Глава II
Мериад с утра был не в духе: молчал, был мрачнее тучи и время от времени косился на нее агатовым глазом. Взгляд у него был тяжелый, злобный, и Стелла всякий раз невольно отводила глаза. Когда она слишком сильно затянула веревку, он, вопреки обыкновению, не сказал что-то вроде: "Могла бы и осторожнее!", а укусил. До крови, едва не раздробив зубами кость. Девушка вскрикнула, но промолчала. Перебинтовав руку, она с опаской подошла к норовистому коню, размышляя, не разумнее ли на этот раз пройтись пешком, но обошлось, ей позволили забраться на спину.
Очевидно, в Ромажене сучилось что-то серьезное, серьезнее ее встречи с Адамазом и беседы с Эвелланом. То, что она чувствовала, видимо, появилось, просто она его не видела. Зато видел Мериад. Девушка боялась спрашивать об этом, не только спрашивать, но и думать, а так же лишний раз шевелиться, чтобы не заслужить очередное наказание. Сегодня карались любые мелочи: не туда положила руку, не так села, слишком медленно подошла, чего-то не сделала или, наоборот, проявила излишнюю инициативу.
Посреди унылой долины между Ромаженом и Суфой, неподалеку от селенья Раф, они наткнулись на останки какого-то животного. Мериад резко дернулся в сторону и остановился, едва не отправив наездницу в опасный полет через голову на обочину.
Шарар обнюхал скелет и тоже повел себя чрезвычайно странно: тихо подвывая, завертелся на одном месте.
— Что-то случилось? — От греха подальше, девушка осторожно сползла на землю.
Ее не удостоили ответом, зато она смогла разглядеть, что перед ними останки лошади. Интересно, чем их так напугала павшая кобыла?
— Значит, не понимаешь? — Стелла вздрогнула, услышав голос Мериада. Она настолько привыкла, что сегодня ее игнорируют, что успела от него отвыкнуть. Тем более что она задала вопрос минуты три назад — немного поздновато для ответа. — Он загнал лошадь. На твоем месте я бы постарался скорее попасть в Суфу. Твой дружок уже там.
— Но письмо не могло так быстро… — Это вырвалось помимо ее воли, ведь она же давала слово не злить его!
— Какая тебе разница, как?! — резко ответил бог. — Тебя должна интересовать только эта лошадь. Кстати, Адамаз тоже был здесь. И мне это не нравиться.
— Вам все сегодня не нравиться, — очередная неосторожная мысль.
— Поговори еще у меня!
— А что это за лошадь, кто ее загнал? — после недолгого молчания робко спросила принцесса, мысленно прикидывая разделявшее их расстояние. Ей не хотелось, чтобы в этот раз ей без предупреждения сломали руку.
— Эвеллан, разумеется! Вернее, не Эвеллан, а его… — Он пристально посмотрел на нее. — Скажем так, это одно из его существ. От его лошадей всегда остаются только кости. Залезай обратно! И перестань играть поводьями: меня это раздражает.
— Вас сегодня все раздражает.
— Особенно ты. Уже говорила, можешь не напоминать. Стелла, сколько раз мне тебе повторять? — рявкнул Мериад. — Сюда, живо!
Стелла испуганно шарахнулась в сторону.
— Иди сюда. — На этот раз он повторил свое требование спокойнее, медленно, по слогам.
— Нет, определенно, мне лучше пойти пешком. Или найти другую лошадь, — подумала принцесса, боком, по шажку приближаясь к своему мучителю.
— И будешь последней дурой. Иногда нужно немного потерпеть, чтобы остаться в выигрыше.
Он подошел к ней и толкнул, намного сильнее, чем она ожидала: Стелла упала и больно ударилась о череп так напугавшего всех животного. Сев, потирая саднящий висок, девушка убедилась, что бог сделал это специально. Жеребец оскалился и хлестнул ее хвостом по шее.
— За что Вы на меня сердитесь, что я Вам сделала? — Принцесса поднялась на ноги. — Я ведь сделала все, как Вы хотели, за что же Вы…? Чем ближе к Суфе, тем несноснее Вы становитесь. Разумеется, Вы бог, но у Вас нет права…
— У меня есть все права.
Девушка отвернулась и закусила губу от обиды.
Мериад потерял к ней всякий интерес и погрузился в собственные размышления. Ему не было никакого дела до ее чувств.
Чувство обиды закипало в крови, руки сами собой сжались в кулаки. Нет, никому и никогда она не позволит так с собой обращаться! Бить, издеваться, относиться, как пустому месту…
Стелла пошарила глазами по земле, отыскала обломок доски, подняла его и подкралась к Мериаду. В этот удар она вложила всю свою злость, все свою обиду.
Доска хрустнула, разломившись о хребет; конь взвился на дыбы и дико захрапел.
У нее все перевернулось внутри, когда он посмотрел на нее горящим агатовым глазом. Это был дикий взгляд, взгляд бешенного дикого зверя, готового растерзать, разорвать в клочья неопытного охотника.
Отпрыгнув в сторону, девушка подобрала камень, приготовившись к обороне.
— Не надейтесь, что, если потребуется, я не ударю снова, — неуверенно прошептала она, подсознательно сжавшись в комок в ожидании удара. — Я не тряпка, я сумею за себя постоять.
— Что ты о себе возомнила, наглая девчонка? — процедил Мериад. — На кого ты подняла руку? Ты хоть понимаешь…
— Что, по-вашему, я должна и дальше покорно терпеть унижения?
— Твоя дерзость переходит все границы! Мало того, что хочешь ответить согласием на предложение Адамаза, так еще подумываешь о том, чтобы признать своим богом Эвеллана. — Его голос гремел.
— Лучше он, чем Вы! При нем у меня хотя бы будет свобода, при нем меня не будут пинать, как безродную бездомную собачонку…
— Так, значит? — прошипел бог. — Ну что ж, подзаборная безродная дворняжка, ты это заслужила!
Храпя, жеребец пошел на нее. Девушка не стала ждать, пока он размозжит ей череп (несомненно, такова была его цель), а, изловчившись, ухватила коня под уздцы. Но повод пришлось тут же выпустить — иначе прощай два ребра. Вместо этого — здравствуй, разбитое колено, ушибленное плечо и разодранная кожа на запястье.
Стелла думала, он быстро успокоится, ведь, по большому счету, за ней не числилось серьезного проступка, но Мериад был злопамятен, а злополучный удар воспринял, как личное оскорбление.
Ноздри раздулись, шерсть на загривке взъерошилась, будто у кошки, да и действовал он, как кошка: то отпускал ее на безопасное расстояние, то одним прыжком сокращал его до минимума. Девушка пятилась, а он наступал, медленно, не сводя с нее горящих глаз, и неожиданно наносил удар. С каждым разом последствия этих ударов становились все болезненнее.
Она попыталась обойти его, но тут же поняла, что задние ноги жеребца сулят еще большую опасность. Согнувшись пополам от касательного удара, от которого на миг перехватило дыхание, принцесса успела вовремя заметить новую опасность и, перекатившись, чудом избежала перспективы остаться на всю жизнь калекой. Нужно было действовать, и Стелла кинула в глаза Мериаду горсть земли — единственное доступное ей оружие — и, воспользовавшись ситуацией, второй раз ухватилась за повод. На этот раз удачно. Поборовшись несколько минут с необузданным нравом лошади, заработав десяток новых синяков и пару серьезных ушибов, девушка наконец поняла, что контролирует ситуацию. Жеребец еще всхрапывал, уши прижаты, но ударить ее не пытался.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});