После прибытия пакетбота в Аделаиду миссис Бреникен больше не видела юного матроса. Пытался ли он встретиться с ней — она не знала. Похоже все-таки, что Годфри не появлялся в отеле на Кинг-Уильям-стрит. Да и зачем ему приходить туда? После разговора с ним Долли заперлась в своей каюте и больше не звала его. К тому же она знала, что «Брисбен» уже отправился в Мельбурн. К моменту же возвращения пакетбота в Аделаиду ее уже здесь не будет.
В то время как миссис Бреникен ускоряла приготовления к переходу через Центральную Австралию, другой человек с не меньшим упорством готовился к такому же путешествию. Он поселился в отеле на Хиндли-стрит. Окна его апартаментов располагались по фасаду здания, а окно комнаты для прислуги выходило во внутренний двор. Так разместились под одной крышей два странных представителя арийской и желтой рас: англичанин Джос Меритт и китаец Чжин Ци.
Откуда явились оба этих типа и куда направляются? Что делали в Мельбурне и с какой целью прибыли в Аделаиду? Наконец, что побудило господина и слугу, объединившись, отправиться по свету вместе — один платя другому, другой служа первому? Все это станет понятно из разговора, который произойдет между Джосом Мериттом и Чжин Ци пятого сентября, но прежде надобно кое-что вкратце пояснить.
Если некоторые черты характера, причуды, манера вести себя и говорить уже позволили составить первое впечатление об англосаксе, то теперь настало время познакомиться с его слугой, выходцем из Поднебесной, который вдали от родины не снимал традиционного наряда китайцев — нижней рубахи, куртки, запахивающегося халата, глухих штанов и матерчатого пояса. Надобно также отметить, что Чжин Ци, выросший в Гонконге[214], по-английски говорил точно уроженец Манчестера[215]. Человек он был на редкость апатичный[216] — и когда речь шла о работе, и даже когда речь шла об опасности. Он не сделал бы и десяти шагов, чтобы выполнить приказание своего господина, не сделал бы и двадцати — чтобы избежать риска. Положительно, имея такого слугу, Джосу Меритту нужно было обладать ангельским терпением. Сказать по правде, тут немалую роль играла привычка, поскольку вот уже пять или шесть лет они путешествовали вместе. Один нашел другого в Сан-Франциско, где полно китайцев, и взял в качестве слуги, как говорится, «на испытательный срок», который, без сомнения, продлится до тех пор, пока их не разлучит могила.
Впрочем, Джос Меритт, будучи, в сущности, по натуре флегматиком[217], редко выходил из себя. И несмотря на свои постоянные угрозы самыми страшными пытками, бывшими в ходу в Небесной империи, где министерство юстиции буквально называется ведомством наказаний,— англичанин не дал бы Чжин Ци и щелчка. Когда его распоряжения не выполнялись, он выполнял их сам, что упрощало дело.
Возможно, недалек тот день, когда Меритт станет ухаживать за своим слугой. Весьма вероятно, китаец склонен был именно так и думать, и, по его разумению, это было бы вполне справедливо. Тем не менее в ожидании счастливого поворота судьбы Чжин Ци был вынужден следовать за своим господином туда, куда неуемная фантазия влекла этого оригинала. А тут уж Джос Меритт не поступался ничем; он скорее взвалил бы себе на плечи дорожный сундук Чжин Ци, нежели позволил бы ему плестись сзади, когда поезд или пакетбот должен был вот-вот отойти. Хочешь не хочешь, а человеку, рискующему заснуть прямо на дороге в приступе совершенной апатии, ничего не оставалось, как поспешать за своим господином. Вот так один сопровождал другого на протяжении тысяч миль, и в результате этого беспрерывного передвижения по старому и новому континентам оба очутились в столице Южной Австралии.
— Славно!… Да!… Очень славно! — сказал в тот вечер Джос Меритт.— Полагаю, что все необходимое сделано?…
Вряд ли можно объяснить, почему англичанин, вынужденный все делать собственными руками, задал этот вопрос Чжин Пи. Однако он всегда задавал ему подобные вопросы — принципа ради.
— Тысячу и тысячу раз сделано,— ответил китаец, вечно пересыпающий свою речь разными оборотами, к коим питают пристрастие жители Поднебесной.
— Наши чемоданы?…
— Собраны.
— Оружие?…
— В полном порядке.
— Ящики с провиантом?…
— Вы же сами, мой господин Джос, отправили их на вокзал. Да, кстати, стоит ли запасаться съестным, когда нас самих в один прекрасный день… съедят!
— Съедят, Чжин Ци?… Славно!… Да!… Очень славно! Вы, стало быть, по-прежнему рассчитываете быть съеденным?
— Рано или поздно это случится, полгода тому назад мы чуть было не завершили наше путешествие в утробе каннибала… я в особенности!
— Вы, Чжин Ци?…
— Да, этот народец не колеблясь отдаст мне предпочтение по той причине, что я толстый, а вы, мой господин Джос, худой!
— Предпочтение?… Славно!… Да!… Очень славно!
— И потом, австралийские аборигены наверняка считают деликатесом плоть желтокожих китайцев, нежную оттого, что они питаются рисом и овощами.
— Поэтому я неустанно советую вам курить, Чжин Ци,— отвечал флегматичный Джос Меритт. — Вы ведь знаете, антропофаги[218] не любят мяса курильщиков.
Именно этим и был беспрерывно занят осторожный китаец, куря отнюдь не опиум, а обыкновенный табак, которым Джос Меритт снабжал его в достатке. Похоже, австралийцы, как и их собратья по каннибализму из других мест, в самом деле испытывают непреодолимое отвращение к человеческой плоти, пропитанной никотином. Вот почему Чжин Ци сознательно работал над тем, чтобы становиться все менее и менее съедобным.
Но действительно ли ему и его господину прежде уже грозила возможность участвовать в трапезе антропофагов, причем отнюдь не в качестве сотрапезников? Да, в некоторых районах африканского побережья Джос Меритт и его слуга чуть было не закончили таким образом свою насыщенную приключениями жизнь. Десятью месяцами ранее, в Квинсленде, к западу от Рокгемптона и Грейсмира, в нескольких сотнях миль от Брисбена, странствия привели их к самым кровожадным племенам аборигенов. Можно сказать, каннибализм у них существует прямо-таки в эндемичной форме.
Джос Меритт и Чжин Ци неизбежно погибли бы, если бы не вмешательство полиции. Вовремя спасенные, они добрались до столицы Квинсленда, потом до Сиднея, откуда пакетбот доставил их в Аделаиду. Тем не менее все эти случаи не отбили охоты у англичанина подвергать опасности себя и своего спутника: по словам Чжин Ци, они готовились побывать в центре Австралийского континента.
— И все это из-за шляпы! — воскликнул китаец.— Ай-йа!… Ай-йа!… Когда я об этом думаю, из глаз моих падают слезы, словно капли дождя на желтые хризантемы!