Орала я самозабвенно, закрыв глаза и голося во все горло. По моим представлениям, сейчас какой-то неведомый мне гад должен был подползти и схватить меня за ногу там, в дыре. Оставалась слабая надежда на то, что этот гад подавится моим пуленепробиваемым ботинком. Выдернул меня, как репку с грядки, из дыры мой многострадальный спутник Кирен. Голосить я перестала, приоткрыв на всякий случай только один глаз. Из многочисленных нор этой лужайки стремглав мчались небольшие пушистые животные с длинными ушами, от светло-коричневого цвета до темно-шоколадного. Я только и смогла пролепетать слабым голосом - «Зайцы, что ли?».
Люба, вздохнув от моей бестолковости, ответила.
-Нет, Наташа, кролики! А кролики, это не только ценный мех, но и два-три килограмма диетического мяса!
Я невольно засмеялась от старой юморески, и тут все вокруг начали смеяться, даже Кирен пытался удержаться от улыбки, но подергивающиеся губы выдавали его. Чего это они? Знают земной юмор, что ли? Все пояснил зловредный Петька. Он хохотал, хлопая себя по ногам, сгибаясь пополам, тыкая пальцем на мои ноги. Ну, и я полюбопытствовала тоже. Я даже и не заметила и не почувствовала, что стою одной ногой босиком, то есть, только в носке одном. Неубиваемый ботинок мирно валялся рядом, болтаясь все на той же веревице!
Кое-как, разрезав тройной морской узел на верёвке (я знаю, что такого узла нет, но судя по попыткам Кирена и Петьки развязать верёвку, это именно он и был! Я же вязала.) и, натянув вновь злополучный ботинок, я похромала к этому холму, крепко поддерживаемая командиром под локоток. Решая по пути, оскорбиться мне или не надо уж?
Это нам повезло, что мы увидели это летательное средство с воздуха и смогли его опознать, ибо с земли, даже стоя рядом, идентифицировать в этом холме, густо поросшем разными растениями, звездолет было невозможно. Носовая часть, глубоко ушедшая в мягкий грунт холма, была немного в лучшей сохранности, чем расколовшиеся при ударе о грунт средняя и хвостовая части. Но там так все густо поросло корнями деревьев, кустарников, травы и других растений, что можно было только проползать ужом. Нас, разумеется, туда не пустили.
Выбрали бревнышко попрочнее, положили между двумя пеньками, предварительно убедившись, что отсутствуют всякие опасные для нас организмы. То есть, ни змей, ни зубастых хомячков не видно. Велели сидеть и отдыхать, нам ещё топать до долины, где работают наши. Мол, по дороге мы ещё успеем найти на попу приключений.
Мы сидели с Любой, разглядывая растительность и лениво разговаривая. В самом деле устали, да и пообедать уже не мешало бы. Люба, полузакрыв глаза, задумчиво протянула.
-А, наверное, стоило бы поймать несколько кроликов, увезли бы домой, там развели бы их. Ведь и в самом деле, и мех бы пригодился и мясо вкусное и полезное. Вот пообедаем и надо сказать командиру, пусть вернутся несколько человек и поймают кролей, сколько смогут.
Я усомнилась - Кроликов? Так сколько же их надо на нашу орду?
Люба мне возразила - Так мы не всю ведь жизнь будем жить этаким колхозом! Дома вовсю уже строятся! Я так начала выбирать, какого цвета у меня наружные стены будут, какого цвета пол. Оглянуться не успеем, как надо переезжать и обустраиваться каждой отдельно. Я хочу спальню на втором этаже, с окном во всю стену, кровать и тумбочки, шкафы фиолетовые, со вставками из светлого дерева, а пол, чтобы был кремово-сливочный! И шкура на полу!
-Какая шкура? Вроде медведей не видно было. Хотя, может, не сезон?
-Знаешь, как классно выделывают коровьи шкуры? Самый писк у дизайнеров! Что, говоришь? Нет, коровок не дам! Пусть Илав на охоту идёт! Мы видели на съёмках там, этих, с кудрявыми рогами. А за образец матраса на кровать мы с девочками решили, что возьмём твой, стыренный! И пусть Пирт нам со своей чудо - машиной наляпает таких!
Я усомнилась - Ну, металл на пружины он найдет, а наполнитель? А ткань на обивку? Где возьмём?
Люба махнула рукой - Ты что, всерьез думаешь, там натуральное кокосовое волокно и натуральная ткань? Да синтетика голимая! А уж химией нас Пирт обеспечит! Хотя, вопрос тканей стоит остро, тут ты права. Надо думать.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Так, лениво - расслабленно мы переговаривались о всякой чепухе, вытянув усталые ноги. Когда схлынула первая усталость, стали обращать внимание на окружающее. До меня, вместе с лёгким ветерком, донёсся смутно знакомый аромат. Я активно завертела головой, ища источник. Неподалеку, прямо из развалин корабля росло небольшое, метра полтора высотой, деревце, почти сплошь покрытое цветочками нежно-сиреневого оттенка, листья, которых было почти не видно из-за цветов, были зелёного цвета. Вот это деревце и благоухало, и знакомо так, как у нас поздней весной на даче.
Я подтолкнула Любу локтем - Смотри, ты такое дерево знаешь?
Подружка тут же понеслась смотреть данную растительность. Вернулась с цветущей веточкой, несколько обескураженная. Плюхнулась рядом, растерянно пробормотала.
-Это однозначно, яблоня. Но молодая, в таком возрасте они ещё не плодоносят. Там ещё меньше есть и тоже цветут. То, что цвет сиреневый - понятно, но почему так вегетация поменялась?
Я возразила - Да тут все не так! Тебя не удивляет, что сейчас вроде бы весна, а голубая пшеница уже созрела? И топинамбур?
Люба отмахнулась - Да это просто пшеница озимая! А здешняя весна по нашей климатологии соответствует середине лета. Я же говорила, что можно два урожая снимать! Я о другом беспокоюсь. Надо бы молодые цветущие деревца забрать отсюда. Там, подальше, взрослое большое дерево растет, так там почти не осталось ни зелени, ни цветов, все сожрали гусеницы здоровые, вот такой расцветки!
Люба показала на пролетавший мимо нас рой огромных, невероятно красивых тропических бабочек. Да, проблема. Это ведь хоть по одному деревцу на каждую усадьбу надо. Да ещё и неплохо бы в будущий сквер на площади, и к школе - саду, и к досуговому центру. Ох, лишь бы мужики не озверели, они и так уже столько волокут на себе, а тут мы вновь со своими находками. И бросить здесь - жалко до слез и жаба баланс не подпишет. Ладно, сейчас они вернутся, спросим.
Любе на месте не сиделось, ее опять понесло дальше. Но почти сразу же послышался какой-то треск, сдавленное ойканье и приглушённый голос Любочки.
-Наташа, иди сюда, только осторожнее, и не ори, не зови никого!
Я, нацепив чёртовы ботинки и подвязав их вновь остатками веревицы, полезла в кусты, откуда и доносилось оханье Любы. Предварительно натянув капюшон на голову, опустив маску и надев перчатки. Во всеоружии, так сказать. Проломившись сквозь кусты, увидела подругу, раскоряченную в странной позе. Практически Волочкова на шпагате. Одна нога лежала на земле параллельно, вторая скрывалась где-то в глубине земли. Люба тихо проговорила.
-Наташа, подойди сзади ко мне, здесь вроде бы прочнее, и за подмышки тяни меня. Только постепенно и не зови никого. Стыдобища какая!
Ладно, я не злопамятная! Я даже совсем ни разу не помню, кто смеялся надо мной! Осторожно приблизилась к ней, подхватила и дернула на себя. Под Любой что-то угрожающе затрещало. Мы замерли. Потом потянула уже потихоньку, Люба помогала рукой, упираясь в землю. Я пропыхтела.
-Любань, ты ногой отталкивайся!
Люба шепотом ответила - Не могу, Наташа! Нога в пустоте висит!
Когда, наконец, вытащила ее на твердый участок, на землю упали обе, тяжело дыша. Глянула в ту сторону, там зияла огромная ямища. Нда, если бы Люба туда рухнула...
-Понимаешь, я тут горох увидела, хотела посмотреть, что там дальше есть и провалилась, там что-то треснуло, и земля стала проваливаться. Я и в такой дурацкой позе и замерла. Мужиков позвать стыдно, скажут, что мы тут вдвоем цирк устраиваем.
Горох? И точно, кусты, сквозь которые я ломилась, обвивали хорошо знакомые мне лианы гороха, только значительно больше привычного мне. Не менее полутора метров высоты, мясистые, крепкие стебли, с гроздьями цветов, но пока что без стручков, вились по веткам кустарника, как по опоре. Почему именно горох здесь оказался? А, ну да, немцы же! Знаменитый гороховый суп с копчёными свиными ножками... одно из любимых блюд фюрера. Но и нам горох лишним не будет.