Читать интересную книгу Полное собрание сочинений в 90 томах. Том 37 - Лев Толстой

IV

Я живу, живу нынче еще; завтра очень может быть, что меня не будет, что я навсегда уйду, откуда пришел. Пока я живу, я знаю, что, если я в любви с людьми, мне хорошо, спокойно, радостно, и потому, пока я живу, я хочу любить и быть любимым. И вдруг приходят люди и говорят: пойдем с нами обирать, казнить, убивать, воевать, тебе будет от этого лучше, если не тебе, то государству. Что такое? Какое государство? Что вы говорите? — ответит всякий не ошалевший, разумный человек. — Оставьте меня в покое. Не говорите таких глупостей и гадостей.

Для непробудившегося человека государственная власть — это некоторые священные учреждения, составляющие органы живого тела, необходимое условие жизни людей. Для пробудившегося же к религиозному пониманию жизни человека то, что называется государственной властью, это только люди, приписывающие себе какое-то фантастическое значение, не имеющее никакого разумного оправдания и посредством насилия приводящие свои желания в исполнение. Для пробудившегося человека это заблудшие и большей частью подкупленные люди, насилующие других людей, точно такие же люди, как и те разбойники, которые схватывают людей на дорогах и насилуют их. Древность этого насилия, размеры насилия, организация его — не может изменить сущности дела. Для пробудившегося человека нет того, что называется государством; и потому нет оправдания всем совершенным во имя государства насилиям, — невозможно участие в них. Насилие государственное уничтожится не внешними средствами, а только сознанием пробудившихся к истине людей.

Несколько лет тому назад сидел в австрийской тюрьме, в числе сотен отказывающихся от военной службы людей из секты назарен, молодой человек той же секты. Мать молодого человека пришла проведать сына. Когда часовой, сжалившийся над ней, допустил ее к окну, из которого она могла видеть сына, мать эта вместо того, чтобы плакаться сыну на свою беспомощность и упрекать его за то, что он бросил ее, закричала сыну: «Не бери ружья, сынок мой золотой. Помни бога». И сын послушался и матери, и своего внутреннего голоса и остался досиживать свои 15 лет тюрьмы, к которым приговорило его австрийское правительство.

Да, не готовиться вам, сербам, надо к войне, то есть к убийству жалких, заблудших людей, приведенных целым рядом грехов и соблазнов к тому одуренному состоянию, в котором они убивают и готовы убивать кого попало, и не выпрашивать вам надо посредством вами же поставленных бог знает зачем властителей, милости у людей, которые сами не знают, как им выпутаться из того обмана и зла, в которых они завязли, — ничего этого не нужно вам.

Для освобождения вас, и не только вас, не только славян, но для освобождения всех порабощающих самих себя народов: и китайцев, и японцев, и индусов, и персов, и турок, и русских, и немцев, и французов, и итальянцев, и всех людей мира от тех грехов, соблазнов и суеверий, в которых они коснеют, нужны не штыки и батареи, и не дипломатические переговоры и конференции, и конвенции, и т. п., а нужно одно то, в чем поддерживала эта мать своего любимого сына. Нужны не патриотизм, не гордость, не злоба, не воинственная храбрость, а нужно только то, что делал этот назарен, что делали и делают теперь в России духоборы, молокане, иеговисты, свободные христиане, что делали и делают в Персии бабисты, такие же люди в Турции, Индии, что делают среди христианского, буддийского, магометанского мира тысячи и тысячи людей, сознающих в себе свое духовное начало и потому не признающих никакой выше власти этого духовного начала.

V

Нет ничего более недостойного разумного существа, как то, что чтобы плакаться на то, что то, что наши отцы считали истинным, оказалось ложью. Не лучше ли искать новых основ единения, которые заменят прежние.

Мартино.

Говорят, что государство всегда было и что поэтому нельзя жить без государства. Но, во-первых, государство не всегда было, а, во-вторых, если и было и есть теперь, то это не показывает того, что оно всегда должно быть.

В наше время люди начинают уже понимать, что время государства прошло и что оно держится привычкой и обманом, но не могут освободиться от него, потому что все так или иначе запутаны в нем.

Много злого делают люди ради себялюбия; еще больше зла делают они ради семьи; самые же ужасные злодеяния делаются людьми ради государства. И что удивительнее всего, это то, что люди, делающие все эти хитрости, обманы, шпионства, поборы с народа и ужасные смертоубийства, войны, гордятся своими злодеяниями.

И вот поэтому-то и думаю я, что и боснякам, и герцеговинцам, и вам, сербам, и всем славянским народам, при теперешних событиях, прежде всего нужно уже никак не готовиться к войне, то есть к тем самым преступлениям, которыми живут называемые большими державами разбойничьи гнезда, и не выпрашивать помощи у правителей таких держав, а нужно перестать разжигать в себе отсталый от веры грубый сербский и всеславянский патриотизм, то есть тот самый обман и отступление от сознания своего единства со всем человечеством, который и привел другие родственные вам народы в рабство и неизбежно приведет вас к тому же: к порабощению вас чуждыми вам людьми; а нужно сделать то, что уже давно пора сделать всем народам и что хорошо знают живущие среди вас назарены, но значение чего вы, к сожалению, до сих пор так же мало понимали и понимаете, как и другие народы.

Да, выход не одним сербам из теперешнего, кажущегося запутанным положения, не одним славянским народам, но народам всего мира из всех, и политических, дипломатических и социальных, экономических затруднений и бедствий, выход для всех народов мира в одном: в том, чтобы признать то высшее религиозное сознание, до которого дожило человечество нашего времени, и следовать ему, то есть прийти к тому главному условию доброй жизни — единой вере людей, без которого только временно живут люди, как живут теперь эти последние десятки лет люди вообще и в особенности люди христианского мира.

Не только бедствия, испытываемые теперь славянскими народами, но все бедствия всех народов только в том, что люди вообще и в особенности люди христианского мира живут по тому грубому пониманию жизни, которое давно уже пережито лучшими людьми всего человечества, а не по тому пониманию смысла жизни и вытекающему из него руководству поведения, которое открыто христианским учением 1900 лет тому назад, и которое понемногу всё более и более входило в сознание человечества, и которое теперь одно свойственно людям нашего времени.

VI

Все люди желают блага. И потому с самых старинных времен всегда и везде святые мудрые люди думали и поучали людей о том, как надо жить, чтобы иметь наибольшее благо. И все эти мудрые и святые люди в разных местах и в разное время учили людей одному и тому же учению. Учение это всё в том, что все люди живут одним и тем же духом, но все разделены в этой жизни своими телами. Если люди понимают это, то стремятся к соединению друг с другом любовью. Стремление это дает им благо. Если же люди не понимают этого и думают, что живут своими отдельными телами, то враждуют друг с другом и бывают несчастливы. И потому учение всё в том, чтобы делать то, что соединяет людей, любить и не делать того, что разъединяет их, не жить каждому отдельно для своего тела.

Для того, чтобы человеку знать, что ему делать, ему надо следовать той воле бога, которая вложена в него. Воля бога хочет блага всем существам, всему, что есть на свете. Бог есть любовь, как сказано в евангелии, и потому воля в человеке, когда она сходится с волей бога, есть тоже любовь, и желает блага не одному себе, но всему, что есть в мире. И потому делать человеку в жизни нужно только то, что согласно с волей бога. А согласна с волей бога в человеке только любовь.

Постараюсь сказать вкратце, почему, по моему мнению, находятся христианские народы в этом несвойственном людям положении, и почему тяжесть этого положения дошла в наше время до высшей степени, и почему выход из этого положения может и должен, как я думаю, совершиться в очень близкое нам время.

С незапамятных времен народы мира признавали высшее начало, долженствующее руководить их жизнью, и в невидимых, воображаемых существах, и в святых учителях жизни, и в видимых царях победителях, героях, которых они обоготворяли и велениям которых слепо повиновались. Святые, обоготворенные мудрецы и также обоготворенные герои соединялись в одну сверхъестественную силу и власть, и народы слепо верили во всё то нравственное учение, которое проповедывалось этой властью, и так же слепо следовали всем требованиям этой власти в делах жизни. Веры эти в своих проявлениях были разнообразны, но отношение людей к этим верам было во всех одно и то же. Отношение к вере было в том, что большинство людей, не признавая в себе никакого самостоятельного, руководящего духовного начала, слепо подчинялось руководству меньшинства избранных людей как в понимании смысла жизни, так и в руководстве поступков. Меньшинство же, приписывающее себе сверхъестественные свойства, считало себя вправе руководить и духовной и телесной жизнью большинства.