Я настолько ушел в свои мысли, что лишь краем сознания отметил тот факт, что Лис уже управился и ушел в спальню, а я все еще продолжаю сосредоточенно чистить зубы (меня всегда это успокаивало и настраивало на философский лад), пытаясь разглядеть неведомое в зеркале перед собой. Ничего принципиально нового там не отражалось. Разве что стричься мне пора — челка отросла.
Тряхнув головой, быстренько со всем покончил и покинул ванну.
Свет в спальне был потушен, а эльфенок уже свернулся клубочком под одеялом. Он еще не спал и, похоже, даже не собирался, решительно на что-то настроившись. Волны ожидания и волнения, щедро им излучаемые, настораживали, но я решил пока не заострять на этом внимание. Захочет — сам скажет. Когда я забрался к Лису под бочок, он сразу же активизировался, подползая поближе.
— Тим?
Пошло усмехнувшись — эльф все равно ничего не видит, — я повернулся к нему и, просунув одну руку между мальчишкой и матрасом, а второй обхватив его за тонкую талию, притянул к себе вплотную: кожа к коже. Рыжик был приятным на ощупь: шелковистым, упругим и горячим. А еще от него очень приятно пахло, грех не потискать! Чем я и занялся, неторопливо поглаживая его по спине, а одной рукой целенаправленно спускаясь к ягодицам. Хорошо, что он с недавних пор предпочитает спать без одежды…
— Тим! — Немного нервно шепнул Лисенок, предпринимая попытку привлечь мое внимание.
А зачем привлекать? Оно и так всё его.
— Да, мой хороший, — мурлыкнув прямо в подрагивающие губы, я ласково прикусил нижнюю, а потом, не давая ничего сказать, начал неторопливо целовать, проникая языком в послушно приоткрывшийся рот.
Мальчишка судорожно выдохнул и обхватил меня руками за шею, прижимаясь еще плотнее и отвечая на поцелуй. Моя рука уже добралась до маленькой попки и теперь неторопливо поглаживала и сжимала ягодицу, провоцируя рыжика прижиматься ко мне бедрами. Довольно усмехнувшись, я перевернулся, укладывая Лисенка на спину и разрывая поцелуй. Рот мне понадобился для другого: неторопливо лизнуть кромку аккуратного ушка, прикусить маленькую мочку с колечком сережки, поцеловать скулу… Столько всяких вариантов. Эльф под моими ладонями вздрагивал и сжимал пальцы на плечах.
— Тим! Ну, выслушай ты меня, — отчаянно всхлипнул Лисенок, выгибаясь в пояснице. Я с удовольствием воспользовался предложением и просунул ладонь в образовавшееся между ним и кроватью пространство.
Оставив в покое мочку, я провел губами по линии челюсти и, слегка прикусив острый подбородок, заглянул рыжику в лицо. Он отчаянно жмурился и тяжело дышал.
— Я слушаю, — шепнул в приоткрытые губы, вызывая новую волну дрожи.
Судорожно выдохнув, не открывая глаз, Лис отчаянно выдал:
— Укуси меня.
У меня весь энтузиазм разом пропал.
— Что, прости? — Осторожно переспросив, я приподнялся над эльфом на локтях, заглядывая тому в лицо.
Это у меня уже слуховые галлюцинации начались, что ли?
Распахнув глаза, Лисенок повторил:
— Укуси меня, — нервно облизнув губы, он продолжил меня шокировать. — Я знаю, вампиры могут так укусить, что как бы клеймо поставить, ну, чтобы контролировать, и все такое… Ты тогда всегда будешь знать, где я… и ошейника не надо будет….
Постепенно голос мальчика затихал: наверное, он разглядел мою вытянувшуюся физиономию и просто-таки круглые глаза.
— Ты откуда об этом знаешь? — Напряженно спросил я, садясь и внимательно рассматривая эльфа.
Не то чтобы это секретная информация, но вот такой подросток, как Лис, ее знать бы не должен. То, о чем он меня просил, было вариацией на тему того клейма, что я на него навесил раньше, дабы другие вампиры не покусились. Только гораздо, гораздо жестче. При укусе в кровь жертвы впрыскивается специальный, вырабатываемый вампиром, фермент, который необратимо ее меняет, делая смертельно ядовитой для других вампиров. Ну, и заодно перестраивает организм кусаемого так, что тот становится как бы продолжением хозяина… Ясное дело, что хозяин после этого всегда знает, где находится его часть. Ну, и попутно может ее полностью контролировать. Может отдать любой приказ, и его выполнят. Это абсолютное рабство.
— Дедушка рассказывал… — робко мяукнул Лис, прижимая руки к груди. — Он мне как-то сказки на ночь читал и упомянул, что, если вампир достаточно взрослый и опытный, он может так сделать… Я и запомнил… Ты же можешь?
И смотрит с такой надеждой. Я просто прифигел. Меня никогда так искренне о таком не просили. Это как-то считается скорее наказанием…
— Могу. Но ты хоть понимаешь, о чем говоришь? Это навсегда, от метки не избавиться. Это ведь даже не рабский ошейник, который и снять можно. Ты понимаешь, что, если я тебя укушу, так, как ты просишь, ты станешь моей полноправной собственностью навечно? Без вариантов? И, если я умру, ты автоматически умрешь вместе со мной. Я уже молчу про то, что любой мой приказ ты будешь просто вынужден выполнить. Абсолютно любой. Прикажу тебе убить бездомного щенка — и ты убьешь, захочу, чтобы ты с крыши высотки спрыгнул — и ты спрыгнешь. Даже возразить ничего не сможешь.
Лисенок с трудом сглотнул, глядя на меня большими перепуганными глазами. Видимо, ни о чем таком ему дедуля не поведал.
— Но ты ведь так не сделаешь. Правда? — прошептал рыжик, с надеждой заглядывая мне в лицо.
Тяжело вздохнув, я взял Лисенка за руку и потянул на себя, заставляя сесть, а потом обнял, прижимая к груди и начиная гладить по волосам.
— Нет, конечно, сейчас не сделаю. Но ты можешь сказать, что будет лет через двести? Пятьсот? Может, я сойду с ума и решу таким вот образом поразвлечься.
Некоторое время мы сидели в абсолютном молчании. Я размышлял о том, что, вообще-то, предложение эльфенка невероятно заманчиво, и моя эгоистичная натура вовсе не прочь привязать его к себе таким вот образом, но остатки совести возмущенно шипели и яростно сопротивлялись. В итоге мы пришли к соглашению, что принуждать Лиса ни к чему не будем, но вот если он еще раз сам это предложит… Все-таки, подобного рода метки нынче невероятная редкость. Существует негласный закон, что так укусить можно только того, кто согласен добровольно, да и то вампиры предпочитают не распространяться о том, что могут получить практически безграничную власть над любым разумным… Потому подавляющее большинство ничего и не знает. Естественно, на такой укус способен далеко не каждый. Тут важны и возраст, и опыт, и самоконтроль, и еще куча факторов, но все равно, такой соблазн…
Лисенок сидел неподвижно, сосредоточенно сопя мне в основание шеи и напряженно обдумывая полученную информацию. В итоге он поднял голову и внимательно посмотрел в глаза.