Читать интересную книгу Сильбо Гомера и другие - Геннадий Босов

Какая практическая польза от этих исчезнувших или исчезающих сегодня лингвистических «реликтов»? — спросит неискушенный читатель. Вот коротко проблемы и вопросы, которые возникают у исследователей при изучении «сильбо планеты». Лингвисты, ведущие работы по языкам свиста (а их в мире сегодня не более десяти, этих исследователей!), считают «проблему сильбо» крайне важной и нужной. Для специалистов в области происхождения (возникновения и развития) языка даже в реликтовом состоянии «сильбо планеты» крайне увлекательны. Не обладая богатством разговорной связи, которая может создавать бесконечные комбинации гласных и согласных звуков речи, они образуют нечто вроде «скелетов», упрощенных схем языка. «Сильбо» позволяют исследователям лучше понять, как рождается и как умирает язык.

Например, года три назад в известном историкам, философам, социологам и этнологам журнале «Каррент энтроположи» дискутировался вопрос о возникновении человеческого языка, человеческий речи (кстати, вопрос, до сих пор не решенный в науке). В статье Ф. Б. Ливингстона «Пел ли… австралопитек?» автор выступал с гипотезой, что человек умел петь задолго до того, как он научился говорить, и что, тем самым, пение было предпосылкой речи и, соответственно, возникновения человеческого языка. При этом гипотеза автора опиралась на исследования свистовой коммуникации у птиц, которые обладают сигнальной системой, по ряду черт приближающейся к человеческому языку.

Ученые, принявшие участие в дискуссии и поддержавшие в основном эту гипотезу, считали, что нет ничего необычного в том, что ранние гоминиды (человекообразные или обезьяноподобные предки человека) «пели», так как даже шимпанзе часто общаются друг с другом вокалически. А ведь общепризнано среди исследователей, что человек произошел от «понгида», похожего на шимпанзе, — до сих пор у человека и шимпанзе больше всего общих «точек соприкосновения» в физиологии. Кроме шимпанзе, поет и еще один «родственничек» человека, орангутанг (поют, главным образом, самцы). Американский ученый У. Вескотт, учитывая все эти факты, считает, что скорее всего австралопитек уже умел свистеть (помните, мы говорили об обезьянах, подающих и принимающих ультразвуковые «свисты»), а также хлопать в ладоши, топать ногой и другое. Питекантроп добавил ко всему этому животную мимикрию (подражание голосам животных) и разные формы вокальных игр; неандерталец, очевидно, уже исполнял ритуальные песни, а современный человек музифицировал грамматическую речь. Интересно, пишет он, что во многих местах на пяти континентах коренное население верит в конкретное немифическое существование «диких людей» (каких-то реликтовых форм архантропов, по его представлению), не знающих языка, но переговаривающихся друг с другом посредством свиста…

Один из исследователей языков свиста — «сильбо Гомера» и «сильбо Ааса» в Беарне — профессор Рене Ги-Бюснель из Лаборатории акустической физиологии в Париже, известный своими трудами в области изучения «языков животных» (в частности, «языка» птиц и «языка» дельфинов), пришел вместе со своими помощниками к удивительным результатам. Это случилось следующим образом. Принято для более удобного изучения звуковых явлений записывать звуки и их модуляции на специальных бумажных лентах. В результате получаются своего рода графики, смутно напоминающие электрокардиограммы, — они называются у фонетиков сонограммами («sonare» — лат. «звучать»). Незадолго до того, лаборатория вела работы с сонограммами голосов дельфинов, когда часть сотрудников, отправившись в Беарн, привезла оттуда двоих самых опытных из «свистунов» и приступила к исследованию языка свиста долины Аас.

И вот как-то по недосмотру лаборанта в одно место попали сонограммы дельфинов и сонограммы «сильбадоров» (как называют в Аасе «свистунов»). И удивительное дело — лишь с большим трудом удалось отделить записи голосов тех и других: дельфинов от «сильбадоров». Действительно, переключив лабораторию на сравнение и анализ сонограмм дельфиньих ультразвуков-голосов и записей языка свиста, спустя время, Бюснель заявил в научной печати: «сонограммы свистунов из Ааса идентичны свисту, который издают дельфины». После этого ему пришлось развести руками и сказать известную фразу: «Я знаю, что я ничего не знаю»…

Разумеется, все дело в простом совпадении, которое, может быть, лежит в самой природе свистов, издаваемых человеком и дельфином (видимо, в каких-то их общих закономерностях), хотя это совпадение показывает, что еще остаются неисследованные вопросы в области систем примитивного общения (кстати, эти исследования сейчас и проводятся). Ведь признают же специалисты по «языкам животных», несмотря на принципиальную разницу в нейроанатомии птиц и млекопитающих (в том числе и человека), ряд параллелей между человеческим языком и пением птиц, до сих пор не объясненный. И это дает почву для новых размышлении и гипотез (например, о возникновении языка из системы звуковых сигналов животных).

В частности, «птичье-человеческая» аналогия приводит некоторых исследователей к предположению, что коммуникативные системы птиц близки к предполагаемому состоянию «протоязыка» человека: не является ли человеческий свист и языки свиста, вместе с пеньем птиц и акустическими проявлениями дельфинов, отходящей в сторону ветвью от какого-то исчезнувшего старого ствола коммуникативной системы, своего рода примитивным «эсперанто планеты»… Правда, не в том значении, которое в это представление вкладывают сторонники «фантастической археологии и истории», как в «универсальный язык» «космических пришельцев», этакий вселенский «липкое» всех разумных существ в звездных мирах и галактиках…

Но не эти фантастические построения занимают сегодня умы серьезных исследователей языков свиста и «языков животных», хотя последние видят. в древних реликтах «сильбо планеты» одну из реальных возможностей вступить в контакт с нашими предполагаемыми «братьями по разуму» на планете, дельфинами, и другими живыми существами, то есть нашими «меньшими братьями» по земному общежитию. Ибо, как говорил римский поэт Оппиан, «еще ничего не было создано на свете прекраснее, чем дельфин…» Исследователей языков свиста интересует и несколько иная постановка вопроса: как, когда и почему возник и возникает язык свиста у самых разных народов? Какими способами в различных случаях переводятся фразы обычного языка на разговорный свист, как составляются комбинации различных свистовых модуляций, какую практическую пользу может оказать изучение языков свиста для лингвистики и информатики (по линии развития семиотических систем) и многое другое.

Например, какие элементы речи наиболее пригодны к сокращению при передаче концентрированной информации на большие расстояния, связанные со значительными затратами энергии (завтра — даже в «глубокий космос»!)? Наконец, как отличаются различные заменяющие обычный язык системы с точки зрения эффективности связи и почему? Какое влияние на связь оказывает их сочетание с другими семиотическими системами? Одним словом, работы в этом направлении непочатый край и она только-только начинается, и, может быть, кто-нибудь, кто впервые на этих страницах прочел о загадочных «сильбо» нашей планеты, станет тем шлиманом и шампольоном, который откроет секреты исчезающих языков свиста, первый поймет дельфина и ответит ему, а затем передаст спрессованную информацию (или примет подобную!) в далекий космос, на борт нашего или чужого звездолета…

А может быть, всего этого и не произойдет, и языки свиста так и останутся для нас голосом прошлого, загадочным и… уже не нужным, представляющим разве что академический интерес для этнографов и лингвистов, историков науки. А пока, чтобы не гадать о том, чего мы не знаем, нам необходимо знать все о языках свиста — чтобы определить их будущее и их перспективу: даже, казалось бы, сугубо посторонний, «беллетристический материал» по истории и этнографии тех районов, где возникали открытые и еще не открытые «сильбо планеты». Здесь мы тоже находимся в области догадок и предположений, гипотез, которые со временем могут вырасти до уровня научных теорий и обогатить современную науку о языке и информатике.

Ибо, как сказал ныне покойный советский лингвист В. М. Иллич-Свитыч в своем четверостишии (кстати, написанном на древнем гипотетическом «ностратическом языке», на котором, возможно, говорили и наши с вами далекие предки): «Язык — это брод через реку времени», который ведет нас к «жилищу ушедших», и перейти его может лишь тот, кто «не боится глубокой воды». Не случайно эти слова мы поставили эпиграфом к еще не разгаданной загадке наших «сильбо планеты». Дорогу осилит идущий!

И, наконец, последнее, что заставило взяться за рассказ, который, может быть, никогда бы и не появился или же появился на свет эдак лет через десять — двадцать. Это желание вырвать его из системы мифических доказательств сторонников «фантастической археологии и истории», сторонников массированных прилетов на нашу бесталанную и дикую планету высокоученых и просвещенных «пришельцев из космоса». Ибо к тому времени, когда «загадка сильбо» будет решена и «мысль, что придет потом», вне всякого сомнения, будет умней, — в этом-то и заключается прогресс человеческого познания! — исследователям придется штурмовать крепость фантастов от археологии и «пришельцепоклонников», вырывая из их рук с таким трудом добытую истину, которая, естественно, может быть одна. И совсем не та, которую проповедуют Деникен, Шарру и K°!