— Ты совсем бледная. Поспи, любимая. Я лишь поговорю с Келлом и тоже пойду спать.
Маркуса мучила проблема, которая осложнялась в сотни раз из-за Дианы. Он нашел Келла, и они прошли в солярий. Келл наполнил хозяину кубок вина, и Маркус велел ему налить себе тоже. Он жестом предложил Келлу сесть, хотя сам остался стоять. Он всегда лучше соображал, когда мог ходить по комнате.
Пройдя по мозаичной тигрице взад-вперед три или четыре раза, он сказал:
— Меня беспокоит пир, который я должен устроить для Паулина и его центурионов перед их отъездом.
— Раньше не было никаких проблем. Как всегда, я постараюсь не попадаться наместнику на глаза.
— Нет, Келл, проблема не в тебе, а в Диане.
— Понятно. — Теперь Келлу все стало ясно.
Пир, по традиции устраиваемый хозяином, превращался в настоящую вакханалию. Центурионы, которым повезло вернуться, и те, которым только предстояло участвовать в боях, вместе со Светонием Паулином устраивали настоящую оргию. Они ели, пока их не начинало рвать, пили до полного одурения и до изнеможения безумствовали с женщинами.
— Ее придется запереть в ваших покоях, чтобы она не попалась на глаза мужчинам. Можно еще поставить у дверей охранников.
— Меня беспокоит не ее безопасность. Я всегда сумею ее защитить. — Маркус снова принялся расхаживать по тигрице, затем обошел ее кругом, по траве.
Келл скрыл улыбку. Господин обходил тигрицу, будто это сама Диана. Сравнение было очень верным, поскольку Диана превратится в настоящую тигрицу, если узнает о разврате на вилле. Она не соглашалась даже раздеваться на людях, так что можно себе представить, как на нее подействует вид совокупляющихся пар и все те мерзости, что будут здесь творить Юлия Аллегра и ее проститутки, которых приглашают для утех легионеров.
Келл удивился, что Маркуса Магнуса беспокоит мнение о нем женщины-рабыни. Разве он уже не хозяин в своем доме? Разве господин отдал ей свою волю вместе со своим телом?
— А нельзя устроить пир в крепости? — нерешительно спросил Келл.
— Нет. Я не смогу найти столько проституток.
Келл знал, что не стоит предлагать вообще отказаться от пира. Эта свинья Паулин рассчитывает на развлечение и если сочтет примипила негостеприимным, то воспримет это как личное оскорбление.
Маркус снова заговорил:
— Лучше всего увезти леди с виллы на ту ночь, но куда мы можем ее послать и под каким предлогом, я не представляю.
Келл осушил бокал, чтобы набраться храбрости для того, что он собирался сказать.
— Господин, мне кажется, вы зря беспокоитесь. Она знает свое место, и не потому, что она рабыня, просто как женщина. Нола воспользуется любым случаем взять верх над мужчиной, если у него достанет глупости ей это позволить. В моем случае Нола каждый день пытается перехитрить меня, поскольку знает, что я к ней неравнодушен.
Маркус знал об отношениях между Нолой и Келлом.
— Тут ты прав. Если мужчина выпускает из рук вожжи, то ведут уже его. Если он не правит, правят им. Если мужчина не является господином, женщина презирает его. Пир, который я вынужден дать, не имеет никакого отношения к Диане. Это не ее дело и не должно ее беспокоить. — Маркус допил вино. — Спасибо тебе, Келл.
— Вы сами приняли решение, хозяин. И я думаю, мудрое решение.
Пока Келл смотрел, как хозяин поднимается по лестнице, он недоумевал, что заставило его принять сторону римлянина против британки. Потом понял, что дело тут не в национальности, все куда глубже! Вековая борьба мужчины против женщины. Как же он мог не принять сторону мужчины?
Ложась в постель, Маркус решил, что он должен быть жестче с Дианой. Вероятно, ему следовало ее как следует выпороть, когда она оттолкнула его и говорила обо всех этих различиях. Слишком уж он потакает этой маленькой чертовке! Он осушил ее слезы, уложил в постель, сдержал свое желание, боясь, что она надуется. Теперь же он думал, что поступил неправильно. Надо было так отшлепать ее по хорошенькой попке, чтобы зубы застучали!
Он протянул руки и довольно грубо притянул ее к себе. Его рот прижался к ее губам в неистовом поцелуе. Если он не заставит ее уступить ему сегодня, сейчас же, плетка уже окажется в ее руке.
Диана трепетно прижалась к нему. Он всем своим телом ощущал ее мягкость и податливость. Ее мягкий живот касался его затвердевшего пениса, а губы раскрылись в призыве, против которого невозможно было устоять.
Его язык ласкал ее рот, а когда он немного отодвинулся, она прижалась губами к его губам, шепча:
— Марк… Марк… Маркус.
Слыша ее шепот, он чувствовал себя на седьмом небе. Она провела пальцем по его шраму. Малейшее ее прикосновение будило в нем первобытную страсть.
А затем — он едва поверил себе — она приподнялась над ним, обхватила рукой его плоть и медленно опустилась на него. Она была как горячий шелк. Сначала она двигалась плавно, соблазнительно, высоко поднимаясь и снова опускаясь, потом ускорила темп, и он помогал ей мощными толчками.
Они вместе достигли вершины наслаждения, и долго еще потом Маркус не отпускал ее, дожидаясь, пока не затихнет последняя дрожь. Он прижимал ее к себе так долго, что снова почувствовал желание, и решил, что проведет так всю ночь.
Маркус казался себе всемогущим, потому что заставил ее подчиниться и покориться, но лежащая на нем Диана выглядела вполне довольной, она только что не мурлыкала. Он улыбнулся в темноте, недоумевая про себя, кто же у кого в рабстве.
Глава 20
Маркус велел Келлу заказать вино и продукты, а сам нанес визит Юлии Аллегре, чтобы обеспечить развлечения. Он ничего не говорил Диане до самого последнего дня. Утром перед отъездом в крепость он сел на кровать и откашлялся.
Диана любила смотреть на него в блестящем нагруднике. Когда он был в латах и дотрагивался до нее, у нее подгибались колени.
— Паулин отправляется со своими легионерами завтра. У нас стало традицией, что наместник и его офицеры ужинают здесь перед походом.
Диана забеспокоилась:
— Ты хочешь сказать, что они придут на виллу сегодня вечером? Ох, Маркус, а не могу ли я куда-нибудь уйти?
Маркус воспрянул духом. Похоже, с ней легко будет договориться.
— Наверное, так будет лучше. Паулин ненавидит бриттов, и я хочу, чтобы Келл держался от него подальше. Почему бы вам с Келлом не пойти сегодня в театр? Когда вернешься, поднимайся прямо сюда и закрой дверь на засов. Ты уже видела, как выглядел мой пьяный брат, а когда вместе собирается много мужчин, они пьют, пока не валятся с ног.
— Театр — это удачная мысль. Паулин вызывает во мне отвращение. — Она вздрогнула, вспомнив волосатого гиганта, напоминающего огромного мохнатого медведя.