та погода. Оно и к лучшему, не то Виктория точно заработала бы от них кучу эпитетов. За спиной, естественно. А в лицо – улыбки. Люди не меняются, особенно с возрастом, и Виталия всегда поражало, что их за этот возраст полагается уважать. Сам он считал, что дурак превращается в старого дурака, гомик – в старого п…ра. Уважать человека надо лишь за дела, а за годы – бред. Весь его опыт говорил, что с годами люди не становятся лучше, а лишь впадают в маразм…
За этими глубоко философскими мыслями он и не заметил, как они поднялись по лестнице на пятый этаж. Квартира у Саблиной была, как в старой песне, под самой крышей. Там немного ближе до звезд… Маленькая, как практически все хрущевки, но очень уютная. Обставленная несколько старомодно – видимо, мебель осталась еще с того времени, как здесь жила ее бабушка. А еще в ней было очень тепло – небольшая площадь и толстые кирпичные стены в определенных условиях дают массу преимуществ.
Пока девушка гремела на кухне посудой, сооружая ужин, Виталий сидел на старом, но чертовски удобном диване и старался не задремать. Все же ночью спал мало, а день выдался насыщенный.
Впрочем, продолжалось это недолго – Виктория, подобно многим женщинам, умела готовить пускай без изысков, зато шустро и, в общем-то, качественно. Не прошло и получаса, как на невысоком журнальном столике, частенько используемом, судя по ловкости, с которой его накрыли, вместо обеденного, появился экспресс-ланч. Сосиски, картошка, явно вчерашняя и сейчас только разогретая, салат из помидоров с огурцами. Ничего особенного, однако же, с учетом уже начавшего протестовать с голодухи желудка, вполне съедобно.
– Пиво будешь?
– Только безалкогольное.
– Ты, может, и сало обезжиренное ешь?
Посмеялись шутке. Ели быстро и молча, и лишь когда перешли к чаю, Виталий заговорил:
– Гадаешь, зачем ты мне сейчас потребовалась?
– Нет, – помотала головой Виктория. – Во-первых, одну причину ты сказал, а во-вторых, если имеется еще что-то, ты сам расскажешь. Лучше чуть-чуть подождать, чем тянуть из тебя слова клещами.
– Очень правильная мысль. Что же, тогда слушай. Я, так получилось, твой должник.
– Ну, ты мне недавно тоже помог…
– А ты мне жизнь спасла. Деньги или собственная шкура? Неравноценный обмен. А потому я помогу тебе вернуть наследство твоего отца. Времени у меня немного, поэтому сегодня и займемся.
– Э-э… – девушка положила на стол недоеденный эклер. – А ты вообще-то как, нормальный?
– Да, вполне, – Виталий чуть заметно усмехнулся. – Тут все просто. Пока мы везли святошу, там, – он ткнул пальцем в потолок, – успели собрать информацию о том, кто именно претендует на твои деньги. Их, кстати, всего-то трое. Вот сюда, – он достал смартфон, щелкнул пальцем по экрану, – уже идет информация об их перемещениях. Только не спрашивай, как это реализовано – просто не знаю. Разрешение на акцию получено. Завтра утренним рейсом прилетит наш юрист, организует тебе правовое обеспечение. При одном условии.
– И каком же? – подняла брови Виктория.
– Стандартном. Подписываешь документы на сотрудничество. Я тебя вербую, если коротко. Иначе, прости, никак: одно дело – помочь своему человеку, другое – просто знакомой со стороны. Это уже беспредел, никто не поймет.
– Вот даже как… А скажи-ка ты мне, ты вообще кто? Агент с тремя нолями?
– Можно сказать, что и так…
Виталий извлек из кармана удостоверение, протянул девушке. Она прочитала, удивленно подняла брови:
– Вот оно что. А я-то гадала… Признаю, у тебя есть право на понты.
– Да, имеется, – скромно кивнул Виталий. – Итак?
– А в чем будут заключаться мои обязанности?
– Не знаю, этим занимаются совсем другие люди. Но скучно не будет, это я тебе гарантирую. Во всяком случае, сам я ни разу о принятом в свое время решении не пожалел.
– Понятно, – Виктория задумалась. – А, ладно. Все равно мне одной не справиться. Давай. Что там нужно подписывать?
– Сейчас организую. А потом пару часов отдыха – и выступаем.
– Годится, – Виктория сладко-сладко потянулась и спросила: – А что было бы, если б я отказалась?
– Ничего.
– В смысле?
– Ничего – значит, ничего. Совсем. На тебя не покатили бы бочку, мы помним добро. Но и помогать бы не стали.
– А вдруг я оказалась бы этакой одинокой волчицей?
– Ты знаешь, – Виталий нахмурился, задумчиво потеребил подбородок. – Когда-то я и впрямь немного поработал по специальности. И был у нас случай. Жили под балками две собаки, кобель и, соответственно… гм… барышня. И в одну прекрасную ночь родились у нее щенята. Кобель к ней пытается подойти – она на него бросается. Отогнала. Инстинкты у нее такие.
– И что?
– В ту ночь было сорок семь градусов мороза, как сейчас помню. Щенки погибли, она не смогла их согреть. Конечно, это всего лишь собака, но представляешь, насколько ей было жутко чувствовать, как они один за другим умирают? А вдвоем у них был шанс. Не уподобляйся той псине, девочка.
«Очень удачно получилось, – думал Виталий, рассматривая в бинокль место предстоящей акции. – Не потребуется вылавливать их по одному. Всех сразу придавить, как тараканов, да и делу конец».
Рядом шевельнулась Виктория. В своей белой куртке на фоне грязноватого снега она практически растворялась в темноте. Если бы не карабин, можно было бы подумать, что рядом с Виталием стоит призрак. Ничто так не сближает людей, как оптический прицел. Через него она и рассматривала место предстоящей работы. Один раз даже рефлекторно согнула палец, но Виталий предостерегающе поднял руку:
– Не торопись.
– Да я вроде бы и не…
– Это хорошо, это радует. Собак не заметила?
– Нет вроде бы.
– Я тоже не вижу. Это хорошо, а то еще брехать бы начали.
Виктория промолчала, да и не требовало сказанное комментариев. Виталий опять начал рассматривать место, где скоро прольется кровь. Оно, кстати, не впечатляло. Ежели что, и сжечь будет не жалко. А жечь, скорее всего, придется. Ну и черт с ним.
Лет десять назад, когда нефть была на пике стоимости, а зарплаты росли быстрее инфляции, кому-то в голову пришла умная мысль построить около города коттеджный поселок. А можно и не один – желающих иметь свой дом хватало.
Ну а так как шустрого народу хватало, то дело не стали откладывать в долгий ящик, выделили два вкусных участка и приступили к работе.
Деньги крутились неплохие, коммуникации проложили, участки распродали. А потом грянул кризис восьмого года, и все резко затормозилось. Потом вроде бы ожило вновь – и снова кризис, на этот раз спровоцированный братьями меньшими, под трезубцем живущими. В общем, большие планы едва не обернулись