— Эй, маменькин сынок, а ты не задумывался над тем, что если ты не можешь доверять Рефаиму, значит ты также не можешь доверять любому, кто близок ему.
— Например Стиви Рэй? Я знаю. Я ожидал, что прийдется присмотреться к ней получше и убедиться в том, что она не втянет Зои в неприятности, но, похоже, происходит как раз наоборот. Стиви Рей продолжает подталкивать Рефаима держаться подальше от Калоны, быть в безопасности и ни секунды не уделять его никудышному папочке.
— Тогда в чем проблема?
— Шони.
Другой засмеялся.
— Ты говоришь об одной из дуэта Близняшек-деревяшек? Итак, они вдвоем вызывают у тебя стресс. Эй, а как насчет того, чтобы, вместо нытья об этом, просто свалить от Зои и устроиться посерединке между Близняшками. Эти две сучки горячие.
— Ты огромный кусок дерьма. Я не брошу Зет. Я люблю ее. И проблема не в Близняшках, а только в Шони. Кажется, у нее развилось что-то вроде комплекса папы и из-за этого она подливает Рефаиму масла в огонь, типа "Калона может измениться".
— Звучит ужасно. Тебе лучше быть начеку, ничтожество, или все может оказаться еще дерьмовее…
Картина начала растворяться, когда прекрасное белое перо зависло над головой Старка.
— Все в порядке… Пусть плохие сны уйдут.
Одновременно с произнесенными шепотом словами перо мягко, нежно, погладило Старка по лицу, разглаживая его хмурый лоб, и сметая, как метла песок, рассеивающийся образ Другого.
Тьма накрыла сознание Старка, Калона улыбнулся и разорвал их ночную связь.
17
Шонни
— В самом деле, Близняшка. Иди с Крамишей и Афроледышкой. Мой желудок по-прежнему бушует из-за Ланчеблис, съеденного на завтрак. Мне нужно остаться, чтобы быть поближе к уборной, — сказала Шони.
— Фу-уу, Близняшка, а я ведь говорила тебе, что Ланчеблис не предназначен для завтрака, — ответила Эрин.
— Слушай, ты остаешься здесь сопли жевать с Шонишкой, или идешь с нами? Деревенщина и птенчик наверху прогревают машину и ждут нас. Осталось всего две с половиной минуты, чтобы добраться до черного выхода магазина мисс Джексон, чтобы Крамиша и Стиви Рей убедили сторожа пустить нас прежде, чем он уберется оттуда и закроет этот треклятый магазин наглухо, — сообщила Афродита. — У меня не хватает терпения для всего этого Близняшного дерьма. Вся эта поездка и так один большой геморрой для моей стройной задницы, так как подозреваю, что Стиви Рей собирается оставить им номер моей кредитной карты.
— И правильно сделает, — сказала Шони.
— Пофиг. Пошли, — перебила ее Афродита.
— Близняшка, ты… - начала было Эрин, но Крамиша прервала её.
— Ты прекрасно знаешь как я ненавижу соглашаться со Злючкой, но как сказала бы моя мамочка — нагадь или сходи за горшком.
— Как грубо, — сказала Шонни. — Особенно в сочетании с моим пищевым отравлением.
— В точку, — согласилась Эрин.
— Ты идешь или нет? — поторопила Крамиша.
— Идите, — настояла Шонни. — Захвати для меня что-нибудь, желательно кашемировое и меховое. Красное, ведь я такая горячая. И пусть Афродита платит за это.
Эрин усмехнулась.
— По рукам, Близняшка.
— Эй вы двое, вы собираетесь расцеловать друг друга на прощание или что? — спросила Афродита.
Эрин закатила глаза.
— Пойдем, Злючка. Нас ждут магазины.
— Вовремя… - пробормотала Крамиша в то время, как троица покидала кухню.
Шони почувствовала себя немного виноватой, когда Эрин послала ей последний встревоженный взгляд и махнула рукой. Она хмурилась и сверлила взглядом стол, когда вошли Зои и чертовски помятый Старк.
— Эй, Шонни, — окликнула Зет. — Тебе лучше?
— Где Эрин? — поинтересовался Старк.
— Нет… и ушла по магазинам, — ответила им Шони. Ей не понравилось, как Старк смотрел на нее, неодобрительно, по-взрослому. — В чем проблема? — спросила она его.
— Да ни в чем.
Он беспечно пожал плечами и заглянул в холодильник.
— Просто нуждаюсь в небольшой порции кофеина, чтобы окончательно проснуться.
Но даже при том, что он говорил безразлично, он все еще сохранил этот Взгляд, и Шони показалось, что он был совсем не дружественный.
— Я собираюсь пройтись и немного подышать свежим воздухом, затем прилечь. И, как сказал бы Дэмьен, домашняя работа не сделается сама.
Она направилась к выходу в углу, который вел к заброшенному вокзалу и был самым быстрым путем наружу.
— Эй, ты уверена, что с тобой все в порядке? Ты не..
— Нет! — быстро сказала Шони, взволнованный голос Зет распалял ее чувство вины еще больше. — Я уже не кашляю. Правда. Только живот крутит. Это все застарелый Ланчеблис. Я чувствовала, что ветчина была пропавшей, но я так люблю съедать по нескольку бутербродов мини-Ритц.
— Я зайду к тебе позже, проверю как ты там, — сообщила Зои.
— Ага, ладно, спасибо, — отозвалась Шони и побежала вверх по лестнице в старую билетную кассу.
Там она задышала спокойнее. Вокзал был в беспорядке, но он нравился ей с самого начала — даже при том, что он был темным, и старым, и определенно нуждался в небольшом количестве женских штучек. Однако, там у нее появлялось ощущение, которое напоминало о семейных путешествиях, задолго до того, как ее родители решили, что ей это больше не интересно или еще что, но они перестали брать её с собой на каникулы.
Не правда, что у нее была дрянная жизнь до того, как ее Отметили. У них были деньги. Она пошла в клевую частную школу в Коннектикуте. Она была популярна, всегда в центре внимания и … и …
И одинока.
И тогда ее Отметили во время летней школьной поездки на художественные занятия, была пересадка в Международном аэропорту города Талса. Ее учитель оставил ее там, когда их самолет приземлился.
Расплакавшись и полностью взбесившись, она позвонила своему отцу. Именно поэтому его секретарша пропустил ее звонок. За эти пять лет, пока женщина работала на ее отца, она никогда не слышала, чтобы дочь господина Коула плакала.
Шони попросила, чтобы ее папа по возможности послал ей билет домой, таким образом она могла бы увидеть их прежде, чем пойдет в Дом Ночи на Восточном побережье, предпочтительно в тот, что в Хэмптоне.
Ее папа сказал оставаться в Талсе. Там был Дом Ночи. Удача и до свидания.
С тех пор она не видела своих родителей.
Тем не менее, они открыли ей счет и кинули туда денег.
Ее родители всегда верили, что деньги могут решить все проблемы.
Как ни странно, Шони всегда притворялась, что верила в то же.
Она медленно обходила вокзал. Внутри было холодно и темно, совершенно отрешенная, она остановилась у груды плиток на полу в центре.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});