Несколькими днями позже погибла, завершая свой восьмой севастопольский рейс, подводная лодка С-32. Ею командовал капитан-лейтенант С. К. Павленко.
В отличие от надводных кораблей лодки выходили из Новороссийска в любой час суток. Стоянка их в базе нередко ограничивалась временем, которое занимали прием топлива и груза, зарядка батарей, срочный ремонт. Причем все это форсировалось как только можно: моряки, побывавшие в Севастополе, лучше чем кто-либо знали, как ждут там их вновь.
Раз я пришел на щуку, только что вернувшуюся в Новороссийск. Обратный переход дался ей тяжело. Но обступившие меня подводники говорили не об этом, а только о Севастополе.
- Вошли в Стрелецкую, а вокруг такое зарево, будто и вода горит, рассказывал один старшина. - Едва ошвартовались, с берега командуют: Быстрее выгружайте снаряды, их на батареях ждут!..
Наибольшее количество грузов - 700 тонн - доставила в Севастополь за семь рейсов подводная лодка Л-23 капитана 3 ранга И. Ф. Фартушного. По шесть раз ходили туда Д-4, Л-4, Л-5. Командир последней капитан-лейтенант Алексей Степанович Жданов, впоследствии контр-адмирал, суровый на вид, а на самом деле душевный человек, был известен в черноморском подплаве высокой требовательностью. Его лодка славилась тем, что с ней и на ней никогда ничего не случалось. Так было и во всех ее севастопольских походах.
Неизменно сопутствовала удача и командиру С-31 капитан-лейтенанту Николаю Павловичу Белорукову, тоже ставшему потом контр-адмиралом. Его лодка благополучно сходила в Севастополь пять раз.
Всего подводники совершили семьдесят пять транспортных рейсов в Севастополь - считая только доведенные до конца. На лодках было перевезено около двух с половиной тысяч тонн боеприпасов, более тысячи тонн продовольствия, более пятисот тонн бензина.
Если говорить отвлеченно, итог скромный. Но тогда это значило немало. И как не раз подчеркивал покойный Ф. С. Октябрьский, то, что доставили севастопольцам с Кавказа подводники, не доставил бы вместо них никто другой.
В июне 1942 года, когда гитлеровцы, развязав себе руки на Керченском полуострове, двинули всю двухсоттысячную армию Манштейна на третий штурм Севастополя, великий подвиг его защитников достиг своей кульминации, своей легендарной вершины. Причастны к этому подвигу и моряки тех надводных кораблей, а также транспортов, которые продолжали, наряду с подводными лодками, прорывать, казалось бы уже непреодолимую для них, вражескую блокаду.
Большинство этих кораблей и судов уходило из нашей базы, от новороссийских причалов.
После оставления Керчи новый натиск врага на Севастополь стал неизбежным. Но на флоте крепко верили, что черноморская столица и теперь выстоит. Был приказ командующего о том, что Севастополь должен удерживаться любой ценой. Применительно к морским перевозкам это означало: использовать для снабжения СОР каждое судно, которое имеет хоть какой-то шанс туда дойти. И потому на прорыв блокады до последней возможности посылались лучшие, самые быстроходные и маневренные транспорты - бывшие пассажирские лайнеры Грузия и Абхазия, сухогрузы Белосток и Серов.
Из этой четверки первым выбыл Серов. Ему в общем-то повезло: попав под бомбежку при разгрузке в Севастополе, транспорт получил большую пробоину, но сохранил достаточный запас плавучести и исправные машины. Пробоину кое-как заделали, и Серов смог вернуться в Новороссийск. Смелый капитан К. К. Третьяков и радовался, что его судно уцелело, и сокрушался, что для севастопольских рейсов оно больше не годится.
Тем интенсивнее использовались остальные транспорты, особенно Грузия и Абхазия. Вновь и вновь отправляли мы их в опасный путь со снарядами и продовольствием в трюмах, с маршевым пополнением (по тысяче и больше бойцов в каждом рейсе) на пассажирских палубах, в салонах и каютах.
Настала пора наиболее длинных в году дней. Вдобавок установилась обычная для черноморского лета малооблачная безветренная погода. Все это было на руку врагу. Каждый лишний светлый час означал для судов новые атаки бомбардировщиков. В штилевые ночи было удобно подкарауливать наши корабли торпедным катерам. Круглые сутки представляли опасность самолеты-торпедоносцы. Ни усиленное охранение, ни опытность капитана и конвоиров уже не могли в какой-либо мере гарантировать благополучное завершение рейса. Провожая транспорт, трудно было отделаться от мысли: дойдет ли он в этот раз, вернется ли?..
2 июня Абхазия разгружалась в Севастополе в обстановке , когда за несколько часов на город и бухты было сброшено две с половиной тысячи бомб. А Грузию 6 июня торпедоносцы атаковали одновременно с разных направлений, причем с судна успели заметить след шести выпущенных по нему торпед. И все же оба транспорта тогда вернулись, доставив на Большую землю еще несколько сот раненых севастопольцев.
Вернулись и сразу стали готовиться к следующему рейсу-прорыву, который для обоих транспортов оказался последним.
Абхазия погибла 10 июня во время разгрузки в Севастополе, у причала Сухарной балки. Ветер, предательски изменив направление, стал относить маскировочную дымзавесу, и судно обнаружили кружившие над бухтами фашистские бомбардировщики...
Не могу не привести две цифры. С начала войны Абхазия, помимо разных грузов, перевезла в осажденную Одессу, в Севастополь, в Керчь 65 тысяч бойцов и вывезла оттуда 32 тысячи раненых. Вот что сделал для фронта мирный курортный теплоход черноморского капитана Михаила Ивановича Белухи.
Тремя днями позже флот потерял Грузию. Прорвав блокаду еще раз, она получила уже вблизи Севастополя серьезные повреждения, но все-таки вошла в Южную бухту. Не успела только ошвартоваться - две бомбы с пикировавшего юнкерса попали в цель...
Потом до нас дошло, что снаряды поднимаются с Грузии водолазами и идут в дело. Эта опаснейшая - в условиях непрестанных бомбежек и обстрела - работа, должно быть, выглядела в Севастополе столь же естественно, как и го, что лучшие черноморские транспорты не переставали туда ходить, пока они держались на воде.
С середины июня морское сообщение с Севастополем поддерживалось исключительно боевыми кораблями.
Однажды Иван Дмитриевич Елисеев сообщил, что в Новороссийск прибудет для переброски на севастопольский плацдарм свежая стрелковая бригада. Новость обрадовала - для СОР выделено хорошее подкрепление, но в то же время и озадачила: на чем будем перевозить бригаду? Ташкента в базе не было. Лидер доходился форсированными ходами до того, что потребовался экстренный ремонт главных механизмов, и начальник штаба флота отправил его на неделю в Батуми. Стрелковую бригаду мог бы почти целиком взять на борт один из двух новых крейсеров, находившихся в южных базах. Однако рискнет ли командование таким кораблем?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});