Читать интересную книгу Кондотьер Сухоруков (СИ) - Кленин Василий

— А тогда Золотой Змей Земли вернется к нам! Вернется к нам, и наступит время истинной благодати!

Я орал из последних сил, но слышно меня было плохо. Ибо народ загудел, заохал, кто-то тоже начал кричать… Ведь пламя не только мою спину осветило. В пламени «проспиртованного» огня проявилась скала.

Где был выбит гигантский барельеф Золотого Змея. Который несколько дней по моей просьбе, втихаря, выколачивал Горный Хлопок с несколькими помощниками.

Разговоры в тени — 10

— Благородные воители! Позвольте выразить вам свое почтение и угостить ароматными горячими лепешками и чашкой бодрящего белого октли!

— Слышь! Мы — благородные воители! — Вочтуиката толкнул локтем Отмеченную Спину.

Воины с интересом оглядели довольно рослого и крепкого сапотека, который, следуя местным традициям, почтительно изогнулся и опустил взгляд. Они лишь сегодня вернулись в Базу и только пришли в таверну, чтобы перекусить и промочить горло.

— Нет, ну, если ты сам желаешь нас угостить, — растянулся в улыбке куитлатек. — Как мы можем тебе отказать!

— Как звать? — коротко спросил Спина, четланский язык ему до сих пор давался плохо.

— Меня зовут Хадани, — охотно отозвался сапотек. — На общем языке значит: тот, кто живет под холмом.

— Ну, ничего! — подбодрил его Вочтуиката. — Тоже имя! Ты давай, беги к прилавку за лепешками! И октли!

— Я не пить октли, — мотнул головой рослый вождь йопи. — Мой неси воду.

— Ну, Хадани, — спросил Вочтуиката, когда новые знакомцы уселись за низеньким столиком и хлебнули по первой. — Рассказывай: кто ты таков, чем занимаешься? И чем вызвана твоя щедрость?

— Я закончил Шокола-Йоо, — тщательно подбирая слова чужого языка, смущенно ответил сапотек. — Теперь стал помощник плавки тумбаги. Ношу металл, топлю печь. Я уже всему-всему обучился!

Тут Живущий Под Холмом нахмурился.

— Но плавить меня не пускают.

— А чего ж так? — ухмыльнулся куитлатек, его хитрый взгляд как бы говорил: да знаю я, почему тебя не допускают, хвастунишка.

— Рук много, — вздохнул Хадани. — Людей-мастеров больше, чем металла. Особенно, золота. Я бы показал, как я умею! Но запасов только-только на опытных плавельников… плавщиков хватает. И вот я уголь ношу, печи топлю…

— Разве плохо? — спросил Спина.

— Да нет, — пожал плечами сапотек. — Это тоже польза. И скоро обещают дать перо индейки… Но… Но меня позвали на Долгую Ночь… В то ущелье. Я держал лучину. Одну. А я могу больше! Я могу дарить больше света для Змея! А как доказать…

— Нда, не очень радостно, — вздохнул Вочтуиката уже сочувственно. — Я так понимаю, ты из-за этого нас поишь-кормишь? Только чем мы тебе помочь можем?

— Но вы же с торговыми лодками на север ходите. В самый Уашкаякак.

— Откуда знать? — резко нахмурился Спина.

— Остынь, дружище! — хлопнул друга по спине куитлатек. — Не такая уж и тайна. В Базе все про это болтают.

Вочтуиката повернулся к Хадани.

— Но, приятель, ты, кажется, нас подбиваешь на нехорошее! Хочешь, чтобы мы там для тебя золотишка украли?!

Сапотек замотал головой. Потом покаянно кивнул.

— На нехорошее… Но другое. Когда вы плыли в Уашкаякак, вы видели Золотой город?

— Видеть, — махнул гривой Отмеченная Спина.

Вочтуиката тоже кивнул, но добавил.

— Ну, как видели? Вдали от реки гора лесочком заросшая. Местные говорят, что там эти развалины и скрыты. А зачем тебе это?

— А вы не понимаете, почему этот город называют Золотым?

Отмеченная Спина нахмурился, задумавшись, а потом аж на ноги подскочил. Вочтуиката усадил его обратно, но и его глаза стали круглыми, как у совы.

— Ты о чем это, парень?

— О том, что та гора забита золотом! — совсем тихо прошипел Хадани. — В каждой деревне поют песни о кокуитао древности, которых там хоронили. Сначала — беэнаса, потом — нюсави. Там десятки могил, полные сокровищ! И золота там тоже много.

— Грабить мертвецы? — Спина раздувал ноздри, он не мог поверить, что подмастерье ему такое предлагает. — Гневить духи?

— Но вы же не беэнаса! — взмолился Хадани. — У вас свои пее, которых вы чтите и которые защитят вас! Что вам до наших мертвецов? Зато мы можем помочь владыке! Принесем ему не одну лодку золота! Мы сможем выплавить много, очень много тумбаги! Отличить копья и топоры, мотыги и лопаты! Много всего!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Но ты-то, — Вочтуиката ткнул пальцем в сапотека. — Ты-то беэнаса. Неужели не боишься своих духов?

— Боюсь, — глядя в столешницу, согласился подмастерье. — Но пусть. Пусть они покарают меня. Одного меня.

— Но почему? Зачем? — вождь йопи недоуменно смотрел на самоубийцу.

— Потому что я выбрал себе бога, — твердо ответил сапотек. — Я хочу, чтобы в Долгую Ночь наш костер горел еще ярче. Я хочу, чтобы Золотой Змей владыки вернулся и принес счастье всем. И я знаю способ, как это сделать.

Над столиком повисло молчание.

— Надо говорить владыка, — решительно резюмировал Спина.

— Нет! — вскрикнул Хадани, испугался и понизил голос. — Не надо. Владыка не станет грабить могилы. Он благороден. И он не захочет портить отношения с северными правителями. Ведь нас могут и люди заметить. Что тогда? Мы только затушим священный огонь.

Сапотек обвел взглядом новых знакомцев.

— Самим надо. Если нас поймают, то мы сможем честно поклясться любыми богами, что владыка Хуакумитла ни при чем. И отведем беду. А если всё получится… Владыка простит нас за то золото, что мы подарим ему, — Хадани наклонился к воинам. — Но там есть не только золото. Это вы можете взять себе.

Глаза Вочтуикаты вспыхнули новым светом.

— Ну как? Согласны?

Глава 25. Чудес не бывает?

Рыбоглазый мальчишка заявился без предупреждения. Что называется: пренеприятнейшее известие, к нам едет… Просто в один прекрасный день северная фортеция разразилась тревожным ревом труб. Дежурившая там двадцатка из войска Брата Гнева ощетинилась копьями, вестники уже носились по Базе, поднимая тревогу… А по реке вальяжно плыли лодки. Не меньше дюжины.

И вот на берег моего нового города ступил сам кокуитао Косийоэса. Великий князь Саачилы, Гуиенголы, Теуантепека и прочая, прочая. Я только и успел, что выстроил запыхавшихся воинов в почетный коридор. Воины сияли тумбажными копьями и пытались дружно выкрикивать здравицы великому кокуитао… но последнее делать они у меня особо не тренировались.

«И что его принесло? — раздумывал я. — Зима только-только к завершению идет… Непонятно».

— Ты вернулся из Теуантепека, государь? — задал я дурацкий в силу своей очевидности вопрос.

— Именно. О делах в Саачиле ведь тоже не стоит забывать. И сразу же устремился в твои владения.

Юный князь вышагивал важно и степенно. Вышагивал, потому что паланкина с собой у него не оказалось. Мелковаты местные лодочки для таких крупногабаритных перевозок.

Я, почти в стиле гоголевского городничего показывал «сюзерену», что и как у нас обставлено, какие производства заведены. Чадящие гигантские печи его впечатлили. Он глядел на кучи древесного угля, горы отработанного шлака — и дивился объемам творящихся «безобразий». Да, что там: я сам дивлюсь, до чего смогло довести наше желание жить и обилие дешевой рабочей силы!

Повел на склад. У нас почти все склады с недавних пор стали одновременно магазинами. Кроме самого стратегического: тумбажного. Тут не продавалось ничего. В одном помещении складировались запасы металлов, слитки тумбаги (последние, правда, не залеживались). В другом — уже готовые изделия. Увы, и здесь было почти пусто.

— Так мало оружия? — разочарованно протянул Косийоэса, глядя на несколько полок с наконечниками да ножами. — Мой верный Алаири жаловался мне, что ты почти не присылаешь в Саачилу свое чудесное оружие. Он даже подозревал, что ты утаиваешь. Но я смотрю, тебе и самому не хватает.

— Не совсем так, кокуитао, — склонил я голову. — Долгое время у нас ушло на постройку печей и добычу руды. Но сейчас мы можем делать большое количества оружия.