Читать интересную книгу Толлеус, искусник из Кордоса - Анджей Ясинский

Вокруг дома не было забора, также не наблюдалось внутреннего дворика: фасад выходил прямо на улицу. Очевидно, маленький парк располагался позади постройки. Придется имущество вновь оставлять снаружи по неоднократно отработанной схеме. Никакие дополнительные распоряжения не требовались. Искусник дважды стукнул специальным молоточком в дверь, а Оболиус обиженно шмыгнул носом и подстегнул лошадей, чтобы повозка не загораживала вход.

Дверь отворилась, и старик, представившись, исчез внутри. Его проводили на балкон: тот самый, который он заприметил снаружи. Всю дорогу, волочась по лестнице, искусник расстраивался, что нельзя добраться туда на своем подъемнике прямо с улицы. Зацепиться за крышу не представляло труда, но жильцы могли понять неправильно.

Наконец, оказавшись наверху, Толлеус получил уникальную возможность, оставаясь невидимым с улицы, любоваться на свою повозку и на безуспешные попытки помощника справиться с нитью. Смотреть на потуги Оболиуса, старавшегося вывернуться из петли или порвать нить, было забавно, и настроение искусника резко улучшилось. Увлеченно поглядывая вниз, он почти не обращал внимания на своего заказчика, что, сказать по правде, было весьма невежливо.

Плащ из черного атласа, расшитый по краям белым кружевом и украшенный агатами, явно стоил немало и, по мнению искусника, прекрасно обошелся бы без дополнительных усовершенствований. Какой декоративный изыск сюда еще можно добавить, представить не получалось. К тому же после портного и ювелира над плащом поработал чародей. По черной ткани неспешно летала серебряная звезда. Занятная, надо сказать, вещь: Толлеус с удовольствием бы поизучал ее, будь у него такая возможность. Все конструкты, которые он встречал до сих пор, удавалось увидеть лишь в истинном зрении, а этот на удивление заметен простым глазом. А еще звездочка как-то умудрялась точно следовать всем изгибам ткани, не отрываясь от плаща ни на секунду.

Понаблюдав за конструктом алчным взглядом, старик прямо поинтересовался у хозяина, есть ли у него какие-нибудь задумки и пожелания. Оказалось, что никаких пожеланий нет, – это работа мастера. Однако критиковать щеголь приготовился с жаром, достойным лучшего применения. Это выяснилось сразу же, едва Толлеус с порога предложил расшить плащ по контуру светящимися нитями.

Никому в Широтоне не требовались ни светящиеся мечи, ни вышивка. Старик совершенно искренне недоумевал, почему так, но тем не менее его задумку уже дважды отвергли. Аристократ выжидающе смотрел на гостя, а тот, в свою очередь, на плащ. Надо сказать, идея чародея со звездой оказалась крайне удачной: конструкт притягивал любой взгляд, гипнотизируя зрителя. На плащ можно было смотреть часами, отслеживая прихотливые узоры, которые чертила на ткани звезда.

– Узоры! – внятно сказал Толлеус самому себе, но щеголь тут же встрепенулся, навострив уши.

Старик объяснил свою задумку: можно было на некотором расстоянии подсвечивать путь, пройденный звездой. Как будто она тянет за собой короткую веревочку. Оробосец энергично закивал, только попросил не линию, а облачко светящихся точек, отмечающих путь звезды. И чтобы эти точки гасли не сразу, а постепенно. Искусник нахмурился: сложнее, конечно, но реально. Высосав для бодрости жизнегубку и крякнув не хуже заправского пьянчуги после кружки эля, он принялся за работу.

Только через два часа Толлеус, пошатываясь, выбрался на улицу. Пришлось пожертвовать одним амулетом для хранения плетений и замаскировать его под брошь. С маной тоже вышла накладка: конструкт питался прямо из ауры владельца плаща. Старик сделал так же, однако это немного выбивалось из привычного ему сценария работы с накопителями или, на худой конец, с маногубками, поэтому пришлось повозиться. Щеголь, довольный результатом, воодушевленно предлагал еще заказы, но Толлеус даже слушать не стал, сбежав при первой же возможности.

Закрыв за собой дверь, кордосец скользнул взглядом по вывеске через дорогу и замер как вкопанный. Он намеревался возвращаться на постоялый двор, но само провидение вывело его туда, куда Толлеус так стремился. Аккуратная надпись крупными золотыми буквами на черном фоне гласила: «Широтонская государственная школа чародейства». Сказать по правде, желание у искусника сейчас было лишь одно – завалиться на что-нибудь мягкое и снять наконец башмаки. Колени привычно жгло огнем, а икру в который раз за сегодня скрутила судорога, так что старик едва не упал, опустившись на мостовую. Но все же он поднялся и, как мотылек на лучину, не отводя от вывески взгляда, пересек улицу и постучал в дверь.

Долгое время ничего не происходило. Искусник уже решил, что время позднее и никого внутри нет. Пока не догадался посмотреть истинным зрением. Оказывается, он стоял перед дверью не один, а в компании весьма крупного конструкта, который бесцеремонно разглядывал старика. Таких больших экземпляров Толлеусу видеть еще не приходилось, поэтому он в свою очередь с интересом уставился на чародейское творение, формой напоминающее летящую горизонтально каплю, а цветом – баклажан. Вытянув руку, старик попытался ткнуть конструкт пальцем, но тот резво отлетел в сторону.

– Кто вы и чего хотите? – неожиданно раздалось откуда-то сверху.

Искусник задрал голову, приготовившись увидеть как минимум еще один конструкт, а то и вовсе говорящего голубя или сову. Но все оказалось гораздо проще: над входом располагался обыкновенный раструб, из которого долетал слегка искаженный голос человека, стоящего за закрытой дверью. «А правда, чего я хочу?» – с неожиданной оторопью подумал старик. Чародей-химерщик с рынка рассказывал о возможном лечении. Но хотелось большего. Амулеты, с которыми нельзя умереть, живые рисунки, способные возродить тело из малюсенького кусочка плоти, несколько жизней вместо одной, наконец… Но это мечты. Однако яснее ясного – знания просить бесполезно. Как бы вообще в шею не выгнали «заклятого друга из Кордоса».

«А ты спроси! Спроси про чудесные амулеты!» – подзуживало альтер эго. Толлеус огромным усилием воли заткнул его. Еще не хватало заявить: «Вы знаете, я в курсе кое-каких ваших секретных разработок…» Эдак войдешь и не выйдешь отсюда!

– Мне бы подлечиться, – враз пересохшими губами промямлил он, собравшись с духом.

Раструб промолчал. Старик чувствовал себя крайне неуютно. Как будто он стоит на лобном месте в кругу света, а невидимые судьи, ощупывая его холодными взглядами, решают его судьбу. Тишина затягивалась. Воображение услужливо рисовало картину страшного чародейского суда. Толлеус весь взмок, внезапно ему безумно захотелось сесть.