поставила будильник, выключила ночник и легла рядом с тобой. Ты спал тревожно, стонал, и я тотчас просыпалась и гладила тебя по плечу, успокаивала.

Утром с большим трудом растолкала тебя. Однако, проспав больше десяти часов, ты отдохнул и протрезвел абсолютно. И выглядел много лучше давешнего, только взгляд по-прежнему был мертвым. Ты не спрашивал меня ни о чем, а ведь мы не виделись три месяца (вологодские леса — не в счет)! Я тоже старалась не расспрашивать о том, что могло тебя ранить. В конце концов, подумала я, ты сам решишь, во что меня посвящать. Формально я ничего не знаю, из этого и будем исходить.

Я пыталась накормить тебя завтраком, но безуспешно. Ты только кофе выпил. Когда я сообщила о консультации у Кураева, ты заявил:

— Никуда я не поеду.

— Как? — растерялась я.

— Все ясно и так. Можешь посмотреть выписку, врач мне отдал. Там все сказано: петь я больше не буду.

Я изучила бумажку и убрала к себе в сумку, чтобы показать доктору.

— Я уже договорилась, — просяще посмотрела на тебя. — Мировое светило. Неудобно будет, если манкируем: он отменил другие консультации. Я так просила…

— Зачем? — равнодушно спросил ты.

Я не могла перенести твоего несчастного, безжизненного вида. Хотелось трясти, тормошить тебя, чтобы вывести из этого состояния. Я сложила молитвенно руки:

— Ну если тебе все равно, Коля, давай съездим! Ну прошу тебя. Звонить и предупреждать уже поздно, нехорошо получается.

Ты пожал плечами и ушел к себе. Я бессильно опустила руки и села на стул, не зная, что делать дальше. Однако через некоторое время ты вышел в свитере и джинсах, готовый к выходу.

— Ну, чего же ты? — спросил. — Сама не готова…

Я обрадовалась и понеслась одеваться, а ты терпеливо ждал. Когда, уже готовая, я вышла в холл, ты стоял, прислонившись к стене, и о чем-то думал. Очнувшись, надел кожаную куртку, темные очки и двинулся за мной.