— Пошли.
Воле повернулся и повел их какими-то грязными переулками, настолько узкими, что приходилось идти плечом вперед. Это было на руку иштемширцу — так он мог приглядывать за шагающим позади Стиком, Тот часто оглядывался, и Шели убедился: быть драке. Двоих полупьяных жуликов он не боялся, но если рядом атори — дни его сочтены.
«Что со мной? Я, наверное, совсем рехнулся от этих кошмаров. Может быть, ударить первым? Отец Невод разрешал убивать тех, кого подозреваешь. Небо простит… Но началась ли уже новая Война?»
Воле пошел быстрее, сразу опередив спутников на несколько шагов, потом обернулся:
— Так, сиволапый, мы пришли. Давай без разбитой морды обойдемся, хорошо? Отдай мне мешок, а потом подними руки и дай Стику себя как следует ощупать.
— Да у меня в мешке-то ничего нет, — вздохнул Шели. — Вот смотрите…
Он запустил туда руку, сразу нашарил арбалет. Наставить на одного из этих придурков, пусть убираются оба вот и все… Если они люди, то Стик не станет рисковать жизнью друга. Можно даже назваться душегубом с иштемширского тракта, так внушительнее. Но Воле почуял недоброе и вдруг рванулся к «грачу», выставив вперед невесть откуда оказавшийся в руке нож.
— Стик, хватай его!
Шели выстрелил прямо через мешок. Громко вздохнув, Воле остановился перед ним и выронил нож. Сержант не ждал продолжения, нагнулся и подобрал оружие в тот самый миг, когда Стик схватил его за плечи. Удар острой стали пришелся в бедро, грохенский вор тонко завыл и отпрыгнул:
— Воле, он меня подрезал! Воле!
Воле молчал, и иштемширец почел за лучшее навалиться на его товарища.
— Ты кто?! — Стик не мог прийти в себя. — Воле!
— Молчи, тварь мокрая, я пять человек зарезал и тебя не пожалею! — Шели выдержал паузу, дав Стику время сообразить, с кем имеет дело. — Мертвый твой Воле, шестой у меня.
— Нет! — Даже в темноте переулка было видно, как расширились, блеснув в лунном свете, глаза жулика. — Нет!
— Да. А ты думал, душегубы только на дороге бывают?
Стик молчал. Шели вдруг подумал, что эти двое, такие неуклюжие, могут оказаться людьми. От этой мысли на лбу выступил холодный пот, «грач» поморщился: — На спину перевернись, сволочь!
— Не больно меня, а? — заблеял жулик. — Пожалуйста, не больно!
— А ты меня как хотел?
Шели вынул из мешка полицейскую портупею, в темноте стал вязать пленника. Руки дрожали, но работу помнили хорошо. Закончив, «грач» нашарил тело Воле, не прислушиваясь больше к писку его товарища. Надежда, что Воле еще жив, тут же растаяла: болт вошел в печень. Иштемширец отыскал в кармане альгару, посветил. На счастье, в переулок или, скорее даже, проход между трехэтажными домами не выходило ни одного окна.
Резать не хотелось, но Шели заставил себя. Достал саблю, чтобы меньше запачкаться, заголил Воле живот, отступил на шаг и полоснул. Да, болт вошел в печень… А у атори печень с другой стороны.
«Вот и все, вот я и душегуб! — мысленно поздравил себя Грамми. Душа моя теперь погибла… Эх, неужели Bce вот так просто! Но я же не знал, значит, это неумышленное убийство… А какая Небу разница?»
Надо было идти к Святым Отцам, отдаться на их суд. Вик Палассе так и поступил бы, но Шели всегда думал о последствиях. Он убил в чужом городе, в тот момент, когда его жизни ничто не угрожало, да даже если бы и угрожало — он не при исполнении! Не имел права защищаться! В мешке запрещенный арбалет. Что он скажет Отцам? Что видел атори? Но в городе полно демонов, все они будут свидетельствовать против.
— Я сошел с ума или еще нет? — вслух поинтересовался Шели.
— Откуда мне знать?! — прорыдал Стик. — Пусти меня, пусти! Я тебя отведу к нашим, все добро вынесу!
Стараясь унять дрожь в руках, Грамми набил трубку, закурил. Ночи в Грохене не выглядели тихими, в свете фонарей несколько раз мелькнули проходившие по улице люди. На проулок они не обращали внимания.
— Стик, я тебя отпущу, если ты поговоришь со мной откровенно. Клянешься Небом не врать?
— Клянусь Небом! Но если убьешь — убей небольно, пожалуйста! Мне сказали, в сердце самое оно.
— Не о том речь. Стик, как ты думаешь, в вашем городе есть атори?
Жулик застонал. «Грач» сперва не понял причин его паники, потом сообразил, как он теперь выглядит в глазах Стика. Ложь сама прыгнула на язык.
— Нет, я не демон, просто душегуб иштемширский. Хочу у Неба прощение вымолить, атори убивать, один отец мне посоветовал. Надо ровно сто прикончить, за каждого человека. Только в Орден мне хода нет, вот собираюсь теми заняться, что мимо небесников проскользнули. Ты уж прости за своего приятеля, он сам нарвался.
— Воле тебя бы не убил, — захныкал Стик. — Так, палец отхватить мог или до кости проколоть… Он грешник был, конечно. Но не убийца.
— Понял, понял. Что ты скажешь о демонах?
— Думаю, они тут есть…— прошептал Стик и добавил погромче: — Все наши так думают!
— Почему же не уходите из Грохена?
— Они не трогают местных… Они вообще никого не трогают, мужик! То есть не мужик ты, а кто?
— Бывший иштемширский «грач», — почему-то решил представиться Грамми, но, заметив, что Стику это ничего не говорит, уточнил: — Полицейский тамошний в прошлом.
— Не бывал, туда только торгаши ходят, нашему брату нельзя. Хуланы-душегубы дорогу стерегут… Есть в Грохене атори, только вроде и не атори они. Какие-то другие и не люди, и не демоны. Ходят по улицам, говорят как мы, выглядят как мы, покупки делают и вино пьют, а глянут на тебя — и поймешь, что это не человек.
Шели попыхивал трубкой, пряча огонек в кулаке. Надо успокоиться, но сердце прыгало в груди, и одновременно челюсти сводило зевотой. Слишком устал. А еще, похоже, натворил непоправимых глупостей. Убил человека… Или все же началась Война? Святые Отцы ее не объявляли, но Небо-то должно видеть!
— Их много тут, — продолжал Стик. — Только, может быть, это не атори? Я не знаю. Они нас не трогают, мы их, конечно, тоже. Сильные, одним ударом убить могут. И бабы у них такие же.
— Языки как у нас?
— Да. Сколько раз видел — язык как язык. Так, наверное, они не атори, а?
— Почему ты не пошел к Святым Отцам?
— С чего это я пойду? даже обиделся Стик. — На это князь есть, вообще приличные люди. Что они, не видят ничего? Все видят. Да и сами Святые Отцы по Грохену тоже ходят, не за сто мешей живут.
— Их Совет далеко отсюда?
— Порядком, они у Дворца обосновались, ближе к князю. А еще знаешь что, про атори-то? Или они не атори… Бродить они любят везде. Очень любопытные, не как люди. Ходят, головами вертят, все рассматривают. Присмотришься — сразу их увидишь. Часто в другие места шастают, в Сош или вот к вам, в Иштемшир. Безо всякого дела даже ходят. Нормальные люди себя так ведут?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});